Отправлено: 07.12.06 22:41. Заголовок: Фики !!!!

Welcome ))))

 Отправлено: 27.12.06 18:34. Заголовок: Re:

ЧЕРТЁНОК
Прочитала фик... ечстно сказать он мне не ооч понравился... просто уже много фикоф читала, где Хави крадет Мари...
Айви пишет:

цитата:

но недоработанная и неотредактированная!

Да... с этим я согласна...
Мне кажется автор смог бы написать что нить получше... ток посидеть подольше надо было))) А ток... все равно писатель молодец... потому что писать фик не так уж и просто... знаю по себе)

 Отправлено: 27.12.06 19:01. Заголовок: Re:

Мечта пишет:

цитата:

просто уже много фикоф читала, где Хави крадет Мари...

Я тоже читала! Но если честно ни один не был написан хорошо! Можно ведь там такие моменты придумать! Сделать пожёсче!

 Отправлено: 27.12.06 21:59. Заголовок: Re:

Айви пишет:

цитата:

Я тоже читала! Но если честно ни один не был написан хорошо! Можно ведь там такие моменты придумать! Сделать пожёсче!

Ну да Анют... хотя я думаю, что и ты и я понимаем как это тяжело писать фик.... Так что все равно автор молодец.... любое творение, оно ценно... человек тратил на него свое время....вложил душу....

 Отправлено: 27.12.06 22:16. Заголовок: Re:

Мечта Конечно знаем! Хоть я и писала всего 1 фик!
Я всегда всем гворю, в любом фике можно найти что-то хорошее! Тока вот был 1 единственный фик,который я до сих пор не понимаю и не пойму!

 Отправлено: 28.12.06 22:33. Заголовок: Re:

вот выложу фик,незнаю читали вы его или нет,но фик вроде прикольный
Сволочи.......

Действия происходят, не в Аргентине, а в России. Вместо имен здесь существуют только клички. Далее идет список кличек главной четверки. Группы ERRE Way не существует. Так, поигрывают изредка на гитаре и подпевают. Идет вторая мировая война.

Мануэль - Кот (лазит по крышам)
Пабло - Мэр (главарь банды)
Марисса - Спирит (свобода)
Мия - Ми (я думаю объяснять не надо?!)

"Специализации":
Кот - Оконный вор, два убийства
Мэр - четыре ранения представителей закона
Спирит - Не подчинение законом, так же три убийства представителей закона.
Ми - Хищение государственного имущества, ранение представителя закона

Романы:
Ми + Кот (полтора года)
Спирит + Мэр (знакомство в "школе")

Почти все действующие лица - сироты, без родственников (Мэр ушел давно из дома и тоже считался сиротой). Кроме Ми, у неё есть двухлетняя сестра и Мэра, у него есть забытая семья.

Ребята перезнакомились, только в колонии и изоляторе, кроме Кота и Ми.

История рассказана, на основе одного реального события. По спуску с большого алматинского озера (или озера Исык, я точно не помню, т.к. я была там семь лет назад) висит памятник - табличка, посвященная детям обучавшимся во время Великой Отечественной Войны в диверсионной школе и погибшим при исполнение диверсионных заданий...

История Первая (Кот):

Темная ночь, вокруг тишина. И только случайный прохожий мог заметить, что в сарае горит свет.
Только случайных прохожих не было и никто не видел избиение шестнадцатилетнего подростка.
Кучка парней били подростка. Когда главный, посчитал что довольно его отпустили, но так как он не мог стоять, двум парням пришлось его поддерживать под руки.
- И ты еще до сих пор не согласен - спросил главный.
Избитый парень отрицательно покачал головой, на воровство он не пойдёт
- Тогда - продолжил главный - мы потрудимся на твоей девчонкой. Ми, кажется? Она ведь ещё не была с парнями, да? Я думаю ей со мной понравится...
- Сволочь!
- Сейчас ты сволочь, а не я! Ведь это ты у меня под прицелом, да и Ми тоже...
- Ми, не трогайте, она не в чем невиновата.
- А, я разве её в чем-то виню? - притворно удивился главарь. - Я веню вовсе не её, а её парня...
- Так чем же она тебе мешает?!
- Особо ничем, только много невиновных страдает просто так... - главарь противно ухмыльнулся ртом в котором не было двух передних зубов.
Кот обреченно сказал:
- Я согласен...
Последующие часа были отведены детальному изучению плана.
Через несколько часов, Кот уже крался по крыше. Он боялся поскользнуться, на свою то жизнь ему было наплевать, но Ми...
Кот влез в окно. Всё было так как и говорил Главарь по кличке Бон. А именно, комната была довольно богато украшена. На стенах весели красивые картины. Кровать была застелена мягким одеялом. Давно Кот таких не видел, а ещё давнее на таких спал...
В красивой вазе стояли цветы, на стенах весели фотографии.
Кот медлил, он не хотел покидать эту комнату.
Как все временно в этом мире, всего два года назад он жил в большой и хорошо обставленной квартире. С мамой, папой, бабушкой...
А сейчас... Сейчас не осталось ничего. Абсолютно. Он пошел гулять и это время началась бомбежка. Он боялся, что не дойдет домой, что его родные его не дождутся.
Они не дождались... В их дом, попала одна из первых бомб.
Погибли все... И мама, и бабушка, и папа, который по стечению обстоятельств приехал со службы в увольнение.
Его хотели поместить в приют, но за день до его приезда взорвали и этот приют.
В родной дом его никто не ждал, некому.
Поэтому он стал жить бродяжничеством.
Кот втянул носом воздух. Пахло так же как и в комнате бабушки, перечной мятой, нафталином и чем-то еще, до боли знакомым и приятным.
Потом он вздохнул, как бы он не хотел, но нужно уходить. Это не его дом. Сюда никогда не зайдет мама и никогда не спросит ласковым голосом:
- Почему ты ещё не кушал сынок?
Кот встряхнул головой, наваждение пропало. Он опять вздохнул, а потом подошел к столу, открыл ящичек и взял деньги.
- Простите - произнес он обращаясь не то к фотографиям на стенах, не то к пустой комнате. - Это только для Ми...
Он вышел также как и зашел, тоесть через окно...
- Ты чего так долго?
- Я...
- Что?
- Ничего. Абсолютно ничего, пошли к Бону.
У главаря...
- Молодец! - произнес Бон абсолютно равнодушным голосом.
Кот стоял молча, потупившись. Никогда еще ему не было так гадко.
- Я понял, что тебе можно доверять. Я решил поручить тебе ещё одно дельце...
- Мы так не договаривались!!!
- Не договаривались, так договоримся. Ведь не я, а ты у меня на крючке.
Тут уж Кот не выдержал.
- Сволочь! Я больше для тебя ничего не сделаю!!!
- Что, страх потерял?
- А ты сейчас один, без своих дружков и защититься не сможешь...
Бон вдруг понял, что этот отчаянный паренек не шутит. Он и правду перережет всех, только что бы Ми было хорошо. Ему стало страшно, холодная струйка пота потекла по спине. Этот псих прав ведь он сейчас один, без своих дружков и защититься не сможет. Но Бон не привык проигрывать, и он решил рискнуть и пойти на блеф. "Кто не рискует, то не пьет шампанского" - думал он. Он забыл только одно. Пить шампанское будет тот кто останется жив...
- Я сомневаюсь, что ты хочешь что бы кто-то сделала бэби твоей Ми...
- А я сомневаюсь в том, что я хочу что бы ты жил.
Бон не успел ничего сказать. Один взмах ножа и все. Нет больше человека... Ниточка жизни оборвалась...
Но, измученный паренек не увидел, что за тем как он убивает Бона кто-то наблюдает. Это оказался один немец. Он ухмылялся, а потом показав на наручники и сказал, что-то похожее на "Швайне".
(Для тех кто не знает перевожу, Свинья или сволочь или что-то ещё похожее (в разных словарях по разному))
Но, паренек был сильно напряжен. Поэтому удар ножом достался и арийцу. Потом Кот просто сел на пол и уставился на две пары неподвижных, остекленнелых глаз... Он просидел так пару часов, потом в сарайчик зашел пьяный слесарь, увидев трупы он мгновенно протрезвел и выбежал из помещения, по пути бормоча что-то похожее на:
- Ни хрена себе!
Но, Коту было плевать. Он впервые убил людей и был готов за это заплатить.
Через час Кота уже допрашивали в кабинете прокурора...

История Вторая.
(Спирит)

Ненависть грызло сердце подростка, маленькой девочки.
Она всегда стремилась к свободе. И не раз её рыжую головку замечали в драках. Она всегда отстаивала справедливость.
Не смотря на драчливый характер твердо верила, что правительство СССР самое хорошее и справедливое.
И только сейчас она поняла на сколько же она ошибалась.
Ведь все произошедшее с ней, всё это лишь подчинение ихних дурацких законов. Она росла сиротой, так что не знала, что значит потерять родных на войне.
У неё был брат. Был...
Ему было семнадцать лет, он всего на два года её старше. А два года назад ему было всего пятнадцать. Он решил стать партизаном. Сестричка его полностью одобрила, она любила смелых и отважных людей.
Он прослужил в партизанах два года. Ему доверяли. Он приводил рискованные планы в исполнение. Его боялись потерять. И не только потому, что он был таким смелым и отчаянным, он ещё знал много того, что рядовому знать не следует.
Но вот началась бомбежка. Где-то в конце бомбежки одна из бомб попала в их дом, хорошо хоть что рыжей в нем не было.
Брат тут же решил ехать домой, он не хотел и не мог допустить, что бы его маленькая сестренка (хотя ей уже пятнадцать) ночевала в повалах.
Он просил у командира, но тот ответил:
- Ни в коем случае!!!
- Но, моя сестра...
- А какое дело мне то до твоей сестры?
- Но она же умрет!
- Каждый из нас когда-нибудь умрет. - глубокомысленно заметил командир полка, но именно это глубокомыслие заставило его собеседника его ненавидеть.
- Она слишком мала.
- Сержант. Какой вы бред несете. Каждый день эти противные фрицы сжигают целые деревни и там погибает не один ребенок.
- Но...
- Никаких но! В прошение отказано!!! Приказываю вам вернуться на боевой пост! - Сержанту ничего не оставалось как ответить:
- Так точно Командир. - а потом отдать честь и с тяжелым сердцем вернуться на свой пост.
На следующий день он узнал, что немцы собираются еще раз атаковать город.
Он самовольно покинул пост.
Сестра была очень рада его увидеть. Она стала немного бледнее чем обычно, но не утратила свой вечный задор и широкую улыбку.
Правда радоваться им осталось не долго. Следом за сержантом был прислан приказ... об расстреле.
Его расстреляли напротив их дома. Солдаты ушли даже не позаботившись об его теле. Это заметила одинокая фигурка одинокой, рыжей девушки. Как только солдаты отошли от тела она наоборот подбежала к нему.
- Почему ты, Почему? Это ведь не справедливо!!!
Её брат пошевелился, сощурив глаза как от ярого солнца сказал:
- Спирит... Тебя должны были назвать Спирит... Это второе имя свободы...
Потом из его горла вырвались хрипы.
С каждым его хрипом, разбивались ЕЁ мечты, а от её сердца отломилось несколько больших кусочков. Он умер просто. Без пламенной речи и молитв.
С тех пор рыжую зовут Спирит. Она поклялась, что до конца жизни будет носить это имя и что приблизит конец жизни того командира и двух солдат, которые с улыбкой его убивали...
И вот, наконец у неё появилась возможность это осуществить. За бутылку она купила у сторожа простой пистолет, в нем было всего шесть пуль, но и их должно было хватить...
Добраться до штаба было трудно. Внутрь её пустили после того, как она заявила, что у неё есть важные сведения, про ближайшие планы гитлеровцев.
Её пустили, там собрали весь совет. Были там также те два солдата, которые смеялись над смертью её брата.
Командира она тоже узнала, её брат говорил, что в его бороде можно запутаться. Так как бородатых там было немного, точнее всего один человек, Спирит без труда определила кто из них человек приказавший хладнокровно убить её брата.
Все приготовились её слушать, но вместо рассказа, её рука взметнулась в верх, три выстрела в упор и ... все, нет ублюдков.
Спирит не помнила как её скручивали, а потом куда-то везли.
Очнулась она только в следственном изоляторе...
Но ненависть перестала убивать её сердце

История третья
(Ми)

Родилась Мила в самой обычной семье. Мама учительница, папа - профессор.
Всё хорошо и прекрасно. У Милы с детства были изящные манеры. Родись она на пятьдесят лет позже, она явно была бы из хорошей семьи. Отец работал бы какой-нибудь дизайнерской фирмы и ворочал миллионы. Но ей не очень повезло. Она родилась в самой обычной семье.
Но, никто из нас не выбирает, где родиться. Все мы принимает, то что есть. И Мила была довольна. Точнее все её звали Ми.
Когда она была малышкой, ей было лень выговаривать свое имя, вот она его и сократила. Не знаю как её родители, но она уж точно забыла как её зовут по нормальному. Даже когда она пошла в школу, она упорно не отзывалась на имя Мила, только на Ми.
Так и жила её дружная семейка, в первый год войны у нее родилась прекрасная сестренка.
Когда сестричке Ми исполнилось полгода, пришло известие, о том что их папа лежит в больнице в одной из деревень.
Мама оставила маленькую сестричку на попечение Ми и поехала к отцу.
Они оба пропали без вести. И Ми никогда не узнает, что эту деревню сожгли фашисты...
Ми пришлось самой заботиться о сестричке. Было тяжело. Очень тяжело. Но пока были сбережения от папы и мама, они могли как то существовать.
Но, потом закончились и они... Сестренке только исполнилось полгодика.
Но надо было как то жить. Ми решила устроится на работу. Однажды после очередного неудачного собеседования, она шла домой и наплевав на прохожих, шла и ревела. Еда закончилась. Продавать больше нечего. Ми не ела два дня, сестренка день, но она ведь крошка...
Она шла и не знала как показаться сестренке на глаза. И думала, о том что ей будет тяжело умереть. О том что будет с сестрой она не думала.
Внезапно её окликнул симпатичный парень. Она не ответила. Но он продолжал настаивать и попытался дознаться, что же с ней случилось. И Ми не выдержала. Если раньше только капельки слезинок текли по щекам, то теперь она заревела навздрыв. Между всхлипами она рассказала свою историю этому странному парню.
Он внимательно выслушал попутно доведя её до дома. Потом наскоро попрощался и ... ушел.
Ми подумала, что больше его никогда не увидит, немного укорила себя за нервозность и пессимизм... и забыла, забыла этого парня. И стала думать о том как выжить.
Через полчаса раздался громкий стук в дверь. Когда Ми открыла дверь, она с удивлением узнала, того странного паренька. В руках у него были пакеты...
Через полчаса Ми уже накормила сестренку и наелась сама. Потом она обратилась к парню:
- А где вы, то есть ты взял еды? И зачем нам принес, я бы сама заработала бы себе еду.
Парень хмыкнул.
- Кот. - представился он, а потом добавил. - Кушай, не стесняйся. Я то сытый. А насчет "сама" это ты загнула, насколько помню "сама" не получилось.
Он улыбнулся ей неожиданно широкой улыбкой и Ми вдруг почувствовала себя за каменной стеной.
Вот так начался и какой-то безумный роман.
Кот зарабатывал на жизнь таская ящики. Ми работала почтальоном.
Шло время сестренка Ми научилась ходить и немного говорить. Кота и Ми она называла не иначе как Папа и Мама. Сколько раз Кот или Ми говорили:
- Я тебе не папа (мама).
На что малышка улыбаясь отвечала ласковым голосом Папа (Мама), зависело от того кто спрашивал. Но потом посыпались несчастья. Сначала Ми потеряла работу, потом пропал Кот. Через пару дней она узнала, за что именно его посадили. Ми была полностью на его стороне. Но, кого бы он не защищал, убийство есть убийство. Властям было наплевать на то, что без него кто-то погибнет.
Кота засадили по полной.
И вот настал такой день. Когда есть было нечего. И попросить у кого либо что-нибудь было тоже бесполезно. У людей просто не было еды. По минутам осыпалось ожидание невозможного. Ожидание на спасение. На кусочек не пропеченного и можно даже пропавшего хлеба.
Ми не знала как они еще живы.
Сестренка Ми не плакала, по крайней мере днем. Она была умненькой, хоть и маленькой и не хотела расстраивать "мамочку". Ми ночью не спала и один раз она все таки услышала слезы своей сестренки. Вот это и стало переломным моментом в жизни Ми . Она решилась на преступление.
На следующую ночь она вместе с кучкой оборванных подростков пошла обворовывать слад.
Все прошло замечательно. И Ми уже немного успокоилась, как... нашли свидетеля о её воровстве. Это был пьяный мент. Он предлагал взять её за молчание, она не соглашалась. Тогда он вытащил пистолет и стал им размахивать. Потом он его положил на столик, а сам стал подходить к Ми, одновременно расстегивая ширинку. Ми в ужасе наблюдала за его действиями.
Потом в её голове созрел план. Она в мгновенья ока метнулась к столику и теперь держала пистолет, направленный на нерадивого сержанта. А он ухмылялся:
- Кишка тонка, детка. - и начал к ней приближаться. Ми в ужасе нащупывала курок. И в ужасе молилась небесам, что бы все это безумие оказалось сном. Через мгновенье она проснется. Рядом будет Кот. Успокоит её, скажет, что это просто дурной сон.
Но драгоценные мгновенья таяли, а Ми не просыпалась.
Она нажала на курок... Вместе с пуляй вылетевшей из пистолета, слезы брызнули из глаз...
Ми не промазала, да и кто бы промазал с пяти метров?!
Через секунду Сержант упал как подкошенный. Но до секунды есть четыре мгновенья, как поется в песне. Первое мгновенье показало удивленное лицо пьяного мента. Второе - его тело выгнулось дугой. Третье - он стал падать. И вот на четвертое мгновенье наступила та самая секунда... Сержант упал как подкошенный. А Ми в ужасе заорала. На её крик сбежались соседи.
Последнее, что помнила Ми, так это то, что кто-то сказал что сержант только ранен.
Наступила темнота... Очнулась Ми уже на нарах...

История четвертая.
(Мэр)

Капли дождя разбивались о землю. Так же легко, как легко разбить чужую жизнь.
Дождь падал и падал со смертельной скоростью. Разбивался о мощеные улочки или о мокрый асфальт. Капли разбивали и исчезали из памяти...
А группа подростков шла на дело.
Собирались спасти своего "товарища" из "дома отдыха". А проще говоря шли вытаскивать кореша из тюряги.
Попал этот кореш за "сущий пустяк" прирезал всего на всего шесть Ментов. Вот и угодил по глупости.
Парень с хохолком на голове окликнул блондина:
- Мэр, мэээр...
Блондин посмотрел на него пустыми глазами, парень сначала замешкался, а потом спросил:
- Нам ещё долго?
- А что Хохол, боишься. - потом взглянул в самые потайные уголки его глаз а заодно и души, Хохлу стало не по себе, а Мэр продолжил - Скоро, соооовсем скоро...
Вся компания погрузилась в раздумья. В основном се мысли были о будущем. Только один Мэр, с тоской обозревал всю компанию и думал как же он до этого докатился. Как, как... Довольно легко... Вспоминать было тяжело, но капли умиравшие на дороге все равно не могли заглушить мысли...
Они не помогали, наоборот с каждым звукам бьющейся капли он видел картины прошлого. Мальчик закрыл глаза руками, будто этим самым мог забыть все то что было...
Подросток и мужчина кричали друг на друга:
- Да, кто ты мне вообще? Раз не отец, неучи!!!
- Сынок... - бледная женщина пыталась внедрица в разговор, как то всех успокоить.
- Мария, не лезь - седоволосый мужчина почти кричал на свою жену. - Не нравиться жить здесь, дорога открыта. Выметайся!!!
- НЕТ!!!!!!!! - Заплакала женщина и маленький мальчик в углу.
- ДАААААААА!!!!!!!!!!!!!!! - одновременно закричали светловолосый парень и седоволосый мужчина.
Парень подмигнул младшему брату и ушел в никуда. С тех пор его семья не знает о нем ничего, а он о ней.
Их родственные связи, воспоминания где они были вместе утонули в толще времени...
А капли дождя разбивались об улицу напоминая парню о его семье...
А как он стал Мэром? Легко. Просто в драке он до полусмерти избил главаря одной банды. Теперь перед всей шайкой стоял выбор. Или расходиться или пресмыкаться перед каким-то хмырем или... Сделать его главарем. Они выбрали последнее, но не знали как это предложить. Они ведь не знали его имени или клички. Тогда его назвали Мэром. Так и повелось. Никто не знал его имени, кроме него да и сам он уже стал забывать свое имя.
Мэр знал, что возможно не вернется, да и все они это знали, вся шайка.
Только Мэр установил такой порядок, один за всех и все за одного... Сначала думали о будущем. А теперь все вспоминали довоенную жизнь. Даже те кто не хотел...
- Все! - Мэр остановился. - Пришли!!!
Эти короткие слова оборвали в сердцах бедных мальчишек еще одну ниточку... Стало страшно.
Они разделились.
Все заходили с разных сторон. Прозвенел сигнал - Мэр мяукнул. Тотчас за зданием взорвалась шашка. И те пареньки (выполнившие свою задачу) пошли в ближайший лес. Остальное не их задача.
Подростков осталось трое.
- Солдерс, пошел!!!
Маленький, худенький, но шустрый паренек побежал подальше от двух оставшихся парней и от леса. За ним погнались менты. Грозились, кто-то даже стал стрелять. Но Мэр за него не беспокоился, он знал, что Солдерс справиться.
- Ну, что Хохол, пришло наше время. - сказал Мэр и пролез в предусмотрительно разбитое Хохлом окно.
Хохол молча полез за ним. Они знали куда идти. По крайней мере Хохол знал, он здесь уже бывал, поэтому мог легко вспомнить, как и куда идти. Вот только Хохлу не хотелось вспоминать... Воспоминания то были не из приятных...
Они прошли по коридору, внезапно Хохол показал на непримечательную дверь и шепотом сказал:
- Сюда.
Они попали в еще один коридор. И вот наконец им улыбнулась удача (жаль, что не надолго). В конце коридора, кто-то (скорей всего обычный мент) вел их кореша с допроса.
Один удар двумя руками одновременно по шее, и мент без сознания. Даже пикнуть не успел.
Правда выйти тем же путем им не удалось. Менты возвращались так и не найдя Солдерса.
Положение казалось было без выходным, но Мэр открыл какой-то кабинет и сказал друзьям:
- Я устрою заварушку, а вы сматывайтесь!!!
- Но...
- Никаких "но"! - заявил Мэр и захлопнул дверь. Потом нажал на замочек и все. Они в ловушке. Выбраться сумеют отсюда только на улицу.
Забежав вперед напишу, что с ними все будет хорошо. Не только в тот момент но и вообще. Они переживут войну и выбьются в люди...
Мэр сделал несколько выстрелов, (он захватил оружие у мента, который вел их друга), для привлечения к себе внимание. Это привлекло к нему не малое внимание.
Мэр знал, что не выберется. Поэтому стал в Ментов. Он успел выстрелить в четверых (и похоже он их ранил), пока кто-то не выстрелил в него. Наступила темнота...

История пятая.
В женском следственным изоляторе.


В женский следственный изолятор поступила новенькая. Довольно симпатичная девушка. Со светлыми волосами и пышными губками.
Встретили её плохо. Заводилой там была девушка по кличке Сабри (извините не удержалась) . А она терпеть не могла тех кто красивей, умней или хоть чем-нибудь её лучше. А так как она была не привлекательной, то всем доставалось по первое число. А так как Ми была просто картинка, то ей должно было стать совсем плохо...
Сначала над Ми издевались только словами. Но ее это не особо задевало. А потом собирались побить. Выручила её Спирит. Она не была особым авторитетом, но Сабри её боялась. Они оставили Ми в покое. Хотя им больше ничего не оставалось делать как злобно зырить со своих нар. Спирит тоже смылась, даже словечком не обмолвившись с Ми.
Ми пришлось пройти по всей камере. Свободных нар не было. Когда она уже совсем отчаялась найти себе место, она его нашла... Возле Спирит. Они оказались соседками.
Хоть Спирит изначально не была разговорчивой. А Ми стала угрюмой из-за всех последних событий. Через несколько дней они подружились.
И когда Спирит решили послать в диверсионную школу, Ми решила ехать вместе с ней. Спирит не предоставляли выбор. Настолько все начальники были озлобленны на нее. Она сорвала своими выходками несколько важных заданий.
Спирит была конечно рада, что рядом будет друг. Но она не хотела что бы Ми губила свою судьбу.
Она по всякому уговаривала ту передумать. Но все попытки были бесполезны. И вот наступил тот день, когда Спирит привела самый последний аргумент...
- Ми, ты не думаешь о своей сестренки.
- Наоборот!!!
- ?!
- Со мной она просто умрет с голодухи. А так она будет жить в приюте. В тепле. И с полным желудком...
Спирит промолчала, только благодарно улыбнулась, она знала чего стоило Ми отказаться от своей сестричке. Но все таки продолжила:
- Да. Это принимается, но еще ты говоришь, что едешь со мной и из-за того, что там легче сбежать?! Но, для этого, придется ждать целую вечность, хорошенько подумай...
После слов Спирит затянулось молчание ,потом Ми наконец сказала:
- Ну, что такое вечность? Минуты ожиданья...
Все, больше этот вопрос не поднимался. Через восемь дней их переправили в горы, в их новый "дом".

История шестая.
Госпиталь для раненых заключенных - лазарет.

- Доктор! Доктор! К нам прибыл новый пациент.
- Резюме.
-Три ранение, одно прошло рядом с сердцем. Потерянно много крови.
Доктор склонился над молодым парнем. Он был бы довольно симпатичным, если бы не засохшие корки крови, образовавшиеся из потеков.
- Да, тяжелый случай. Зато есть над чем потрудится. - Да, этот Доктор всегда был оптимистом, не удивительно, что все больные у него выживали, за два года войны не было не одного летального исхода.
И этот случай не оказался отличием. Парень выжил.
Как не странно но он перенес свой авторитет со своих дворов в эту больницу. И не только авторитет, обаяние тоже.
Его обожали и доктора, и пациенты. Доктора за неприхотливость, стойкость и не унывающий вид. Пациенты за желание всем помочь, за то что он вселял в них надежду, надежду на будущее.
Поэтому когда пришел запрос пациентов с тяжелым криминальным прошлым для диверсионных школ, никто и не подумал включить туда Мэра.
В него было влюблено все женское "население" этого госпиталя. Да и как не влюбится в улыбчивого парнишку с голубыми глазами. Как выразилась старшая медсестра "с глазами цвета океана, ресницами цвета ночи". И хоть он не отдавал никому предпочтения его все равно не хотели никуда отпускать. А пришлось...
"С верха" решили, что Мэр легко отделался и не смотря на все справки которые ему выправили доктора, решили провести собеседование:
- Ну, что "мэр" не хочешь искупить вину перед отечеством?
- Какую? - прозвучал односложный ответ.
- Тебя совесть не мучает?
- Это она вас должна мучить!
- Складно говоришь, но не складно получается, с чего бы нам совестью мучится?
- И естественно вы не знаете, что ежедневно от голода гибнут десятки простых людей. - не дав ответить мужчинам паренек продолжил - Только я вот не слышал, что бы от голода умер кто-нибудь из командующих. Может поделитесь секретом выживания с маленькими, простыми, неграмотными людьми? - Блондинчик приподнял одну бровь вверх. - Или этот секрет не писан, для простых солдатских жен и детей?
- А ты парень не промах... - сказал главнокомандующий после минутного молчания. - Но сейчас речь не о голоде.
- А о чем? О фронте.
- Догадливый ты однако.
- А что ещё подумать, если вы явились сюда в форме, явно не для того, что бы сообщить мне когда суд. Великоват у вас для этого чин.
- Ну, что ж раз знаешь, говори, ты согласен?
- На что? - опять вопросом на вопрос ответил паренек.
- Ты говоришь, что знаешь все...
- Не все. - перебил блондин. - И насчет фронта не знаю, а догадываюсь. Вообщем объясните только суть. И покороче пожайлуста.
Военные все объяснили. И как доктора не говорили Мэру просится в колонию, он решил пойти на фронт.



попозже вышлю продолжение........

 Отправлено: 29.12.06 19:31. Заголовок: Re:

воть продолжение......

История седьмая.
Кабинет Следователя.

- Ну, что с тобой делать Кот. Что делать?!
- Делайте, что хотите.
- Неужели тебе все равно?
- Теперь ДА!!! - все потеряло смысл, когда он узнал, что потерял самое дорогое, что у него было. Его дорогую Ми. Немного воды утекло с его ареста, как снова началась бомбежка. Район где жила Ми был снес под чистую. Остались лишь воспоминания.
И теперь ему было плевать на все. Абсолютно.
В глубине души он даже хотел отправится на фронт. Так тяжело было просыпаться каждое утро без нее...
На фронте шанс выжить, да еще малолетки равнялся... Хм, дайте подумать... Нулю!!!
А ещё ему очень хотелось отомстить этим падлам. За то, что они отняли у него самое дорогое, он сказал:
- Вы правы мне не наплевать.
- И?
- Я хочу отправится на фронт!!!
- Ты сдурел? - следователь забыл профессиональную выучку и то, что он обязан отправить этого парня на фронт. - Они же тебя убьют!!!
- А кто вам сказал, что я этого не хочу? - Кот однако не потерял спокойствия. Зато следователь пребывал в полнейшем недоумении. "Кто балансирует этот чертов мир?!" - думал он. Недавно у него умер сын. Возраст такой же. Как же его мальчик хотел жить! Он даже умирая просил: "Спасите!"Но он умер, с большими мученьями, не хотя умирать. А этот паренек, так безумна на него похожий стремится к этому всей душой. В глазах следователя можно было увидеть большую боль и вопрос "Зачем?". паренек этого не выдержал он стал рассказывать:
- Историю моей семьи вы знаете, но вы не знаете, что было после того как я лишился их...
Идя по городу я увидел плачущую девушку. она умирала с голоду и ее сестра тоже. Я им помог отдал последнее, с тех пор началась дружба. Странная, но крепкая дружба. Через пару месяцев я понял, что безумно её люблю. Оказалось, что она ко мне тоже неравнодушна. Потом... потом меня прижали к стенки. Они угрожали что что-нибудь сделают ей, если я не соглашусь им помочь. Я не хотел её потерять. Я пошел на воровство. Но потом Бон потребовал больше... А я... Я не мог. Я убил его. А также немца который мне угрожал. И не жалел о содеянном... До сих пор. Может если бы я пошел на это, я бы смог спасти Ми или хоть бы умер рядом с ней. А теперь...
Я хочу отомстить этим падлом, за все. За родителей, за друзей и родных... За Ми...
Вы кого-нибудь потеряли в войну? Если да, то сомневаюсь что из-за бомбежек. При вас застрелился ваш отец из-за того, что на него наклеветали, а потом отправили в штрафбат???
Паренек сам не заметил как начал кричать:
- Разве вы знаете, что такое когда от голода на ваших глазах умирает ваш друг? Я сам отвечу. НЕТ!!!!!
- У меня умер сын. Из-за этого, от горя заболела жена.
- По думаешь заболела. А при мне умерли люди!!! На моих глазах бомба попала в мой родной дом, где были бабушка, мама едва оправившаяся после смерти папы, маленькая сестричка! А теперь и Ми... И я должен как то с этим жить?!?!? Вам меня не понять. Никогда. -теперь он уже шептал.
- Ну ведь хоть кто-то остался из знакомых-друзей? А как они? Ты не подумал о них. Какого будет им.
- Ми в последнее время часто под нос мурлыкала песенку... Останусь пеплом на губах, останусь ветром на губах... И она осталась. Я тоже останусь.
Подросток сказал все это так убедительно, что следователь немедленно оформил документы на переправку этого несчастного парня в диверсионную школу.
Он оформил все так быстро, что парень попал в самую первую группу...

История восьмая.
Диверсионная школа.
(Мужские группы)

"Я оказался в самом первом составе. Разрешать по пути нам было запрещено. Рассматривать особо пристально своих спутников я не шибко хотел." - эта была последняя запись в дневнике Кота. Потом у него закончилась ручка, а новую взять было просто негде. В скором времени, тетрадь, ранее именуемая дневником Кота, погибла смертью храбрых на огне. Проще говоря, из листов этой тетради, почти все мужские группы крутили самокрутки. Сигарет, то взять было негде.
Прошла всего лишь неделя, с момента приезда первой группы, а уже случилось несколько чрезвычайных происшествий.
Первый день прошел спокойно. И воспитатели даже подумали, что зря их так пугали этими малолетками. Нормальные люди. Вроде бы.
Зато второй день показал воспитателям, насколько же они ошибались. Привезли вторую группу. И оказалось, что их места заняли первая группа (нет, что бы занять места первой группы) они начали скандалить. И хотя помещения, где должны были расположиться все группы, были похожи словно яйца, парни устроили драку.
Драка была серьёзной. Шли стенка на стенку. Или пятнадцать на пятнадцать. Потом в драку были втянуты и воспитатели. В этой драки никого не щадили. И никакие выстрелы в воздух не могли остановить эту резню. Да, да резню. У кого-то из парней случайно оказался нож.
Но, эта драка прекратилась также внезапно как и началась. Приехала третья группа.
Воспитатели схватились за головы. Они думали, что сейчас снова начнется резня, только в ней будет участвовать на пятнадцать человек больше.
Но они опять оказались не правы.
Первые две группы, враждебно смотрели на третью. Вся третья группа (за исключением зеленоглазого паренька). Тоже была настроена враждебно.
Мускулистый парень в шрамах, выступил вперед сжимая кулаки.
- Не стоит Художник. - сказал зеленоглазый парень.
Потом подошел к двум парням (он на вид определил, что они главари в своих группах). Протянул им руку, и представился:
- Маэстро.
Молчание затянулось буквально на пару секунд. Потом парень из первой группы (а точнее лидер первой группы). Протянул руку:
- Кот.
Блондин тоже не стал долго думать:
- Мэр.
Парни обменялись рукопожатиями. Потом Маэстро ухмыльнулся и спросил:
- Чего же вы не поделили?
Парни замялись. Они вдруг поняли насколько глупым был их спор. Потом Мэр пробормотал:
- Да, так.
Прошел час. Только тогда ребята смогли как следует перезнакомится. И, О Чудо! Они друг другу показались довольно приятными. Оказалось, что у второй группы были сигареты. Правда их было немного. Но они отдали почти все. Оставив себе лишь по две штуки.
Но, воспоминания об первой драке в этой школе. Нескоро забудется. Настолько были серьезны ранения, а именно:
У двух людей были сломаны бедра (Это были воспитатели и их отправили вниз, в больницу). У трех-четырех, глубокие порезы (парень по кличке Клин, каким-то чудом сумел сохранить ножичек, правда после этого случая он расстался с ним на всегда). У шести - сломанные носы. Многочисленное количество парней ходили с фингалами.
Правда, после этого они все передружились настолько, что спорили уже из-за того, что первая группа решила уступить место второй, а вторая хотела, оставить все как есть. А лидеры групп стали неплохими друзьями. Особенно сдружились Кот с Мэром. Они дружили также с Маэстро. Но не могли принять его врожденную неприязнь с Клином. Они же решили, больше не устраивать разборок. Маэстро с ними был полностью согласен. Только Клин был недоволен. И не принял перемирия. Он постоянно ходил со своей шестеркой, с Туром. Но, так как они ничего не делали, на их просто не обращали внимания, как покажет в дальнейшем времени зря. Маэстро не с кем особо не дружил. Он сразу со всеми. Всегда был готов помочь. Даже Клину. Потом произошло второе ЧП. Тур решил сходить на поля, для того, что бы набрать травку, для косячков. Маэстро его пытался отговорить, да куда там. Маэстро хотел тогда пойти вместе с ним, но Тур послал его на три веселых буковки.
А на утро, приехали с постов расположенных ниже от школы (для безопасности учащихся диверсионной школы, и от них же). Они заметили фигуру, ползущую по направлению секретных объектов (похоже, они считали, что человек в состоянии проползти восемь километров, до секретных объектов на брюхе), у них был приказ, стрелять во всех(!) людей, которые обходят главный пост (там предъявляют документы). они воспользовались приказом. Только подойдя к убитому, они обнаружили, что он всего лишь на всего ребенок. Они привезли его на опознание, мало ли что.
Это была первая смерть в школе. И хоть Тур не с кем особо не дружил (кроме Клина конечно), и не замечался. Просто был чьей-то тенью. Но это была первая смерть. И всем было от этого плохо, и немного страшно. Раньше подростки с ухмылкой говорили о смерти, это было далеко от них. А теперь... Когда это происходит возле вас, вы не можете остаться равнодушны. И они не остались. Они впервые были так тронуты чей-то смертью. И долго после этого дня им будет снится тот ужасный день осознание смерти. Да, у многих из них погибли родные, некоторые сами убивали. Но, все же никогда не видели смерти подростков. А если видели, то не так близко. Или знали о смерти. Но им все равно будут снится бледное лицо и открытые глаза Тура, который как они узнали позже звали Пашкой. Его глаза цвета неба будто спрашивали "За что?". Никто не смог выдержать его взгляда, даже учителя. Никто не смотрел ему в глаза, только Клин. Никто из воспитателей не хотел закрыть глаза погибшему. Настолько их потрясал беспомощный взгляд паренька. И это мужчины, которые воевали несколько лет. Которые видели деревни убитых... И все же... Они не могли!
Тогда к Туру подошел Клин. Он подошел вразвалочку, как не в чем не бывало.
И только когда он подошел близко к погибшему другу, все увидели его глаза. Эти черные глаза выражали такую ненависть, что несколько парней отпрянули назад. Он одним движением руки закрыл глаза Туру, потом все еще держа руку на его лице, обратился к Маэстро:
- Это ты во всем виноват!
Маэстро от такого обвинения просто опешил, он ведь его пытался спасти. А Клин тем временем продолжал:
- Если бы не ты, я бы уговорил его туда не идти! Ты его распылил! В его смерти виноват ты, ты и только ты!!! И клянусь богом, я отомщу тебе Маэстро!!!!!
Потом он понизил голос до шепота:
- Я отомщу! Слышал Тур, Я ОТОМЩУ!!!
По сравнению с этими происшествием, то что происходила следующих три дня было так, мелочью. А эта мелочь заключалась в том, что какие-то парни (подозрение пало на вторую группу) стащили все сигареты воспитателей. И в мелких проказах, типа подсыпанный пурген в чай не любимого воспитателя (и где это они интересно достали такую дозу?:) бедный препод сутки просидел в толчке. ).
Учителя так замотались, что почти совсем забыли про то, что в школу должны приехать еще две группы, только на этот раз женские. Жить они правда должны были отдельно от парней, в другом корпусе, тренироваться и есть тоже. Встретится они могли только на прыжках с парашютом и на общем построение. Которое в обязательном порядке проводилась раз в месяц, по двенадцатым числам.
И вот, спустя неделю приезда первой группы, в распоряжение диверсионной школы должны были попасть еще две группы, правда с женским составом....

История девятая.
Диверсионная школа.
(Женские группы)

А вот, женские группы подружились сразу. Они ведь даже ехали вместе. Спирит сразу же стала лидером. Ми - её правой рукой.
Особых маньячек и убийц среди них не было. Некоторые в момент совершенных ими убийств держали пистолеты, кортики и кастеты впервые. Много было случайных убийц. Некоторых подставили. Пару случаев были похожи на случай Ми. Только случаю Спирит не нашлось аналога.
Может именно поэтому она стала лидером.
Чрезвычайных происшествий не было. Только Ми по приезду упала в обморок. Когда Спирит пришла её навестить, Ми сказала:
- Мари (имя Спирит, хотя она теперь не любила свое имя)... - увидев выражение лица подруги Ми быстро исправила - Спирит, похоже мне надо к психотерапевту. - начала осторожно Ми, на что Спирит довольно равнодушно заметила:
- Давно пора.
Ми строго посмотрела на подругу.
- Спирит, я серьезно, похоже у меня галлюцинации.
- Какие? - Спирит постаралась показаться серьезной, но ее глаза явно говорили о том, что ей хочется фыркнуть.
- Спирит, побудь хоть немного серьезной пожайлуста. - и не дав Спирит возмутится продолжила. - Или у меня глюки, или я видела ЕГО.
- Кого его?
- Кота.
- Но ведь Следователь по твоему делу сказал, что похоже нашли его тело.
- Вот именно.
- И как ты могла его видеть.
- Я сама не знаю. Но я не только его увидела, понимаешь я его почувствовала.
- ?!
- Просто живот радостно затрепетал, а так было лишь тогда, когда он был рядом.
- Прости, Ми. Но ты ведь сама знаешь, что он мертв. Ты ведь узнавала у следователя.
- Ты права. Только иногда хочется верить, что те кого мы любим были рядом с нами.
Спирит промолчала вспоминая брата. Но по её виду Ми поняла, что они в этом вопросе были солидарны.
Начались недели упорных тренировок. Для начала девушки должны были научится разбирать-собирать пистолеты, винтовки, автоматы и прочее оружие.
И если парни занимались по очереди, а точнее по группам, то девчонки все делали вместе. После тренировок безумно хотелось есть и спать.
Ели они хоть и сытную, но некачественную пищу. И это вскоре дало свои результаты. Спирит попала мед. кабинет из-за отравления. Её оставили на кушетке на несколько дней. Т.К. в комнате было несколько кушеток, а еда была некачественна у всех, то у Спирит были соседи. Это были два парня. Они отличались, как день и ночь. Один был темненький, молчаливый и очень, очень грустный. Второй - блондин с голубыми глазами (Когда Спирит впервые его увидела его, она сразу заметила глаза, глаза цвета неба отметила она про себя), широченной улыбкой и характером "Душа-парень". Она очень сильно удивилась, когда узнала, что Мэр (Так звали блондина) был лучшим другом Коту (тому угрюмому пареньку).
Мари не придала значение кличке друга Мэра, только в их группе было две кошки. "Кот очень распространенная кличка" - думала она, еще она думала, что он не как не может быть чем-то вроде святыне для её лучшей подруге, для Ми.
А зря. Она успела пролежать в медпункте четыре дня (и основательно сдружиться с Мэром), и только тогда узнала историю Кота. Это был день выписки Кота, а Мэра должны были вернуть на тренировки завтра. Они сидели на кушетки Спирит, Мэр разрезал яблоко на две части, большую дал Мари. Они болтали не о чем, потом речь зашла о друзьях, Спирит рассказала историю Ми, Мэр посочувствовал, но никто из них пока не догадался, про КОГО именно шла речь, точнее про КАКУЮ пару. Потом Кот рассказал историю Кота.
Когда он закончил, в их головы пришла мгновенно одна мысль, только они пока не смели её сказать, после минуты молчания, Спирит осторожно начала:
- Очень похоже, вот только концовка не сходится.
- Но, ты ведь сама понимаешь, мы не можем их обнадеживать, только для опознания.
- Ми, этого не выдержит. Может ведь случиться такой облом.
- Кот тоже не переживет. Он и так стал тяготится жизнью, я же вижу. И если будет облом...
Вновь наступило молчание. Через минуту Спирит опять её прервала:
- А, что если устроить им случайную встречу?
- Не предупреждая?
- Да, если не узнают друг друга, значит не они, а если узнают, то все будет просто супер.
- Да, весь вопрос как их столкнуть. Парням ведь запрещено находится на вашей территории. А вам на нашей.
- А если на нейтралке?
- Например? Нейтральными считаются столовая, медчасть, и ...
- И небольшое пространство за столовой, с видом на хребет. - закончила за Мэра Спирит.
- Если честно Кот там частенько бывает. После ужина.
- Ми тоже. Только ужин у нас с разницей в час. А после ужина всего сорок минут свободного времени. А за посещением тренировок следят строго.
- Кот пока не ходит на тренировке. И не будет ходить еще два дня.
Они посмотрели друг на друга, внезапно озаренные прекрасной идеей.
- А Кот когда придет к тебе? - почему то шепотом спросила она.
- Примерно через полчаса. - тоже шепотом ответил он.
Оставшиеся полчаса они просидели молча, держась за руки и смотря друг другу в глаза. И постоянно думалось "А если", "А вдруг".
Наконец дверь хлопнула, пришел Кот.
После краткого рассказа, что и как в лагере. Мэр спросил, ходит ли он на тренировки, на что Кот ответил:
- Не фиг делать. У меня еще два выходных.
- Слушай, помнишь обрывчик за столовой? Да? Ну, так вот Спирит там оставила свою вещицу.
- Если не секрет какую?
- Э-э-э
- Кулон, он остался от брата. - пришла на выручку Мэру Спирит.
- Да, точно кулон. Так вот, Кот ты можешь сходить за ним сегодня, часиков эток...
- В семь. - снова подсказала Спирит.
- Нет проблем. Только один вопрос. А почему не сейчас?
- Э-э-э - тут уже Спирит не могла ничего придумать, но Мэр неожиданно пришел на выручку.
- Ты собираешься так быстро от нас уходить? Друг называется. Я ведь хочу с тобой побольше пообщаться.
- Ладно, не дуйся. - засмеялся Кот.
Где без пятнадцати семь Мэр спросил неожиданно у Кота, что же он чувствует, так как Спирит не было рядом Кот мог отвечать откровенно:
- Знаешь Мэр ничего.
- ?!
- Я любил и ненавидел, но теперь душа пуста.
- Я все равно не понимаю тебя Кот.
- Понимаешь, для того, что бы увидеть черное, надо видеть белое. Так же и здесь. Я не люблю, поэтому не знаю, что такое ненависть...
Наступило молчание. Его прервала Спирит, которая сказала, что Коту пора. Он ушел...

Кот завернул за столовую, и увидел что кто-то сидит на обрыве. Ему показалось знакомой эта миниатюрная фигурка, но он все равно собирался уйти. Но потом вспомнил, что кулон это по видимому последнее, что осталось у Спирит от брата. Он подумал, как бы ему было тяжело расстаться с тем кулоном который подарила Ми (Кулон, не кулон, а просто веревочка, а на ней маленький кусочек коры, на которой Ми ножом нацарапала их инициалы: К+М) и ... вернулся.
Но он не стал сразу искать кулон. Он сел рядом с девушкой, она обернулась, и Коту показалось, что у него галлюцинации. Он спросил пересохшими губами:
- Ми?
Она ничего не ответила, просто закивала головой в знак согласия и как зачарованная смотрела на него, на его глаза, губы, такие до боли знакомые и самые родные. Минут пять просидели молча. Потом начались бурные эмоции. Правда не словами, а делами. Точнее начались поцелуи, обниманья и ласканья лица.
Потом где-то минут через двадцать она произнесла:
- Ты ведь не призрак, и не сон? Я столько раз видела тебя во сне, а потом просто напросто просыпалась. - по её щекам текли прозрачные слезы, он ласково оттер их своей ладонью.
- Нет, я не призрак и ты не проснешься, а значит я и не сон. Честно говоря я боялся, что у меня глюки.
- А мне следователь сказал, что нашли твое тело.
- Значит это был не я. А мне сказали, что ваш район подорвали.
- Это так, только я в то время была уже далеко.
- А как твоя сестренка.
- Она в приюте. - Ми увидела в его глазах немой вопрос, и ответила вслух - Со мной она умерла бы или от бомбежки или от голода.
Он больше не о чем не спрашивала, а она ничего не говорила. Они были рядом и этого достаточно для счастья.
Сорок минут пролетели быстро. Настала пора прощаться. Они поцеловались, а потом Ми прошептала ему на ушко:
- В два.
И теперь Кот знал, что каждый день В два ночи он будет видеть свою мечту, свою любовь, свою жизнь.

История десятая
диверсионная школа
(Общее)

Жилось в школе довольно хорошо. По крайней мере пару первых недель. Некоторые люди, даже благодарили бога, что оказались в этой школе. А зря. Конечно, они снова здесь встретились, зато в школе назревала большая беда. Слишком большая...
Во время одной из встреч Мэр кое что заметил. Какую-то тень. Но Ми с Котом были слишком поглощены друг другом, что бы слушать друга. Вот Мэр и не стал их расшевеливать. Завтра парни должны на неделю отправляться на стрельбище. Там тренироваться стрелять в движущуюся мишень, проходить полосу препятствий и на закуску прыгать с парашютом. Жаль Мэр не знал, что же это была за тень...
Тренировки на стрельбище подходили к концу. Осталось только прыгнуть с парашютом. все хотели закончить тренировки поскорее. На стрельбище жить оказалось еще хуже чем в школе. Хотя многие были раньше уверены, что хуже просто не может быть.
Оказалось может. Питались только тушенкой, спали в палатках. Вместо матрасов была жесткая солома. Вообщем жуть!
Всем хотелось по скорее попасть в школу, поэтому наплевав на правила техники безопасности не стали проверять еще раз как уложены парашюты. Вот настал момент прыжка, в самолете:
- Мэр ты боишься?
- Есть немного.
- А ты Маэстро.
- Я? Я уже ничего не боюсь.
- Ты, что! Ведь если не раскроется парашют, ты превратишься в лепешку.
На эту фразу Маэстро лишь улыбнулся печальной улыбкой. Будто все знал наперед.
Сержант их построил. Кот был первым, после него был Художник, Маэстро, Мэр, Клин и остальные.
Сан Саныч (так его называли подростки) или командир диверсионной школы наблюдал снизу за полетом своих орлят (так он их называл ласково).
Первым пошел Кот. Саныч сразу же узнал его по решительности. За ним немного боясь вылетел Художник. Он раньше времени раскрыл парашют, так что Маэстро пришлось подождать с выходом. Наконец прыгнул и Маэстро. Когда он пролетел пятьдесят метров Саныч мысленно ему сказал, что пора раскрывать парашют. Но парашют Маэстро не раскрылся. Еще пятьдесят метров, Саныч подумал, что за такие финты лишит парня ужина. Когда до земли оставалось чуть больше Двухсот пятидесяти метров Саныч забеспокоился, похоже, что, что то с парашютом, думал он. Успокаивало его только одно. Запасной раскроется максимум на ста метрах. Но когда до земли оставалось девяносто метров Саныч понял, что Маэстро просто напросто упадет.
Так и вышло. Маэстро упал на землю как мешок с картошкой. Вокруг него столпились все воспитатели. Им уже не было дела до остальных детей. Они были в ужасе. Этот хороший, умненький, добрый парень погиб так глупо. Приземлявшиеся парни тоже спешили подойти к Маэстро. Все, кроме Клина.
Наконец Саныч сказал убрать тело Маэстро. Закопать, похоронить.
Потом он открыл парашют Маэстро и вполголоса, удивленно произнес:
- Тросы перерезаны.
Этого было достаточно. Художник попытался бросится к Клину. Мэр и Кот кое-как его пока держали, а он норовил вырваться и кричал:
- Клин! СВОЛОЧЬ! Такого человека убил!!! Зачем!!! Сволочь!!! ЗАЧЕМ!!!!!
Потом он осел в руках державших его парней, только плача одними глазами, и шепча полубезумным голосом:
- Зачем Клин?! Ну Зачем?
Клин ухмыльнулся. Мэр даже немного отпрянул назад, настолько неприятной, злой и жестокой была эта улыбка.
Потом он произнес:
- Я же ему обещал... А он не слушал. Я ему просто отомстил.
Все повернули головы к нему. Потом Сержант спросил, что делать с телом Маэстро.
- Закопать.
- А с тем, который отомстил.
- Тоже закопать.
- Но он же живой.
- Ваше исполнение, моя - ответственность. - сказал он жестка глядя на похмурневшего Клина.
Остальные подростки молчали, они не оправдывали и не осуждали Клин. Они вообще молчали.
Они все делали молча. Молча собрались, также молча построились в линейку возле автомобиля (что-то вроде КАМАЗа я не знаю как он называется, в таком перевозят солдат), он должен был отвести их обратно в школу. Учителя тоже собирались. Солдаты стояли по струнке, ожидая приказания начальства.
Один лишь Клин стоял посреди всех с отсутствующим от страха лицом. Впервые и ученики и воспитатели видели у него такое растерянное выражение лица. И в последний раз...
Автомобиль тронулся. Лицо Клина, стало еще более рассеянно. Саныч едва заметно кивнул, однако это почему то заметили все. Клин побледнел, его под конвоем повели. Он, такой бледные и как то по щенячье растерянный, шел спиной назад. Они уже проехали метров семь, как этот бедный мальчуган:
- Не имеете права! Я малолетка!!!
Но его крик потонул в тишине не кто и не думал останавливаться. А он еще пару раз растерянно повторил, но уже шепотом:
- Не имеете права! Не имеете права...
До школы ехали молча, да и не надо было говорить. Ведь у всех перед глазами стояло безжизненное лицо Маэстро, каждый знал, что еще долго будет вспоминать это лицо.
Глаза, казалось чему-то удивленны, а на губах играет какая-то наивная улыбка. Он всегда улыбался, и было очень странно не видеть его улыбающегося лица, даже в самых трудных мгновеньях жизни, на губах этого безумного оптимиста играла улыбка. Так было и в этот раз.
А в ушах у всех стоял голос Клина, растерянный, злой на весь мир и очень, очень печальный и отчаянный крик:
- Не имеете права! Я малолетка...
Такое ощущение будто его бы это спасло. Занятие на тот день отменили. Просто никто не мог заниматься.
По приезду парни заметили, что, что-то случилось. Девчонки были очень растерянны, так же как и преподаватели. Только вечером при встречи с Ми и Спирит, Кот и Мэр узнали правду.
Во время вчерашних тренировок (т.е. день назад для них) во время тренировки произошел несчастный случай. (От этих слов у Мэр возникло ощущение, будто ледяная рука зажала ему сердце).
Началось впрочем все как обычно. Так как большую часть тросов для скалолазания забрали парни, то в течение того времени пока их не было , некоторым девчонкам не хватало тросов. Тогда они распределяли так, по три человека на трос, частенько три человека одновременно, просто на разной высоте. Так было и в этот раз. Только никто не думал, что попадется гнилой трос... Он бы выдержал одного человека, ну ладно если детей, то двое... Но не троя...
Три девчонки, три подруги сорвались со скалы, они падали тихо, не очень быстро (было очень, очень высоко), а перед мгновеньем до удара одна девчонка успела полупрокричать, полусказать, очень растерянным, наивным, жалобным голоском:
- Спасите...
Её крик потонул в молчание гор, разбился о скалы...
Коту рассказала это Ми и ревела у него на плече в их обычном месте. Мэру это рассказывала дрожащим голосом Спирит.
Под конец она разревелась. Она этого не ожидала, а Мэр тем более. Она ведь была такой сильной, она не плакала даже пи смерти брата.
Мэр ее обнял. Она с радостью стала выплакивать наболевшее у него на плече, он гладил её по голове потом пару раз поцеловал в висок, наконец она более, менее успокоилась и подняла на него глаза, ей было стыдно. Их глаза встретились, по том он одновременно с ней посмотрел на губы "собеседника".
Такого никогда не было ни с ней, ни с ним. Он осторожно приблизил свои губы к ее губам, потом осторожно стал её целовать, она ответила...
Они целовались, потом молча сидели в обнимку, без слов.
Это лишнее...

История Одиннадцатая
Дивизионная школа
(Общий сбор)

В заботах, тренировках и немного трагедиях прошел первый месяц в школе. Близился общий сбор.
В принципе он не был чем-то необычен, так построение, выполнение команд и тому подобное.
Необычно было лишь то, что мальчики строились рядом с девочками. Не многие видели лиц противоположного пола до сбора. А некоторые парни только на общем сборе узнали, что в этой школе есть и девчонки. Сбор посвящался памяти погибших, но для того, что бы рассказать что было дальше нужно на немного вернуться назад. Маэстро каким-то чудом сумел пронести с собой гитару, а накануне смерти отдал её Мэру. Мэр сначала не хотел принимать такого дорогого подарка (напомню, тогда гитары, это было чудом), но Маэстро посмотрел ТАКИМИ глазами, что уже позже Мэр думал, что он знал о своей скорой кончине, Мэр взял гитару.
Кстати, это была почти единственная вещ оставшаяся от доброго, улыбчивого паренька, дважды в жизни оказавшись не в том месте, не в то время.
Мэр взял гитару на общий сбор. И как оказалось не зря. Им пришлось просидеть на солнцепеке чуть больше трех часов, с музыкой было веселее. Перед самым началом сбора, ну, где-то за пять, десять минут Кот вытащил оборванный, мятый и грязный клочок бумаги, при ближайшем рассмотрении это оказалась песня. Так как её видели в первый раз (ну, кроме Кота естественно) нашлось мало смельчаков на её исполнение, а именно Кот, Мэр, Спирит и Ми. Кот аккуратно перебирал струны, подбирая мелодию, когда он все что надо подобрал, он первый начал:
(текст песни - это перевод песни Perder un Amigo )

потерять друга
начал Кот
значит умереть
Художник вспомнил Маэстро, да и не он один...
значит иметь душу
Многие стали вспоминать Друзей
разрушенную
Родных...
идти по течению
Многие из них погибли на глазах у этих подростков...
без жизни
Они уже не слышали слова, они видели своих родных...
без света
Они уже не понимали звуков, они видели мертвые глаза друзей
и без выхода

потерять друга
Начала Спирит
значит чувствовать
Её никто не слушал, точнее не слышал
что мир
уже не поворачивается
все задерживается
без конца
и без пункта
отправления

друг
Пели все: Кот, Спирит, Мэр и Ми
это все
дорога
свет
сердце
сны которые нам снятся
друг
значит рисковать
с кем-нибудь на твою сторону
и быть всегда
сопровожденными
потому что друг
это вера
которая дает доверие жить
что бы жить рука об руку
в жизни
кто тебе поможет летать
кто тебя подтолкнет
искать выход

потерять друга
Тут уже пришла очередь Мэра, хотя мало кто заметил, что голос поющий песню изменился...
значит резать
тонкую линию
жизни
оставить сердце
без чувства штурвала
живой плоти

потерять друга
А эта уже очередь Ми
это остаться
Вышло начальство
без этой половины
Всем стало не по себе (я имею ввиду начальство)
такой дорогой
Они поняли какие же они Сволочи, раз толкаю детей на это...
плакать и смеяться
Да, пусть дети провинились...
с сегодняшнего дня
Но они все же дети...
в этом не деленном
И никто из руководителей, учителей никто не забудет этих детей...
одиночестве
Их взгляд в этой песни, их маленькие, сутулившиеся силуэты...

Прошло несколько минут молчания, прежде чем главнокомандующий закричал:
- Построение!!!
Прежде чем вся доверчивость, наивность и какая-то любовь испарилась из зачерственевших сердцах как и детей, так и воспитателей...
В построение, как и в общем сборе не было нечего необычного. Не стоит уделят этому время, а вот в походе...

История Двенадцатая
На извилистых тропах гор
(Четвертая и пятая группы (девушки))

Поход, это было обязательное времяпровождения каждый месяц, только обычно далеко не заходили, но вот на третий раз решили довольно глубоко в горы. Так как это было в первые, были приняты все (по мнению командования) меры безопасности. Но как говорили наши предки "План писали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить...". Так вышло и в этом случае, только забыли не про овраги, а про обвалы.
Хотя теперь смерть здесь не являлась таким уж редким явлением, накануне похода например тоже произошел несчастный случай, правда здесь не могли обвинить в халатности кого либо из воспитателей...
Утром Ми проснулась от ужасающего крика. Кричала Поли, соседствующая с Ми в столовой. Это была простодушная толстушка, никогда не закатывающая истерик, но в этот раз она пренебрегла этим правилом. И орала как резанная...
Когда все выбежали на улицу она уже не в силах, что либо произнести только указала рукой. На дереве в казенной, ночной рубашке повесилась Триш, другая соседка, к рукаву была приколот заржавелой, старой, булавкой облезлый и в некоторых место прожженный, оборванный клочок бумаги:
- Да пашли вы...
(орфография сохранена)
Это были единственные слова на этом клочке, но все сразу поняли, какой глубокий смысл они в себя включают. Многим стало страшно, если эта крепкая и немного воинственная девчонка сорвалась, то как они?
Так что в походе никому не было весело.
Они уже забрались довольно высоко. Останавливались на привал четыре раза и искали место для ночевки. Воспитатели разбили девчушек на пятерки, одних послали собирать хворост, других искать место, для третьих, четвертых и т.д. тоже нашлась работа.
Многие пятерки уже закончили свою часть работы, и теперь седели и отдыхали. Внезапно раздался истошный крик, девчонки, которые только-только стали забывать внезапное утреннее происшествие резво вскочили. И как бы они не устали они бегом бросились на звук, все инстинктивно поняли, что беда случилась, с той пятеркой, что пошла за хворостом.
Однако не смотря на резвость учениц, воспитатели первые добежали до места происшествия. Проход был узким и образовался затор. Девчонки ничего не видели. Над толпой стоял мерный гул, спустя минуту все успокоились, тогда воспитатель (он был старшем в походе), растерянно пробормотал одно слово, оно разбилось об камни и потонуло в тишине гор. Многих девчонок передернуло от глубокой тоски, одно страшное слово, вновь нарушило покой только успокоившихся сердец, одно слово... А именно:
- Обвал...

История тринадцатая
Отрывок из дневника Ми
(Точнее из оборванной тетрадки подаренной Ми кем-то из их группы)

... Каждый день мы теряем друзей, близких и просто одногруппников... Это стало происходить так часто, что страх стал закрадываться в душу, а что если следующим будет твой лучший друг, любимый... Или ты сам...

История четырнадцатая
Дивизионная школа
(Последний общий сбор)

Много воды утекло с тех пор как пятнадцатилетние парни подрались из-за спальных мест. Они повзрослели. И недаром. Ведь прошло шесть месяцев.
Они многое видели. Они перестали бояться смерти. Здесь смерть не была чем-то неожиданном и невиданным.
К концу учебы из пяти групп осталось лишь три с половиной. Конечно много погибло девушек. Даже большинство.
Одна группа осталась девчачья, остальные две - одни парни.
Зато все группы были дружны между собой. Воспитатели уже не боялись знакомить парней и девушек, они проводили теперь все свободное время вместе. Они относились к друг другу как братья и сестры. Парни не позволяли себе вольностей. Образовалось всего шесть пар.
Однако все понимали, что скоро всем придется уйти на задания. И довольно скоро.
Дети не стали задумываться о жизни. Нет. Улица учит не вежливости и пониманию, она учит выживанию!!!
Прошло пять месяцев с приема первой группы. И учителя, воспитатели понимали, что учебная подготовка закончилась и, что можно выпускать птенцов из гнезда, вот только они также понимали, что их там ничего хорошего не ждет. Но все же им пришлось объявить последний общий сбор. На этот сбор должен был приехать довольно важный чиновник. Он должен был проверить расписание приема новых учеников (как только первая группа выходит на задание, формируются списки, когда на задание выходит последняя группа, через два часа привозят новичков).
Он приехал, но на плацу все было вроде тихо. Он прошел к воспитателям. У всех были постные лица, когда он веселым тоном спросил что случилось старший ответил:
- Да, так ничего особенного. Только лишь отправляем детей на смерть вот и все.
- Это не дети, это Сволочи. Я еще в начале их обучения велел вам это запомнить. Очнитесь! Эти так называемые детки. Грабили и убивали. Это не дети. Это даже не люди... Это самые обыкновенные Сволочи!!!
Воспитатель не ответил, он только показал рукой приглашая пройти чиновника за собой. Они пришли в край плаца. Именно там сгрудились все ученики диверсионной школы.
Сначала этот чиновник, эта важная шишка хотел разогнать этих "сволочей", но воспитатель взглядом попросил этого не делать. Неожиданно этот напыщенный человек согласился.
Он стал осматривать детей. У них были грустные лица, что-то дрогнуло на лице важного чиновника, но это было лишь мгновенье. У него остался такой же каменный вид как и был.
Он заметил, что какой-то темненький паренек играл на гитаре. Он подошел поближе. Потом он услышал, что кто-то едва слышно пел. Он подошел еще ближе. Так что бы различить голос. Но он не услышал ни голоса, ни песни потому что смотрел на поющую. Это была хрупкая, но изящная блондиночка с голубыми глазками. На мгновение ему показалось, что эта его дочь. Потом он понял, что это невозможно. Что его дочь погибла полтора года назад и ожить она не может. Он продолжал смотреть на блондинку. она была одета не ахти. Мятая казенная майка. Такие же рабочие штаны и берцы. Волосы были распущены по плечам.
В это мгновение лед в сердце чиновника растаял, он понял какая же он сволочь кидая детей в пекло. Но он также понимал, что он изменить ничего не может, если бы раньше, когда план был только в мыслях его знакомого, тогда он бы постарался переубедить знакомого и не позволить ему дойти до самой высшей инстанции. Но все это "если". Изменить ничего нельзя. Скупая слеза прокатилась у него по щеке. он подошел ближе послушать. Когда он услышал песню ему стало совсем не хорошо. Эта была песня человека, который знал, что вновь не вернется...

В конце тоннеля
Яркий свет
Я иду...
Иду по выжженной трав

 Отправлено: 29.12.06 19:34. Заголовок: Re:

История пятнадцатая.
Задание первой группы
(Кот)

Нас называют "СВОЛОЧИ"
Мы просто
контингент из беспризорников,
Кого готовят на убой
В этих горах
Ну уж лучше так,
Чем опять в колонию на нары...

- Значит так Кот, ты будешь старшим в своей группе. Объект расположен на севере. Всего лишь в двадцати километрах от штаба. Вас высадят десять километров от штаба, после выполнение задания возвращайтесь туда же.
Кот горько усмехнулся, вернуться бы.
Хотя он не боялся смерти. Он просто её себе не представлял и поэтому ему не было страшно. Он гораздо сильнее беспокоился за Спирит и Ми. У него возникло чувство, что Ми вот-вот сорвется. Он боялся, что Спирит уже не сможет её удержать. Нет Ми не стала какой-то буйной или что-то в этом роде, скорее уж наоборот.
Ми стала молчаливой, печальной... Бывало сядет у окна и смотрит в небо. Спирит рассказывала, что когда она спросила, что Ми ждет, она ответила:
- Когда небо станет голубым-голубым. Это будет означать, что наступила весна.
- Зачем? Мы в горах, так что изменение погоды будет мало ощутимо.
- Знаешь Мари, мне хочется увидеть голубое и по весеннему чистое небо, потом уж и умирать не страшно...
Да, Кот боялся за свою малышку, она ведь такая беззащитная... Все чаще и чаще она стала петь песню "останусь", будто хотела себя убедить, что чтобы не случилось она останется...
Что касается Кота он давно знал, что это время скоро наступит... Время выходить из укрытия и показать на что они способны... И вот время наступило. Мало кто из парней этого боялся, чему быть того не миновать.
Сущность задания состояла в том, что им надо устроить обвал или вызвать лавину, неважно, что бы задержать недавно высадившуюся несколько тысячный отряд немцев, задержать хотя бы на пятнадцать минут.
Теоретически такое было вполне возможно, только и воспитатели и ученики знали, что не все так благополучно, ведь при вызове взрывчаткой, обвала они могут быть сами погребены по камнями...
За пятнадцать минут до отлета...
- Сан Саныч, вы можете исполнить мою последнюю просьбу?
- ?!
- Даже заключенным идущим на смертную казнь выполняют последнее желание.
- С чего ты решил, что это будет последняя просьба? - спросил Саныч, старательно отводя глаза.
Кот не ответил, он правильно думал, что у него нет времени на глупые объяснения.
- Просто исполните то, что я прошу. Пожайлуста скажите девчонкам, что вы нас отправили в поход или на тренировки. - Кот посмотрел своими блестящими глазами прямо в глаза главнокомандующего школой и повторил - Просто исполните то, что я прошу...
- Ми?!
Кот вместо ответа подошел ближе к самолету. Через пару секунд над площадкой прозвучал его звучный голос:
- Построение!!!
Отлет был ночью, до этого провели скороченный курс провождения такой операции, жаль только что курс был теоретическим, а выполнить нужно будет практически.
Кот так и не смог попрощаться с Ми, сначала ему не позволили, потом сам не захотел её расстраивать.
Сейчас в маленькое окошко, он смотрел в небо. И видел её глаза. Когда она расстраивалась у нее всегда темнели глаза...
Они прилетели на место. Темнота была хоть глаз выколи. Некоторые парни зазевали, но им нельзя было спать. Им нужно было пройти еще десять километров.
Они уже почти пришли на место, как Художник заговорил с Котом:
- Скучаешь по Ми?! - это было скорее утверждение чем вопрос.
Кот лишь устало посмотрел ему прямо в глаза. Тогда Художник сказал:
- Глаза не скроешь.
- Тебе ведь тоже херово?! - это тоже было скорее утверждение чем вопрос.
- А кому сейчас хорошо.
Они помолчали пару минут, тяжело было идти по сугробам. Потом Художник неожиданно продолжил:
- А знаешь, у меня ведь родители живи.
- Зачем ты не сказал?
- Да просто так, от скуки...
Опять затянулось молчание:
- А знаешь, Мэр ведь тоже не сирота...
Художник молчал...
- А ты из-за чего из дома ушел?
- Поругался с хм, "родителями", ну они и сказали, лучше бы я умер тогда, на улице. Я долго дознавался что они имели в виду, оказалось я подкидыш...
- Ты их любил?
- А что такое любовь? Хм, я чувствовал себя чужим в этой семьи... Мечты мои разбиты... Пустые обещанья...
Они прошли еще где-то четыре минуты молча, потом Кот объявил:
- Пришли.
Все молча принялись за работу. До рассвета остался час. На рассвете Художник подошел к Коту задумчиво смотревшего в небо.
- Пора. - почти шепотом сказал Художник, но его услышали все. Кот поднял глаза на Художника:
- Они идут. - ответил на немой вопрос Художник.
Кот кивком головы приказал всем занять свои позиции. Последний раз взглянув в небо он тихой походкой занял свое место.
Немцы приближались...
Когда они подошли в район видимости и уже зарядили автоматы, парни выступили вперед с уже заряженными автоматами, один Художник не вышел, он сидел "на" дитанаторе.
Но когда Кот подал сигнал, взрыва не произошло. Что-то заело. Положение оказалось критическим. Их всего пятнадцать, а немцев несколько тысяч. Уже послышались первые выстрелы...
Начался просто напросто расстрел (назвать боем нападение несколько тысячного батальона на пятнадцать подростков у меня язык не поворачивается). Кот был ранен одним из первых. Он получил ранение в ногу и едва мог ковылять. Художник переправлял провода.
И до смерти как известно четыре мгновенья. Первое - Детонатор зажужжал и загорелась лампочка оповещающая о работе аппарата. Второе - Глаза Кота и глаза Художника встретились. Третье - сработал взрыв, он был немного больше чем ожидался, Художника разорвало на части. Четвертое - с гор сошла лавина и накрыла некоторую часть армии и жалкую кучку подростков, в том числе и парня с темными волосами простреленной ногой, и бездонными темно-карими глазами...

История шестнадцатая
Задание второй группы
(Мэр)

Мне и на воле не слишком
Уж фартило.
Улица и голод - все, что
Со мной было.
А теперь вышло за грехи ответить,
А перед кем ответить, да перед тем,
Кто на портрете...

Вторая группа должна была выехать через полчаса после первой.
Они ехали на машинах. Да и вообще их задание было гораздо легче чем у первой группы. На них был так называемый отвлекающий маневр. То есть они должны были любым способом отвлечь немцев и дать вертолетам пролететь без обстрела.
Объект был расположен сорок восемь километров к югу от диверсионной школы.
Ехали долго. Точнее всю ночь. Многие парни легли поспать, но Мэру было не до сна. Он прекрасно понимал, что это вполне возможно последние часа его жизни, и что он не должен их проспать.
Мэр глубоко вздохнул. Легкие наполнились ночным воздухом. Он горько усмехнулся, кому что, а ему то есть о чем вспомнить. И не о мертвых, о живых.
Он вспомнил свою семью... Маму... Брата... И даже отчима.
Он хотел выбросить его из головы, или хотя бы плохо про него думать, вот только воспоминания не помогали, даже наоборот он вспомнил свое детство. Вот он первый раз запускает воздушного змея, он смеется, отчим что-то ему кричит, но тоже улыбается... Вот он вытащил свою первую рыбу из реки, и опять здесь же отчим поздравляет своего "сына" с успехом...
Мэр потряс головой, думая, что ему нужно это просто забыть.
Он так и не узнает, что в эту ночь прикрывал своего отчима, Да мир тесен...
Он решил вспомнить Спирит, потом понял, что это еще хуже чем вспоминать, как они с братом строили песчаные замки. Все дело в том, что насчет брата, то он почти уверен, что он выживет, а Спирит...
Он прекрасно знал, что на рассвете последняя, третья группа тоже выйдет на задание. О также прекрасно знал, что шанс выжить очень и очень не велик. Причем не только у девчонок, а абсолютно у всех, и у первой и у второй группы тоже.
Мэр понимал, что у них одно из самых легких заданий, но вот только хватит ли сил вернуться? За ними не будет прислан транспорт. Выжившим в операции нужно будет пройти сорок с лишним километров по горам и сугробам. Без запаса продовольствия... Хм, Мэр прекрасно понимал, что никто не вернется в лагерь, по любому. Он знал, что будут жертвы во время операции, но на их шестнадцать человек, нет не крошки, а ползти всем придется сорок восемь километров. Он понимал, что те кто не погибнут от немцев, просто-напросто замерзнут или умрут от голода. Сорок восемь километров можно пройти примерно за два дня, но эта по равнине, а по сугробам, да еще без продовольствия? Мэр знал, что им этого никогда не узнать, потому что не дойти...
Он опять по глубже вздохнул. Он не высказывал свои соображения пацанам, не хотел их пугать, но он ясно понимал, что шансов у них нет. Точнее теоретически такое было возможно, только пройти без еды кучу километров у них нет шансов...
Мэр опять уставился взглядом в небо, начинало светать.
Через полчаса, группа номер два была высажена в непосредственной близости от объекта (точнее в пяти километрах от него).
Они прошли где-то четыре километра, когда Мэр (он был старшим в группе) остановил их, для обсуждения плана:
- Лично я предлагаю такой вариант: Мы отвлечем их обвалом, искусственно вызванным при помощи взрывчатки. План действий прост, Серый установит детонатор не шибко далеко от штаба фашистов, мы его прикрываем. Для того, что бы подобраться к лагерю нам нужно будет забраться по скале. У всех снаряжение в порядке?
Все утвердительно закивали на вопрос Мэра.
- Прекрасно. - продолжил он, хотя все было настолько плохо, что плакать хотелось, бесшумно забраться на скалу просто невозможно.
По команде Мэра все приготовились лезть, но случилась беда Финт (довольно неплохой парень из второй группы) сорвался, падая он естественно закричал. Умирая, он сам того не хотя, "убивал" своих друзей.
У немцев сработала тревога. Они начали обстрел сверху. Бой был жестоким. Парням из диверсионной школы негде было прятаться, и они следовали правилу "Если погибать, то с честью".
Они убили нескольких немцев, но все равно у фашистов было преимущество, они могли прятаться, а подростки были на самом виду, до низа было далеко, до верха чуть меньше.
Прошло пятнадцать минут. В живых осталось лишь двое. Серж и Мэр.
Секунда и Мэр остался в одиночестве. Он встретился глазами с одним немцем, это был довольно пожилой мужчина. В его глазах Мэр прочитал страх, нет не за свою жизнь, а за то что он делает, немец опустил ружье, он не пытался застрелить этого мальчика, едва вышедшего из пелен. Мэр слабо улыбнулся давая понять, что это мало ему поможет, та и вышло. Сначала ему попали в руку, потом в плече. Рана не смертельная но этого было достаточно для того, что бы сорваться с отвесной скалы. Он падал на землю и расстояние ему стала казаться вечностью. Когда он упустил из виду глаза немца, он последний раз посмотрел в небо. Вдалеке на западе виднелись огни от вертолетов.
"Все таки пролетели..." - подумал Мэр, он кинул прощальный взгляд в сторону восходящего солнца. Потом блондин закрыл свои голубые глаза и приготовился к удару...

История семнадцатая
Задание третьей группы
(Спирит и Ми)

Нас бросят в пекло,
Что б не вспомнить,
А потом таких же как мы,
Сволочей, учить как
Правильнее здохнуть.
Ну, ничего до места долетим,
Там подорвемся,
Чувствую за нас решили,
Что мы не вернемся...

Рыжая, невысокая пацанка зашла в спальную комнату и окликнула девушку сидящую на окне:
- Ми... Ми, нам пора.
Блондинка, сидящая на окне повернула к Спирит свое лицо. Спирит невольно охнула. Выражение лица Ми было спокойно, только из печальных глаз тихо катились крокодильи слезы.
- Ми, ну, милая, успокойся, Заюшка моя... - обняла Спирит Ми. - Все будет хорошо.
Ми горько ухмыльнулась, а потом спокойным, ну мож немного тихим голосом спросила:
- Хорошо? Спирит ты случаем не откуда не падала? - голос был довольно уверенным, но продолжающиеся катиться по лицу слезы, показывали, что Ми далеко не так спокойна как хотела показать.
Она поняла, что больше не сможет сдерживать спокойный тон и вышла из комнаты. Спирит покорно пошла за ней.
Они вышли на план там их уже поджидал инструктор. Он должен был проинструктировать их об их же задание. Ми посмотрела на восток, там уже начинало алеть небо. Начинался рассвет.
Если оценивать объективно, что у третий группы было больше всех шансов на выживание (наверное чиновник для Ми расстарался). Им надо было заминировать дорогу и никаких встреч с немцами. Просто супер. Дорога располагалась в пятидесяти километров от школы и в трех километрах от деревеньки, где их потом должны были забрать.
Они сели в самолет. Многие спали, некоторые болтали, Ми и Спирит сидели молча.
Ми чувствовала себя беспокойно и как то тревожно. Спирит это заметила и тихо погладила подругу по плечу:
- Кот же в походе, помнишь? Вот вернемся и все будет прекрасно.
- Спирит, Спирит. Милая, незадолго до нас на задание отправилась вторая группа. Ведь так?
- Так.
- Но ведь для того, что бы отправилась вторая, нужно что бы отправилась первая...
Ми и Спирит опять замолчали, они стали думать об единственных, оставшихся у них дорогих людях. Им было очень тревожно, от Саныча они узнали, что у них самое легкое задание. Спирит решила отвлечься самой и отвлечь Ми. Она сказала:
- А ты заметила, что погода стала теплее?
На что Ми лишь тихо сказала:
- Туман...
Спирит знала, что Ми имела ввиду. Остаток пути девчонки проехали молча.
Третья группа приехала на место. Они не спеша разложились, у них было десять дней, что бы выполнить задание. Они устали и сели отдохнуть. Ми на снегу начертила имена, Спирит среди них нашла и свое.
Через час они принялись. Спирит заметила, что Ми как строчки из молитвы повторяла имена написанные ею на снегу, мечты её были разбиты и давно забыты пустые обещания...
Место было расположено за поворотом.
И девчонки не видели что за ним происходит, внезапно раздалась пальба.
Одна из девчонок рухнула мертвой на снег так и не поняв, что происходит. Если честно Спирит тоже не поняла, что происходит, все походило на аляповый сон. Но посмотрев на алое пятно которое растеклось по кристально белому снегу, она поняла, что информатор ошибся и им все же придется встретиться с немцами. Она посмотрела, на ту , которая стала ей сестрой, та продолжала сидеть и смотреть на рассеивающийся туман.
По секундам осыпалась мечта выжить, но потом для Спирит наступила реальность. Она схватила Ми за руку и потащила за камни, где несколько девчонок из их группы пыталось отстрелятся. Ми не сопротивлялась, но все же спросила:
- Зачем?
Спирит понимала, что Ми права, даже если они вернуться целыми и невредимыми их пошлю на еще одно задание и так далее пока их кто-нибудь не пристрелит. Война относительно недавно началась и Спирит понимала, что они не переживут всех заданий. Что не останутся живыми к концу войны. Даже если останутся, то что потом? Они - носители секретной информации (об дивизионной школе) и Спирит понимала, что живыми их все равно не отпустят. Также Спирит поняла, что Ми давно уже это поняла, но все же нашла в себе силы сказать, строчки из ее любимой песни:
- Еще под кожей бьется пульс и надо жить...
Ми все поняла, она тоже взяла автомат и попыталась подстрелить немцев.
внезапно Спирит как-то страна охнула и стала сползать на землю. она почувствовала резкую боль, потом последним усилием попыталась закрыть глаза, но не сумела и с открытыми глазами рухнула на снег...
Ми заметила на переносице у Спирит бордовое пятно. её подстрелили. Крови почти не было. Но Ми озверела, она почти высунулась и стала стрелять по подходящим все ближе и ближе немцам. Она почувствовала резкую боль в груди. Потрогала рукой, потом руку поднесла к глазам. Кровь.
Она успела подстрелить еще двух немцев, прежде чем упасть.
Последнее что она успела увидеть было кристально чистое и по весеннему голубое небо...

 Отправлено: 30.12.06 22:26. Заголовок: Re:

ЧЕРТЁНОК Сонц как найду время почитаю!

 Отправлено: 09.06.07 12:19. Заголовок: Re:

Вот вам пища для размышлений... суперный фик! Один из моих любимых!






ПЯТЬ ДНЕЙ…
Автор: Welery
Название: ПЯТЬ ДНЕЙ…
Статус: Окончен
Размер: Макси)))
Бета: Lira (ну я просто тащусь от твоих комментариев)
Размещение: Не будьте хрюшами, сообщайте мне
Пайринг: М/П
Жанр: Romance
Рейтинг: PG /K+/
Дисклеймер: Извечная Крис & Ко. Хотя… Ну не додумалась бы Крис до такого!
Содержание (Саммари): Мариссу и Пабло соединила горячая юная страсть. Потом они расстались и не виделись шесть лет... Но, расставшись почти врагами, при трагических обстоятельствах, они так и не смогли забыть друг друга. Вот только не знали, что за огонь продолжает пылать в их сердцах: любовь это или ненависть. И лишь тогда, когда Пабло случайно узнает, что Марисса выходит замуж, он понимает, что это за чувство.
До свадьбы остается пять дней... Всего пять дней в распоряжении Пабло, чтобы попытаться исправить ошибку, допущенную шесть лет назад, и убедить Мариссу, что их любовь не угасла...
Предупреждения: Опять Happy end
От автора: Жду ваших комментариев) Очень)
E-mail: Lera.17.04@rambler.ru
1
Лифт медленно остановился, и его двери беззвучно раскрылись. Марисса Андраде-Колучи вышла в роскошное фойе отеля «Редженси», бегло осмотрелась и внезапно застыла от ужаса.
Теплая, довольная улыбка соскользнула с ее губ, лицо мертвенно побледнело. Блестящие карие глаза потускнели и потемнели, а бледные щеки стали совсем белыми на фоне каштановых волос, окаймляющих овальное лицо.
Господи, только не это! - подумала она.
Пусть это будет иллюзией, фантазией, игрой света! Пусть то, что она увидела, окажется причудой ее ума, но ни в коем случае не реальностью!
Судьба не может быть такой жестокой. Она не может подстроить ей встречу с мужчиной, видеть которого она желала меньше всего на свете. Особенно сейчас, когда в ее жизни все так замечательно устроилось. Сейчас, когда покой и счастье казались так близко, что стоит протянуть руку и можно прикоснуться к ним.
Часто моргая, Марисса пыталась разогнать туман перед глазами и заставить себя еще раз взглянуть на фигуру высокого, светловолосого мужчины, стоящего у стойки администратора. Ей стоило немалых усилий удержать на нем взгляд, не позволить глазам отвлечься.
Черт побери, она наверняка ошиблась. Это другой человек, который просто чем-то похож на него. Нет, судьба не может быть настолько безжалостной!
Но удача, похоже, не улыбалась ей сегодня. И второй, и третий взгляд лишь подтвердили, что мужчина, берущий ключ из рук девушки за стойкой, не кто иной, как Пабло Бустаманте, негодяй, который около шести лет назад перевернул ее жизнь с ног на голову и спокойно ушел, оставив ее на груде обломков.
- Нет ли для меня писем?
Проклятье. Если у Мариссы оставалось еще хоть малейшее сомнение, то глубокий, хрипловатый голос вмиг уничтожил его. Этот голос забыть невозможно. Невозможно стереть из памяти тот соблазнительный шепот в ночи, те нежные, предательские, лживые, дурманящие слова, которые произносились этим голосом...
- К сожалению, для вас ничего нет, сеньор Бустаманте.
А голосок этой милочки за стойкой, похоже, дрогнул, с циничной усмешкой подумала Марисса. И сердечко небось затрепыхалось, как испуганная птичка в клетке. Она, бедняжка, и не подозревает, на что способна эта сияющая улыбка Пабло Бустаманте. Эта проклятая улыбка за пять секунд покоряла сердца впечатлительных женщин. И они просто ложились под ноги этого негодяя, готовые отдать ему и тело, и душу.
Так же было и с тобой когда-то, горько упрекнула она себя. Ты была такой же доверчивой, влюбчивой глупышкой. Ты впустила его в свое сердце. И в свою постель. Позволила ему делать с тобой все, что он хотел...
Но это было и прошло!
Марисса сделала сверхчеловеческое усилие, чтобы взять себя в руки. Что бы там ни было, а пора уносить отсюда ноги, как говорится, от греха подальше, пока Пабло не заметил ее. Он как раз в этот момент повернулся, направляясь за носильщиком к лифту.
Паника и гнев боролись друг с другом в душе Мариссы. Ее сердце бешено и сбивчиво колотилось. Щеки зарделись, дыхание стало прерывистым и неестественным.
А что, если он увидит ее?! Ради бога, только не это! Меньше всего ей нужна сейчас сцена в общественном месте. Марисса принялась судорожно искать способ защититься, спрятать лицо.
На счастье, в ее руках была стопка бумаг. Молчаливо вознося благодарственную молитву всем тем бесконечным спискам, которые сегодня утром составила ее Соня, Марисса отвернулась, склонила над ними голову и принялась водить сверху вниз карандашом, делая вид, что проверяет их.
Остро, словно кошка, она почуяла тот момент, когда Пабло прошел мимо нее. Запах дорогого, хорошо знакомого ей лосьона, его характерный смешок, прозвучавший в ответ на слова носильщика, твердая поступь шикарных кожаных туфель по плитке.
Но глубже, где-то на уровне инстинкта, его близость вызвала в ней хорошо знакомую дрожь, от которой крошечные волоски на шее стали дыбом. Мгновенная неприязнь, необъяснимо и шокирующе смешанная с физическим влечением, словно удар в низ живота, заставили ее оцепенеть. Она стояла, как окаменевшая, до тех пор, пока звук тихо закрывающейся двери лифта не дал ей понять, что он уехал. Слава богу! Марисса с облегчением вздохнула, и ее плечи осели, избавляясь от напряжения. Она повернулась к двери. Черт, почему она задержалась здесь так долго? Если завтра ее матери взбредет в голову, что нужно сделать еще какие-то дела, пусть она занимается ими сама.
- Сеньорита Андраде-Колучи! - послышался громкий голос. - Минуточку!
Марисса остановилась. Это была Пола Барфут - администратор отеля. Высокая, элегантная женщина лет пятидесяти, одетая в строгий костюм. За последние несколько недель проблемы и желания семьи Андраде-Колучи стали для Полы почти личными.
- Я рада, что поймала вас! Надеюсь, вам удалось управиться сегодня со всеми делами. Или нужна моя помощь?
- Нет, спасибо. Все замечательно, - заверила ее Марисса. - Зал для церемонии будет выглядеть чудесно, и меню, которое вы предложили, просто идеально.
- Значит, к воскресенью все готово?
- Почти. Кстати, есть кое-что, что я хотела бы с вами обсудить. Моя Соня снова решила поменять места гостей. У вас найдется пара минут, чтобы уточнить эти мелочи?
Я к вашим услугам. Как насчет чашки горячего кофе, пока мы беседуем? Сара... - обратилась она к девушке за стойкой. - Два кофе, пожалуйста. Попроси подать его в оранжерею. Пойдемте, сеньорита Андраде-Колучи.
Повернувшись к огромной оранжерее в викторианском стиле, Марисса внезапно почувствовала странный холод в позвоночнике, который словно предупреждал ее о том, что не все так хорошо, как ей кажется. Она резко повернула голову в сторону лифта, туда, где в последний раз видела Пабло Бустаманте.
Проклятие! Он все еще был там! Звук закрывающейся дверей лифта усыпил ее бдительность, внушил ложное чувство безопасности.
Но, возможно, она зря так волнуется. Он мог не расслышать, как Пола выкрикнула ее имя.
- Сеньорита Андраде-Колучи! - снова позвала администратор отеля, удивляясь, почему она задерживается.
Но Марисса не могла оторвать глаз от мужчины у лифта. Мужчины… который стоял теперь совершенно неподвижно, повернув голову в ее сторону. Его ярко-синие глаза смотрели внимательно, но в них не было ни малейшего оттенка чувств. Его застывшая поза напоминала позу голодного хищника, который чует, что его добыча совсем рядом, и только выжидает лучшего момента, чтобы наброситься на нее.
Постепенно его жестокие глаза сузились, и холодный, оценивающий взгляд волной окатил Мариссу от кончиков волос до кончиков пальцев. Она почувствовала, как в ее жилах стынет кровь.
Он коротко и сдержанно кивнул ей, выражая запоздалое приветствие, но это не помогло Мариссе успокоиться. Скорее, наоборот, этот жест только сильнее взбудоражил ее расшатавшиеся нервы, потому что был слишком запоздалым для знака вежливости и слишком безразличным для проявления дружественности. Ей казалось, что бессловесная ненависть, пульсирующая в тишине фойе, способна была охватить всех, кто находится вокруг, барабаня в их виски, побуждая закрыть лицо руками...
- Сеньорита Андраде-Колучи? - снова позвала Пола, и интонация ее голоса заставила Мариссу осознать, что поза, в которой она застыла, производит абсолютно противоположный эффект тому, на который она надеялась.
Она хотела стать незаметной, но вместо этого привлекла к себе внимание всех, кто находился в фойе. Теперь десятки глаз были свидетелями встречи Мариссы Андраде-Колучи с Пабло Бустаманте после долгой разлуки.
- Сеньорита Андраде-Колучи?
- Ах, простите меня, Пола.
Марисса заставила себя повернуться спиной к Пабло и скривить рот в улыбке, глядя в лицо Полы. К счастью, Пола появилась здесь совсем недавно и ничего не знала ни о вражде после ареста Серхео между Андраде-Колучи и Бустаманте, ни о том, что произошло между Мариссой и Пабло.
- С удовольствием выпью чашечку кофе, - рассеянно ответила она, следуя за Полой в оранжерею.
Проклятье. Даже не видя его, она чувствовала на себе его взгляд. Этот взгляд словно лазер жег ей спину, и она почти поверила, что след от него останется там на всю жизнь.
К великому ужасу Мариссы, прошедшие шесть лет не смогли изгладить впечатления, которое оставил в ее душе Пабло Бустаманте. Она так надеялась, что время сотрет и ослабит память, оставшуюся после него! Увы, Марисса должна была с горечью признать, что этого не произошло. Даже глубоко укоренившаяся, жгучая ненависть к нему не смогла подавить волнения и дрожи при виде его сильного тела, каждый мускул которого был таким же точеным и упругим, как в те времена, когда он был в отличной спортивной форме.
- Неудивительно, что вы засмотрелись на нашего знаменитого гостя, - сказала Пола Барфут, когда они усаживались в удобные кресла. - Эх, была бы я лет на двадцать моложе, я бы сама не устояла перед красавчиком Пабло Бустаманте.
- А что он здесь делает? - как бы невзначай спросила Марисса. Ей стоило немалых усилий сохранять непринужденность тона и внешнее спокойствие.
Казалось бы, его новый статус бизнесмена-миллионера должен был удерживать его подальше от города, в котором они оба выросли. В прошлом он только рад был стряхнуть со своих ботинок пыль Буэнос-Айреса.
- А вы разве не слышали? Конечно, откуда... Ведь вы теперь не живете в наших краях. Бустаманте открывает огромный магазин в торговом центре города, и поскольку Буэнос-Айрес - город, в котором он родился, он решил лично присутствовать на открытии. Ох, и шуму здесь будет: навалят журналисты, фоторепортеры... Ведь не каждый день в нашу унылую провинцию заглядывает лучший теннисист страны.
- Но ведь он уже много лет не играет в теннис, - заметила Марисса, вспомнив, что Пабло оставил игру после того, как упал и сломал ногу.
- И очень жаль, - вздохнула Пола. - Уверена, что не я одна сидела перед телевизором и смотрела чемпионат по теннису только ради того, чтобы полюбоваться на Пабло, бегающего по площадке в шортах. Ах, эти его потрясающие рельефные бедра! Но теперь он играет в другие игры, и надо заметить, не менее успешно. Если не более.
Пабло Бустаманте очень удачно вложил свои призовые деньги, когда был лучшим теннисистом страны. И за шесть лет, после того как он оставил теннис, его прибыль возросла более чем вдвое, благодаря тонкому чутью бизнесмена и крупным вкладам. Теперь ему принадлежала целая сеть магазинов спортивной одежды по всей стране, и это была только часть его процветающей и прибыльной империи.
- Что ж, а теперь давайте перейдем к проблемам с размещением гостей, - добавила Пола, возвращаясь к главной теме их разговора. - Понимаю, как вам хочется, чтобы в воскресенье все было идеально. Свадьба должна быть в точности такой, какой невеста видит ее в своих мечтах.
- Простите за беспокойство, дамы...
Глубокий мужской голос привел Мариссу в оцепенение. Этот знакомый, обжигающий, обнажающий каждый нерв голос Пабло Бустаманте... Марисса выпрямилась, вцепившись в ручки кресла, с невероятным усилием подняла ресницы и посмотрела в полуночную синеву его глаз.
- Возможно, одна из вас обронила это? - Пабло держал в руке маленький черный кошелек. - Я нашел его в фойе.
Марисса отлично знала, что это не ее кошелек, но все же принялась рыться в сумочке. Только бы не смотреть на него. Может, за эти несколько секунд ей удастся перевести дыхание и унять яростное сердцебиение.
- Не мой, - резко ответила она.
- И не мой, - последовал более мягкий ответ Полы. - Думаю, что его стоит закрыть в сейфе администратора. Пусть полежит там, пока не объявится его владелица. - Она взяла из рук Пабло кошелек и встала. - Надеюсь, вы оба простите меня, если я покину вас на несколько минут?
- Я не позволю, сеньорите Андраде-Колучи скучать в ваше отсутствие, - с подчеркнутой вежливостью заверил Пабло.
- О, так вы знакомы! - Пола была явно удивлена.
- Мы несколько лет ходили в одну школу, - поспешно сообщила Марисса.
- И не только это, - вставил Пабло, явно намереваясь поддеть ее. - Но мы не виделись довольно долго. Сколько, Марисса? Пять, шесть лет?
- Что ж, тогда вам есть что вспомнить. Приятной беседы.
Пола была уверена, что поступает тактично, оставляя их наедине. Но Марисса так не думала. Глядя вслед уходящей Поле, она с досадой закусила губу.
- Итак, как ты смотришь на это предложение, Мари? - В голосе Пабло слышалась тонкая издевка, в глазах плясали опасные огоньки. - Надеюсь, ты не против поговорить о прошлом? Вспомнить кое-что?
Марисса уничтожающе взглянула на него.
- Ты знаешь, что я хотела бы этого меньше всего на свете. - Она откинулась на спинку кресла, надеясь, что выглядит равнодушной и холодной.
Но, к сожалению, ни холод ее тона, ни вспышка гнева в глазах не урезонили Пабло. Он спокойно опустился в кресло напротив нее, удобно устроился в нем, всем своим видом давая ей понять, что собирается вести с ней продолжительную беседу.
Глядя на него, сидящего так близко, Марисса не могла не заметить, как за годы изменилась его внешность. Несколько новых, похожих на лучики, морщинок появилось вокруг его колдовских глаз и у идеально очерченного рта, благодаря чему на его лице не осталось и следа от былого мальчишества.
Впрочем, время было милостиво к нему. Вернее, было над ним не властно. Прямой нос и надменный подбородок навсегда останутся такими же, будь ему двадцать два или восемьдесят два. Так же, как эти ошеломляющие, полуночного цвета глаза, окаймленные длинными ресницами, и чувственный изгиб рта. Его черты были в точности такими же, какими были восемь лет назад, когда она впервые встретила его.
И только тонкий, едва заметный серебристый шрам, которого раньше не было, пересекал теперь дугу одной из его бровей. Но Марисса не позволила себе поинтересоваться, откуда он взялся. Она ровным счетом ничего не хотела знать о том периоде его жизни, который наступил после того, как он ушел от нее, оставив одинокой и опустошенной.
- Уходи! - гневно прошипела она, вцепившись пальцами в ручку кофейной чашки, с трудом сдерживая побуждение выплеснуть ее содержимое в это красивое лицо и смыть с него едкую усмешку.
Подобные мысли никогда раньше не приходили ей в голову. Никогда раньше ею не овладевала эта примитивная, слепая, безудержная ярость, которая теперь бурлила в ее жилах. И она видела такую же ярость в глазах Пабло: в морских глубинах мерцали дикие желтые языки пламени.
Подобно электромагнитной буре, подавленный гнев охватывал их обоих. Он выбивал Мариссу из ее обычного состояния спокойствия и самообладания и уносил в неизвестные, непознанные области. После того как она многие годы подавляла свои чувства, притворялась, что исцелилась от боли и забыла незабываемое, это первобытное, неуправляемое чувство гнева дарило ей теперь необыкновенное освобождение.
- Оставь меня в покое или...
Или что, Марисса Андраде-Колучи? Ты позовешь администратора и попросишь, чтобы меня вышвырнули из отеля? Не думаю. Я давно перерос того молодого грубияна, который был не достоин, целовать следы твоих стоп. Подозреваю, что, скорее, тебя попросят оставить отель и не беспокоить важных гостей.
Марисса неохотно вынуждена была признать его правоту. Сдержанное волнение в голосе Полы и ее особая учтивость в обращении с Пабло Бустаманте говорили сами за себя. Марисса обмякла, безвольная и беспомощная, как проколотый воздушный шарик.
- К тому же я не заметил, чтобы защитницы скрывались в засаде где-нибудь неподалеку, готовые в любой момент броситься тебе на помощь.
- Я не нуждаюсь в том, чтобы они защищали меня, - вспыхнула Марисса.
- Тогда, похоже, что-то изменилось, - сказал с иронией Пабло. - А я думал, что троица Андраде-Линарес-Арегги всегда начеку, когда дело касается чести одной из них.
- Они живут своей жизнью. Так же, как и я. Многое изменилось, Пабло, с тех пор, как ты уехал из Буэнос-Айреса. Ты не единственный, кто устроил свою жизнь в другом месте.
- Но ведь ты все еще здесь.
- Временно. Я большей частью живу в Лондоне.
Она увидела, как на его лице мелькнуло удивление, которое он не успел скрыть. И это помогло ей до некоторой степени восстановить свое душевное равновесие.
А он что думал? Думал, что она всю жизнь будет сидеть дома и зализывать раны, которые он оставил в ее душе? Думал, что она никогда не рискнет покинуть уют и безопасность родительского дома? Признаться, эта идея была чем-то привлекательна, но если бы она поддалась этой слабости, то победа была бы на его стороне.
Она чуть не лишилась жизни из-за этого человека - и в прямом смысле, и эмоционально. И перенести душевную боль было гораздо труднее, чем физическую. Но она исцелилась и теперь хотела, чтобы он знал об этом.
- Я теперь живу и работаю в Кордобе и естественно по большей части в Лондоне. А сюда приехала только на неделю.
- На собственную свадьбу.
Откуда он знает о свадьбе? Наверняка подслушал ее разговор с Полой.
- Да, на собственную свадьбу, - твердо ответила она.
- И на когда намечено это знаменательное событие?
- На воскресенье. Церковь Сент-Жиль.
- Конечно, где же еще. Значит...
Но его последние слова заглушил писклявый окрик со стороны входной двери.
- Марисса! Девочка, привет!
- О нет, - со стоном выдохнула Марисса, увидев бойкую старушку в светло-розовом костюме и шляпке, направляющуюся к ним. - Пожалуйста, не сейчас.
- Полагаю, это твоя тетушка, - скривив рот, пробормотал Пабло.
- Бабушка. Сестра моей бабушки, если уж на то пошло, - поправила его Марисса, неохотно поднимаясь с кресла.
Ей ничего не оставалось делать, как встретиться с фактом лицом к лицу. Марисса любила свою бабушку, но в данный момент появление Миллисент было более чем нежелательным.
- Марисса, милочка. - Смачный поцелуй в воздух прозвучал у щеки Мариссы. - Как я рада тебя видеть! - Но уже в следующий миг внимание бабушки переключилось на молодого человека, который тоже из вежливости встал. - Полагаю, этот молодой человек - твой друг. Надеюсь, ты представишь нас друг другу, дорогая?
Мариссе ужасно не хотелось этого делать. Она набрала полные легкие воздуха, готовясь представить бабушке своего «друга».
- Пабло Бустаманте, - поспешил прийти ей на помощь Пабло.
- Миллисент, - ответила старая кокетка.
- Очень приятно. Не хотите ли присоединиться к нам?
- Ох, была бы рада, но, к сожалению, не могу, - разочарованно вздохнула бабушка Милли. - Я спешу на обед с Хейзел Мортимер и уже опаздываю. Увидела свою очаровательную внучку и остановилась на минутку, чтобы поприветствовать ее. А вы здесь тоже по случаю свадьбы, молодой человек?
- Боюсь, что нет.
По лицу Пабло скользнула хитрая улыбка конспиратора. Марисса слегка покраснела, мысленно благодаря ненадежную память бабушки, которая не щелкнула при имени Бустаманте и не отворила ящик с проблемами, стоящими за этим именем.
- Я случайно заехал в Буэнос-Айрес. Мы с Мариссой потеряли связь несколько лет назад и вот теперь случайно встретились снова.
К сожалению, Пабло через пару дней уезжает и не сможет присутствовать на свадьбе, - поспешно вставила Марисса, панически испугавшись, что бабушка может по собственной воле выписать Пабло приглашение на свадьбу.
- Как жаль. Но ничего не поделаешь.
Бабушка собралась, было покинуть их, и Марисса с облегчением вздохнула, но в последний момент старушка задержалась и, одарив Мариссу лучезарной улыбкой, спросила:
- А как чувствует себя наша невеста? Надеюсь, все готово к великому событию? - За вопросами последовали щедрые объятия.
- Да, бабуля, - спокойным голосом ответила Марисса, едва сдерживая внутреннюю дрожь. - Я как раз этим занималась. Все должно быть превосходно.
- Я не сомневаюсь. «Редженси» - отель высшего класса, достойное место для свадебного торжества. Они способны устроить все со вкусом и шиком. Признаюсь, не могу дождаться этого великого дня. А как поживает наш милый жених? Как там его зовут? Ох уж эта старческая память.
- Эрик, - нехотя напомнила Марисса, стараясь не смотреть в пронзительно-голубые глаза Пабло. - Эрик Диксон.
- Эрик. Конечно. Как же я могла забыть. Славный парень. Он... - Бабушка внезапно запнулась, услышав, что ее кто-то позвал.
Марисса повернула голову и увидела в дверях другую старушку, которая энергично махала рукой.
- Кажется, это Хейзел, бабуля. Тебе пора, - сказала она.
Бабушка оглянулась.
- Да. Ну что ж, попрощаюсь с вами, милые. Приятно было познакомиться, сеньор Бустаманте. Жаль, что не сможете побывать на свадьбе, но...
- Бабушка Милли, Хейзел ждет тебя, - нетерпеливо проговорила Марисса.
- Уже лечу. До встречи в воскресенье, девочка.
Глядя вслед улетающей бабушке, Марисса не могла понять, что с ней происходит: с одной стороны, она сумела справиться и нейтрализовать довольно взрывоопасную ситуацию, но, с другой стороны, ее продолжали угнетать дурные предчувствия при мысли о том, что последует за уходом бабушки. Ей казалось, что она совершила прыжок со сковороды и угодила в открытое пламя.
- Похоже, воскресная свадьба будет событием сезона, - сухо проговорил Пабло.
Его сухой тон больно резанул Мариссу по нервам. Не вполне осознавая, что делает, она резко повернулась к нему, и широкая, вызывающая, фальшивая улыбка размазалась по ее лицу.
- Как жаль, что тебя там не будет.
Улыбка на какое-то время застыла на ее лице, но быстро сползла, не выдержав испытующего, пронизывающего взгляда синих глаз и насмешливого изгиба брови, пересеченной шрамом.
- Почему же? Я могу задержаться и получить удовольствие от представления.
- Тебя туда не пригласили. Чувственный рот Пабло искривился, превращаясь в дьявольскую усмешку.
- Те дни, когда, прежде чем сделать очередной вдох, я должен был спрашивать разрешения, давно миновали. Теперь я делаю все, что хочу, и никто, никто не сможет стать на моем пути.
- Правда? - Марисса с усилием сглотнула, пытаясь смочить пересохшее горло. - Чего же ты хочешь? Полагаю, что открытие магазина - лишь затея для отвода глаз. Скажи, зачем ты появился здесь? Ты приехал, чтобы учинить скандал?
Пабло отрицательно покачал головой.
- В этом нет никакой необходимости, - тихо сказал он, но его мягкий голос не мог замаскировать опасного напряжения, скрывающегося за этими безобидными словами. - Уверяю, все будет замечательно, если только ты согласишься поужинать со мной.
Его хладнокровная дерзость и полная уверенность в том, что стоит ему попросить, и она немедленно согласится, возмутили ее до такой степени, что она едва не задохнулась. Нет, такая дерзость переходит все границы. Он даже не попросил. Он приказал: ясно, просто, безжалостно, бесповоротно. Абсолютно игнорируя ее чувства и желания.
- Ты шутишь? - В ее глазах вспыхнули молнии.
- Нет, не шучу, Марисса Андраде-Колучи, - твердо ответил он, безразличный к ее негодованию. - Ты спросила, чего я хочу, и я ответил тебе. Я хочу провести вечер с тобой.
- Ты... ты...
Слепая ярость заволокла ее разум кровавым туманом. Руки сжались в кулаки. Сцепив зубы, она боролась с отчаянным желанием наброситься на него и смести с его красивого лица эту наглую, надменную усмешку.
- Как ты смеешь! - прошипела она.
- Это всего лишь ужин, Марисса, - спокойно сказал он. - Ты всегда так буйно и агрессивно реагируешь, когда тебя приглашают поесть?
Он откровенно ликовал, заметив, что сбил ее с толку. Ее буквально колотило от бешенства. Она хорошо понимала, что он добился своей цели, заставив ее интерпретировать его приглашение с подтекстом. Она ненавидела себя за то, что так легко поймалась на его удочку.
- Мы старые друзья. Давно не виделись.
- Ничего подобного! Никакие мы не друзья! И я не собираюсь ужинать с тобой! Мне даже не интересно знать, почему ты приглашаешь меня!
- Неужели? Неужели ты и вправду не видишь, что происходит? Хочешь, я покажу тебе?
- Сделай милость, потому что я не имею ни малейшего представления о том, что варится в твоей дьявольской башке.
Она хотела сказать еще что-то, но стоило ей услышать его тихое «хорошо», как слова застыли, не успев слететь с ее языка. А еще через секунду он сделал нечто такое, что напрочь заморозило все мысли в ее голове.
Если бы он сделал резкое движение или жест, пытаясь схватить ее, она бы ускользнула, упорхнула, как птичка, почуявшая приближение подстерегающего ее кота. Но Пабло ничего подобного не сделал. Он не схватил ее. Он осторожно и медленно протянул руку и прикоснулся к ее руке. Нежно и бережно его теплые пальцы коснулись ее кожи.
Марисса замерла. Перед ее глазами все поплыло. Горячее прикосновение его пальцев вызвало волнующую дрожь в каждом ее нерве. Через голову, словно в панике, пробежала мысль: а что, если на ее коже, как клеймо, навеки останется отпечаток его руки? Она почувствовала мучительную сухость во рту. Сердце дрогнуло и замерло. Словно погружаясь в забытье, она почувствовала, как ее глаза, сами по себе, невольно прикрылись.
Она тут же опомнилась. Черт! Кажется, она предает саму себя! Нет! Безжалостно подавляя нахлынувшие потоком чувства, она заставила себя резко распахнуть глаза.
Слишком поздно. Взгляд ярко-синих глаз был прикован к ней. Пабло все это время напряженно наблюдал за изменениями на ее лице, замечая мельчайшее проявление эмоций, тончайший проблеск ее реакции на его прикосновение, которые она не сумела скрыть.
- Видишь, - пробормотал он мягким, чуть ли не нежным голосом, от которого по ее позвоночнику прокатилась теплая волна. - Видишь, между нами все, как было прежде. И достаточно одного прикосновения, искры, чтобы вызвать скрывающиеся в глубине чувства. Эта бушующая страсть, которую мы когда-то разделяли, все еще горит внутри нас.
Нет! Мариссе хотелось кричать. Нет! Между нами ничего больше нет! Ты обманываешь себя! Ты лжешь! Между нами все давно кончено! Все, что между нами было, сгорело и превратилось в прах в тот день, когда ты ушел и даже не оглянулся!
Но она не смогла проговорить это вслух. Даже в ее голове эти слова прозвучали как-то безнадежно, слабо и неубедительно. Кроме того, Пабло видел ее реакцию. Он просто рассмеется ей в глаза, если она попытается что-то отрицать.
Ей ничего больше не оставалось, как в панике ухватиться за единственный шанс отвергнуть и перечеркнуть все, что только что произошло.
- Ты забываешь о воскресенье! О свадьбе!
Пабло бросил на нее колючий взгляд и резко отдернул руку, будто боялся испачкаться.
- Ты права, - сказал он голосом, похожим на рычание огрызающегося тигра. - Я забыл о свадьбе. Но больше не повторю своей ошибки. Впредь я буду постоянно помнить об этом.
Он резко развернулся и пошел к двери, даже не попрощавшись. Марисса стояла, словно статуя, и, глядя ему вслед, только дивилась, как ему удалось превратить свое явное поражение в нечто очень похожее на смертельную угрозу.
2
Пожалуй, на сегодня все!
Марисса с облегчением вздохнула, вычеркивая последний пункт из очередного списка. Наконец все вопросы по размещению гостей и мелкие изменения, которые предусмотрительно занесли в список сегодня утром Соня с Мией, решены, и она может идти домой.
Сегодня ей пришлось проторчать в отеле немало часов. И все это время, суетясь в банкетном зале, она ловила себя на том, что постоянно вертит головой и нервно озирается, опасаясь увидеть в дверях зала высокую фигуру Пабло Бустаманте.
Но стройная, мускулистая фигура не возникла в дверях зала, и хрипловатый, будоражащий голос не заставил ее в очередной раз испытать мучительное волнение внутри.
Нет, она не могла сожалеть о том, что он не появился. Разум убеждал ее, что меньше всего на свете она хотела бы увидеть Пабло Бустаманте, что ей незачем видеть и слышать его. Но голос разума заглушала искренность сердца, которая заставляла ее признаться себе в том, что разум со всеми его правильными доводами не имеет никакого отношения к тому, что она испытывает. Ее чувства возникали из каких-то более древних, первобытных, подсознательных глубин. Из тех самых глубин, в которые она запрещала себе заглядывать на протяжении многих лет.
- Ну вот, с делами покончено...
- Разговариваешь сама с собой, Мари?
Насмешливый голос застал ее врасплох. Она нервно обернулась и, не веря своим глазам, уставилась на высокую фигуру мужчины, стоящего в дверях. Вместо вчерашнего элегантного костюма на нем была белая футболка и джинсы, с греховной чувственностью обтягивающие его крепкие бедра. Марисса почувствовала сухость во рту. Страх и восхищение поднялись из глубин ее существа и смешались в сердце.
Он застал ее в последний момент перед уходом. Невероятно! Какие силы привели его сюда как раз в тот момент, когда она собиралась сбежать? А может, это ее собственные мысли притянули его, и теперь он возник, как злобный демон, чтобы терзать ее?
- Не зови меня так. Между мной и той юной глупышкой Мари нет ничего общего.
- Ты уверена? - Насмешливый голос понизился на октаву и прозвучал как соблазнительный шепот. - Насколько я помню, тебе нравилось, когда я называл тебя так.
О да. Это были времена, когда она верила, что он произносит ее имя с трепетом и страстью. Когда она была способна убедить себя, что он по-настоящему любит ее, а не только использует, как всех остальных своих женщин, о чем неустанно твердили ее братья.
- Мы все в молодости совершаем ошибки. Ничего не поделаешь. Но, слава богу, часто мы перерастаем свою юношескую глупость прежде, чем происходит что-то необратимое.
- Значит, по-твоему, то, что было между нами - ошибка? - Он посмотрел на нее, сузив глаза.
- То, что между нами было... - Она сделала особый акцент на слове «было», надеясь, что ее мысль дойдет до него неискаженной. - Между нами была юношеская любовная связь, которой управляло невежество и чрезмерное количество гормонов. Почти все в молодости бросаются в такие нелепые, безответственные любовные авантюры, пока не научатся делать лучший выбор. Это можно назвать уроком, и не более.
- И чему же научил тебя этот урок?
- Тому, что даже самый цивилизованный из нас порой становится жертвой животного инстинкта.
По его красивому лицу пробежала мрачная тень, чувственный рот слегка искривился от гнева, и этого было достаточно, чтобы кровь в жилах Мариссы застыла.
- А я думаю, что нам есть чему поучиться у животных, - швырнул он ей в ответ. - Поразительно, что не все люди способны заботиться о своем потомстве так, как это делают животные. Надеюсь, ты со мной согласна?
Его слова, словно раскаленные копья, вонзились в ее сердце. Она сникла и потупила взгляд, пытаясь скрыть внезапно выступившие слезы.
- Много ты знаешь об этом...
- А ты дала мне шанс?
- Шанс? - Марисса резко вскинула голову. - У тебя был шанс, так что не нужно предъявлять мне претензии в том, что я была несправедлива к тебе.
- Дело не только во мне...
Марисса не могла больше вынести этого. Воспоминания, которые она много лет назад похоронила, внезапно восстали из мертвых и с новой силой атаковали ее измученный мозг. От тошноты и головокружения она едва устояла на ногах.
Несмотря на то, что в огромные окна зала щедрым потоком лились лучи яркого июньского солнца, память унесла ее в ту далекую ночь, когда ливень хлестал по улицам и в небе рокотал гром. Память о физической боли до сих пор жила в ее теле и теперь была настолько сильной, что она невольно обхватила себя руками и сжалась.
- Хватит! Довольно! Я не хочу больше слышать этого! Та часть моей жизни прошла! И поверь, я никогда не была более счастлива, чем в тот момент, когда с этим было покончено.
- Не сомневаюсь... - усмехнувшись, сказал Пабло и открыл рот, чтобы что-то добавить, но она прервала его.
- А теперь прошу извинить меня. Мне нужно идти. У меня еще полно дел на сегодня.
Она не узнала своего голоса. Неужели этот резкий, холодный голос принадлежит ей? Но как бы там ни было, а она добилась того, чего хотела. С горящими глазами и крепко сжатым ртом Пабло отступил назад и позволил ей пройти мимо него к двери.
- Конечно, понимаю, ты должна хорошо подготовиться к событию года, к своей свадьбе с Эриком. - Он произнес эти слова со злобной ухмылкой. - Кстати, а где же сам расчудесный жених?
Она была уже почти у двери, когда этот вопрос настиг ее.
- Эрик на работе.
- На работе? А я думал, что он будет бегать целый день за тобой и помогать готовиться к свадьбе.
- Слушай, не притворяйся дурачком. - Марисса натянуто, неестественно улыбнулась. - У него впереди три недели медового месяца, так что лишних выходных ему никто не даст. Кроме того, он полностью доверяет мне.
Ей стоило немалых усилий идти не спеша. Она изо всех сил старалась, чтобы ее уход не выглядел побегом, и эти несколько шагов, которые ей нужно было пройти, чтобы выйти из зала, казалось, длились вечность. Наконец она оказалась в коридоре и бросилась как одержимая к лифту.
Скорее! Скорее же, черт побери! - бормотала она, нервно колотя пальцем по кнопке со стрелкой вниз.
Если бы она была одна, она с удовольствием воспользовалась бы лестницей, но подозрение, что Пабло может последовать за ней, отняло у нее эту возможность. Продолжать разговор с ним где-то на пустынной лестничной площадке было бы чем-то очень похожим на пытку.
Лифта все не было. Скорее, скорее бы сбежать отсюда, судорожно пульсировало в ее голове. Лифт по-прежнему не показывался, но зато Пабло был уже тут как тут. Она услышала его шаги за спиной. Почувствовала, что он стоит рядом.
- Тебе, на какой этаж? - деловым тоном спросила она.
- На девятый.
Она могла бы догадаться. Этот новый, умудренный жизнью, изысканный и баснословно богатый Пабло Бустаманте мог жить только в самом лучшем номере. А самый лучший номер находится на девятом этаже. Он занимает весь этаж и по размерам больше, чем обычная квартира с двумя спальнями, не говоря уже о роскоши, царящей там.
- Не сомневаюсь, что тебе там отлично живется...
- Ну, скажи, скажи, Марисса. Не стесняйся. - Он явно снова пытался поддеть ее.
- Что? Что скажи? - растерянно спросила она. - Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
- Скажи, что хочешь сказать. Это так ясно написано на твоем милом личике. Скажи: черт побери! Как все изменилось, если Пабло Бустаманте - потомок человека, которого мой добродетельный засадил и разорил в пух и прах, - способен снимать самый шикарный номер в самом лучшем отеле города, что...
- Что ты несешь? Ты в своем уме?
В ее глазах вспыхнуло пламя гневного протеста. Но в тот же миг погасло, когда в памяти возник образ высокого, красивого и уже тогда сильного юноши, с которым она впервые познакомилась, когда ей было шестнадцать. Она перевела дыхание.
- Ты отлично знаешь, что вражда между нашими семьями мне всегда казалась нелепостью. - Ее голос прозвучал мягко.
Когда-то они вместе смеялись над этой глупостью мира взрослых. Тот факт, что семьи Андраде-Колучи и Бустаманте ненавидели друг друга только из-за того, что дедушки обеих семей были влюблены в одну и ту же женщину, выглядел в их глазах смехотворным. А последовавшие за этим яростные финансовые войны казались бессмысленной тратой времени и сил.
И только спустя много лет, когда они сами повзрослели, они смогли понять, что такие чувства, как страсть и любовь, имеют довольно глубокие корни. Только спустя годы они смогли понять, что испытывал Абель Колучи, когда Артур Бустаманте соблазнил и отбил у него невесту за три недели до свадьбы.
Или, по крайней мере, Марисса смогла это понять. Чувства Пабло, думала она, были гораздо мельче и примитивнее.
Он хотел ее. И ничего больше ему от нее не было нужно. И только для того, чтобы достичь этой цели, он был готов соучаствовать в ее фантазиях. А она... Она, наивная и простодушная фантазерка… Но, как выяснилось позже, он подыгрывал ей лишь до те

 Отправлено: 09.06.07 19:45. Заголовок: Re:

Айви

А продолжение?

 Отправлено: 09.06.07 19:53. Заголовок: Re:

- Нет, но...
- Конечно, нет! - перебила она, откинув назад голову. - Не сомневаюсь, что об этом ты никогда и не думал... Ой!
Ее тирада оборвалась, потому что кабина лифта внезапно дрогнула и закачалась. Послышался страшный скрип.
Теряя равновесие, Марисса покачнулась и стала падать вперед. Прямо на зеркало...
Но, вместо того чтобы расшибить лоб о стекло, она оказалась в надежных объятиях. Мускулистые руки обхватили ее и прижали к теплой груди. Она чувствовала щекой мягкую ткань футболки, мощную грудную клетку под ней. Сердце под футболкой билось ровно и спокойно, совсем не так, как ее. Она сделала судорожный вдох и попыталась удержаться на ногах, но терпковатый аромат его тела опьянил ее, и, чувствуя слабость в коленках, она снова прильнула к его груди.
- Ты в порядке?
- Думаю, что да. Что случилось?
- Не знаю. Лифт остановился. Может, что-то сломалось.
Он произнес это так спокойно и безучастно, что в ее душу тут же закралось подозрение. Она подняла голову и посмотрела на него.
- Что-то сломалось, - скептически повторила она, пытаясь своим тоном дать ему понять, что ее не так легко надуть. - Признавайся, что ты сделал с лифтом?
- Я-а-а? - протянул он. Две ошеломляющие синевой бездны смотрели на нее с выражением оскорбленной невинности.
Но он мог одурачить кого угодно, только не Мариссу. Она продолжала сурово, исподлобья, изучать его лицо.
- Марисса, тебе не кажется, что ты стала болезненно подозрительной? - спросил он. Потом пожал плечами и добавил: - Что ж, если ты не веришь мне, то лучше я попробую что-то сделать. Ты как, способна стоять на собственных ногах?
И тут Марисса поняла, что он до сих пор держит ее в своих объятиях и что она прижимается грудью к его груди.
- О да, конечно...
Она отпрянула от него, чувствуя, как румянец залил ей щеки, опустила глаза и принялась поправлять задравшуюся юбку.
Пабло снял трубку аварийного телефона.
- Алло! Алло! Ответьте кто-нибудь! А, привет... Да... Не знаю, что случилось, но мы застряли. Надеюсь, вы поможете...
Несколько секунд он внимательно слушал и недовольно морщил нос и кривил губы.
- Да... Буду очень признателен. Что делать, мы подождем. - Он положил трубку и продолжил, обращаясь к Мариссе: - Техническая неполадка.
Марисса тяжело вздохнула.
- И когда они собираются ее устранить?
Она решительно отвергла требование своей совести попросить у него прощения за свою подозрительность.
- Проблема в том, что у механика обеденный перерыв. Но они обещали найти его.
- Интересно, а что мы должны делать, пока они будут искать механика?
- Сидеть и ждать, - сказал он и пожал плечами.
- О нет! - отчаянно выкрикнула она. - Этого еще не хватало!
Перспектива просидеть с ним в лифте бог знает сколько времени наводила на нее ужас. Мучительные подозрения и недоверие к нему атаковали ее с новой силой.
- Нет. Я должна выбраться отсюда. Я не могу сидеть здесь.
- Почему? Ты ведь не страдаешь клаустрофобией?
- Нет. - Она отвела глаза, не в силах выдержать его пронзительного взгляда. - Но...
Он развел руками.
- Ничего не поделаешь, Марисса. Единственное, что мы можем сделать, это расслабиться и ждать. Предлагаю сесть на пол и отдохнуть.
Он проговорил это убедительным голосом школьного учителя и первым опустился на покрытый зеленым ковром пол лифта. Удобно прислонился к стене, вытянул ноги и сложил руки на груди.
Да, так оно, пожалуй, намного удобнее, мысленно согласилась с ним Марисса. И, возможно, ее подозрения беспочвенны. Если бы в голове Пабло таились какие-то задние мысли, он наверняка не уселся бы на пол с таким безразличным видом.
- Ладно. Пожалуй, ты прав.
Она медленно, сползая по стене, присела, но тут же почувствовала дикую неловкость. Чертова короткая юбка платья, Мия, засранка приучила ее и платья и юбки носить, и вообще все то что раньше она не одела бы и под прицелом пистолета. Как бы так сесть, чтобы было и удобно, и прилично. Если она сядет и подберет под себя ноги, ее узкая юбка подскочит и обнажит ноги. Если сядет по-турецки, будет еще хуже. Она покрутилась, пытаясь выбрать позу, и, в конце концов, уселась так же, как и он, - вытянув перед собой ноги.
- Уселась, наконец? - спросил он, как только она перестала ерзать. Он наблюдал за ней все это время и откровенно забавлялся.
- Да, - ответила она резко. - И что будем делать теперь?
- У нас не такой уж большой выбор, - сказал он тем же насмешливым тоном. - Если у тебя нет более интересного предложения, то мы можем побеседовать.
- О чем?
Пабло равнодушно пожал плечами.
- О чем угодно. Можем поговорить о твоей свадьбе.
- Я бы этого не хотела.
- Правда? Ты меня удивляешь. А мне казалось, что, кроме этого, ты ни о чем теперь и думать не способна. Любая женщина с восторгом принялась бы щебетать о своей предстоящей свадьбе с любимым мужчиной. Но если ты не хочешь говорить об этом, то можем выбрать другую тему. Например, вспомнить старые добрые времена... - Мариссу словно окатило кипятком. - Вспомнить, как мы проводили время вместе. Как мы...
- Ладно! Скажи, что ты хочешь знать?
Она готова была говорить о чем угодно, только бы не ворошить эти мучительные воспоминания. Воспоминания, от которых ее сердце разрывалось на части.
- Расскажи мне о своем великолепном Эрике.
- Мне не хотелось бы, чтобы ты называл его так.
- Почему? Разве он не великолепный? Ты хочешь сказать, что собираешься замуж за Квазимодо?
В голове Мариссы возник образ Эрика. Серые глаза, темные густые волосы, мягкие черты лица. Эрика нельзя назвать великолепным. Это слово больше подходит Пабло, но Эрик...
- Он славный, - заключила она.
- Славный? - Пабло презрительно хмыкнул. - Это ни о чем не говорит.
Марисса на миг растерялась, но быстро нашлась.
- В наше время слово «славный» утратило свой истинный смысл. Мы понимаем под этим словом нечто обычное, заурядное и скучное. Но для меня это слово дороже множества других слов.
Он бросил на нее косой взгляд, полный скептицизма, и Марисса приготовилась услышать очередную колкость. Но он лишь удобнее уселся и, глядя ей прямо в глаза, спокойным и невозмутимым голосом спросил:
- А чем он занимается?
- Он работает в местном банке. Заведующий отделом личных вкладов. Это довольно высокая должность, если учесть, что ему всего тридцать.
Ее голос слегка понизился. Она внезапно вспомнила, что в двадцать лет Пабло успел уже завершить карьеру спортсмена и принялся успешно делать следующую - карьеру бизнесмена. К своим двадцати двум годам он стал миллионером.
- Ты любишь его?
- Он мне очень нравится, - ответила она, но тут же осознала, что совершила ошибку. Пабло не упустит возможности поиздеваться над ее словами.
- Очень нравится, - брезгливо повторил он. - И этого, по-твоему, достаточно, чтобы подписаться под своей жизнью и отдать ее этому мужчине?
- Ты говоришь об этом так, будто это финансовая сделка! - возмутилась она.
- Нет! Это ты говоришь об этом, как о сделке! Похоже, единственное, что интересует тебя в Эрике, это его «солидная» должность. Почему ты выходишь замуж за этого человека, если...
- Хватит!
Мариссе казалось, что она стоит на краю крутого утеса, и достаточно одного сильного порыва ветра, чтобы столкнуть ее в бездонную пропасть.
Пабло неожиданно выпрямился, подобрал ноги под себя и уставился на нее.
- А как же страсть? Куда девалась твоя безумная жажда, то горящее желание, которое ты не способна была контролировать? Разве ты больше не нуждаешься в любимом человеке, без которого не способна прожить и дня? Ты испытываешь эти чувства к своему Эрику?
Я испытывала это с тобой и едва не сошла с ума, когда ты бросил меня. Меня и малыша, которого я носила в себе. Ты не хотел этого ребенка, потому что он был препятствием для твоей карьеры. Я испытывала эту потребность, эту страсть к тебе, и что? Моя жизнь превратилась в руины, когда я потеряла тебя. Неужели ты думаешь, что я соглашусь пройти через всю эту боль еще раз?
Ей нестерпимо хотелось выкрикнуть все это ему в лицо. Но она хорошо знала, что ему на это наплевать, что ее отчаянные слова не коснутся его очерствевшей души. Сделав глубокий вдох, она с невероятным усилием сдержала себя.
- Я однажды испытала страсть, - стараясь сохранять самообладание, сказала она. - Одного раза достаточно. Более чем достаточно. Страсть приносит боль, она разрушает. Убивает. А желание, которое ты называешь жаждой, не что иное, как примитивное сексуальное влечение. Элементарная похоть, как ни называй ее.
Она произнесла последние слова с такой мстительностью, что Пабло невольно отпрянул, как будто ее слова были полны яда, и она выплюнула этот яд прямо ему в лицо.
- Что ж, по крайней мере, эти чувства сильнее тех, которые ты испытываешь к Эрику. Скажи, ты, поэтому не носишь его кольцо?
- Что?
- Его кольцо.
Пабло схватил ее за левую руку и, держа ее перед собой, указал на безымянный палец.
- Если ты так ценишь своего Эрика, то почему не хочешь заявить об этом всему миру? Почему с гордостью не носишь его кольцо? Почему не ткнешь мне в лицо его кольцо и не пошлешь меня к черту? Почему не скажешь, что у тебя есть мужчина, который помог тебе уничтожить все, что было между нами?
- Я... я...
Марисса окончательно растерялась. Она летела в пропасть головой вниз, а на дне ее ждали темные, опасные, ледяные воды, готовые поглотить ее.
- Я... Мы... Для нас все это не так важно...
- Слушай, не нужно подсовывать мне эту чепуху, - жестоко оборвал он ее сбивчивую попытку объясниться. - Ты знаешь, что этого недостаточно.
- Недостаточно, чтобы...
- Да, не достаточно, чтобы перечеркнуть все, что было между нами.. Было и есть.
- Нет, - беспомощно пролепетала она, зная, что ее голос слишком слаб, чтобы выразить истинный протест.
- Да.
Пабло продолжал держать ее за руку, но теперь его пальцы слегка ослабли и почти нежно обхватывали ее пальцы. Он осторожно, но довольно настойчиво потянул ее за руку к себе. И она невольно оказалась рядом.
- Марисса, не отвергай того, что у нас есть. Не отвергай саму себя.
Слегка наклонившись, он провел губами по ее лбу и щеке. Она тихонько всхлипнула, чувствуя, как от его ласки внутри нее пробуждается та дикая, языческая, неуправляемая страсть, которую, как ей казалось, она похоронила в себе много лет назад.
Но, видимо, похоронила не очень глубоко, потому что, чтобы оживить ее, оказалось достаточно крошечной искры. Всего несколько секунд его близости, и по ее жилам растекся огонь, порождающий жажду...
И эта жажда заставила ее отыскать его губы и, найдя, припасть к ним с такой жадностью, как будто они были животворным источником. Ее пальцы сначала впились в его плечи, потом скользнули по спине и сомкнулись на шее, перебирая шелк его волос...
- Марисса, - произнес он со вздохом наслаждения, оторвавшись от ее рта на долю секунды, а потом вновь припал к нему, с силой раздвигая губы и играя с ее языком - провоцируя, дразня и напоминая о более интимном вторжении.
Поцелуй сводил ее с ума. Ее словно несло по волнам бушующего моря. Но это море не было холодным, опасным и предательским - оно было теплым и ласковым и качало ее, то поднимая на гребень высокой волны, то позволяя соскользнуть в прозрачную бездну...
Она не заметила, как Пабло лег на спину, а она оказалась лежащей на нем, грудь к груди, бедра к бедрам... Даже сквозь одежду она чувствовала жар и силу его возбуждения.
- Сделал это личным, - пробормотал он хриплым и тягучим от страсти голосом и рассмеялся дрожащим, странным смехом.
- Что? - нахмурившись, спросила Марисса.
- Ты обвинила меня в том, что я сделал это личным. О боже, Марисса, как это может быть чем-то другим? Между нами все всегда было только личным. Было и будет. Моя девочка, иди же ко мне, целуй меня...
И она склонилась к нему и жадно припала к его рту, заставив его содрогнуться под ее телом. Его нетерпеливые, сильные руки блуждали по ее телу, лаская, пробуждая каждый нерв, в то время как ее пальцы скользнули по его груди и животу туда, где широкий кожаный ремень обхватывал его узкую талию.
Несколькими короткими рывками она вытащила футболку из-под его джинсов и обнажила горячий живот. Желание подобно острой боли пронзило ее, и, чувствуя, как ищущие пальцы Пабло возятся с пуговицами ее платья, она восторженно застонала.
Наконец он расстегнул их... Она откинула назад голову и, утопая в наслаждении, отдала ему свое тело. И Пабло немедленно воспользовался этим: нежно проведя губами по мягкой, молочной коже ее груди, он горячо впился в нее.
- Малышка, - пробормотал он, уткнувшись носом в ее грудь. - Я хочу тебя...
Малышка. Слово ворвалось в одурманенное сознание Мариссы потоком ледяной воды, в один миг, погасив пламя страсти. Она застыла и стеклянными глазами уставилась в пространство перед собой.
Малышка. Как она могла забыть, к чему приводит подобное легкомыслие? Как она позволила ему овладеть ее рассудком, забыв, что следует за такими безрассудными порывами страсти?
- Что случилось, Марисса? - Пабло почувствовал, что она внезапно охладела. Он приподнял голову, и пронзительно-синие глаза, затуманенные желанием, уставились на нее. - В чем дело?
- Нет! - Марисса резко отпрянула от него, встала и в один миг оказалась у противоположной стены лифта.
Как она позволила себе снова стать жертвой его соблазна? Как могла забыть, что он воспламенял в ней страсть только для того, чтобы использовать ее, и мог в любой момент повернуться и уйти, если ему этого больше не хотелось? Как она могла забыть, что такая страсть привела к зачатию их ребенка, малыша, который умер, не успев увидеть свет?
- Черт побери, Марисса, что на тебя нашло?
Он лениво, как ни в чем не бывало, встал на ноги, привычно отряхнул одежду, заправил футболку и пригладил рукой волосы. Казалось, что он только что покинул свое рабочее кресло или встал из-за обеденного стола. Он вел себя так, будто между ними ничего не произошло, и для Мариссы это было окончательным ударом по ее чувству собственного достоинства.
В отличие от него она выглядела так, будто скатилась кубарем по лестнице. Глядя на бесконечно повторяющееся в зеркалах лифта отражение, она с ужасом видела свои всклокоченные волосы, горящие глаза и лихорадочный румянец на щеках.
А ее одежда... Льняное платье было смято и задрано до бедер, из расстегнутого лифа выглядывали груди...
- Проклятие, Марисса. Ты можешь сказать, что случилось?
- Лишь то, что ты есть на свете! - выпалила она, судорожно одергивая платье. - И то, что я, как последняя дура, снова попалась в твои сети.
- Марисса...
Но она не могла больше слышать его голос, не могла перенести его присутствие рядом. Наспех приведя себя в порядок, она шагнула к аварийному телефону и нервно сняла трубку.
- Я не могу здесь больше находиться! Я хочу выбраться отсюда! Помогите...
Но телефон был мертв.
- Почему они ничего не делают! - отчаянно выкрикнула она, чувствуя, что близка к истерике. - Почему...
Но слова застряли у нее в горле, когда она увидела, как Пабло быстро подошел к пульту лифта и уверенно нажал кнопку. В ту же секунду лифт пришел в движение: покачнулся, заскрипел и начал спускаться.
Она оцепенела от недоумения. Но в тот же миг истина снизошла на нее.
- Ты? Ты сделал это умышленно? Мерзавец!
Гнев и ненависть снова полыхали внутри нее.
Пабло даже не попытался отрицать это. Более того, коротким кивком лишь подтвердил ее слова. На его красивом, выразительном лице не было ни тени эмоций: ни сожаления, ни стыда. Марисса бросилась к нему и, занеся кулаки, уже готова была обрушить на него каскад яростных ударов. Но вдруг опомнилась, почувствовав, что лифт притормаживает, приблизившись к первому этажу.
Как только двери лифта открылись, она выскочила из него и поспешно оглядела пустое фойе. Только бы кто-то из знакомых не увидел ее в таком виде!
Она была уже возле машины своей матери, стоявшей у входа в отель, когда услышала за спиной его голос и в ту же секунду почувствовала, как он крепко схватил ее за руку.
- Отпусти меня! Дай мне уйти отсюда!
- Только после того, как скажу тебе все, что хочу сказать.
- Ты сказал уже и сделал больше, чем достаточно! И я не хочу ничего слышать!
- Ты должна понять, что между нами...
- Все кончено! - выкрикнула она. - И никогда больше ничего не будет!
Выдернув из его захвата свою руку, она поднесла ее к его лицу, растопырив пальцы.
- У меня, может, и нет кольца, чтобы ткнуть тебя носом в него, но я могу послать тебя ко всем чертям. Убирайся и никогда больше не появляйся в моей жизни! Ты забыл о свадьбе!
Пабло медленно покачал головой, и на его лице появилась дьявольская усмешка победителя.
- Я ни о чем не забыл, - со злобной мягкостью в голосе ответил он. - Но до воскресенья осталось пять дней. Что ж, я попробую за это время доказать тебе, что, если ты выйдешь замуж за Эрика, ты совершишь непоправимую ошибку, за которую будешь проклинать себя всю жизнь.
3
- Еще одна посылка. Свадебный подарок!
- О нет!
Марисса насмешливо закатила глаза, глядя на свою сестру Марину (дочь Мартина), которая стояла в дверях с огромным свертком в руке.
- Куда же мы будем все это складывать, а, Марин? От кого она?
Марина посмотрела на адрес.
- От Моны и Диего Санчо. Запиши их имя в список.
- Еще одно благодарственное письмо, - вздохнула Марисса, открывая блокнот и внося имя Санчо в длинный список. - Когда-нибудь будет этому конец?
- Знаешь, я думаю, что это несправедливо: возложить всю ответственность за подарки на плечи невесты, - сказала Марина, взвешивая посылку в руках. - В конце концов, среди них есть и подарки для жениха. Но на его долю выпадает лишь удовольствие открывать их. А вся тягомотина с ответными благодарностями достается невесте. Это нечестно.
- Я скажу ему об этом сегодня вечером, - со смехом сказала Марисса. - Пусть хоть раз сам попытается выразить благодарность за очередной тостер.
- Не нужно. Прошу тебя, Мари, не делай этого, - взмолилась Марина. - Не хочется беспокоить его этими дурацкими тостерами. - За последнюю неделю у нас в доме появилось три или четыре подаренных тостера. - Подозреваю, что в этой посылке еще один, - добавила она и потрясла посылку в руках. - Размер соответствующий. И звук тоже.
- Марин, скажи, что ты пошутила. - Марисса издала шутливо-мучительный стон и драматично закрыла лицо руками.
Сестры весело рассмеялись. Но вскоре их смех прервал звонок в дверь.
- Кто бы это мог быть? Ради бога, только не очередная посылка.
- Я пойду открывать. Моя очередь, - сказала Марисса и принялась прокладывать себе путь через разбросанные подполу коробки, открытки и свитки оберточной бумаги. - Приходится пробираться, как по минному полю, - бросила она через плечо, когда, наконец, пробралась к двери холла. - Почему свадьбы всегда создают такой беспорядок?
- Было бы легче, если бы к свадьбе не прибавился еще и переезд на новую квартиру, - сказала Марина.
- Не уверена, - рассмеялась Марисса и открыла дверь.
Улыбка застыла на ее губах. Встретившись глазами с мужчиной, стоявшим на пороге, она обомлела. Ей захотелось захлопнуть дверь и сказать сестре, что это был рекламный агент, но она быстро сообразила, что это не сработает. Нет, Пабло не оставит своих намерений с такой легкостью. Насколько она знает его, он не сможет просто так повернуться и вежливо уйти, если перед его носом захлопнут дверь. Если бы она не стояла теперь лицом к лицу с ним, то он просто-напросто продолжал бы давить на кнопку звонка до тех пор, пока она не засвидетельствует его присутствие.
- Привет, Пабло, - холодно поприветствовала она, пытаясь скрыть волнение. - Чего ты хочешь?
Ослепительная, уничтожающая, обезоруживающая улыбка сияла на его лице. Улыбка, от которой можно было лишиться чувств.
- Подарить тебе вот это.
Перед Мариссой появился роскошный букет цветов, который он до этого держал за спиной. Растерявшись, она глупо уставилась на букет. Потом протянула руку и взяла его.
- Цветы? Мне? О боже, как они очаровательны! Невероятно! Это же орхидеи!
- Прекрасные цветы для прекрасной невесты.
Он произнес слово «невеста» таким тоном, что каждый нерв Мариссы взвыл от боли, как будто по нему провели ржавой пилой. Она посмотрела ему в глаза и внезапно почувствовала, как тяжелый, болезненный туман заволакивает ее рассудок, лишая той невинной, спонтанной радости, которую она только что испытывала, глядя на цветы.
Увы, она опять ошиблась. По своей глупости и наивности она решила, что Пабло пришел, чтобы попросить у нее прощения за свою вчерашнюю проделку в лифте, что цветы были его желанием возместить моральный ущерб, который он нанес ей. С такими мыслями она и приняла букет из его рук.
Но Пабло ни в чем не раскаивался.
- Надеюсь, что ты еще раз подумаешь над моим приглашением поужинать вместе.
Что за чертов упрямец! Марисса уже сожалела, что взяла у него цветы. Теперь, когда она поняла смысл его жеста, ей отчаянно хотелось швырнуть эти очаровательные цветы ему в лицо.
Да, это был всего лишь новый подход. Взять ее силой, используя тактику пещерного дикаря, ему не удалось. Вот он и решил попробовать другой, цивилизованный подход.
Внезапно, словно навязчивый звон колоколов, в уме Мариссы прозвучали слова, которые он произнес вчера.
До воскресенья осталось пять дней...
- Я все уже обдумала, - ответила она жестко. - И мое решение окончательно: я не хочу ни ужинать с тобой, ни вообще когда-либо встречаться.
- Правда? Ты так уверена в этом? Неужели...
- Марисса, с кем это ты так долго разговариваешь? - послышался из холла любопытный голосок Марины, и вскоре она сама появилась в проеме двери.
Золотистые пряди волос свободно струились по ее плечам, на лице - ни малейшего макияжа, и это делало ее похожей на ребенка. В глазах - то же выражение вечного изумления, которое было больше характерно для Мии.
- Что-то случилось? - спросила Марина.
- Ничего. Пабло зашел на минутку и уже уходит.
Но по виду Пабло нельзя было сказать, что он собирается уходить. Более того, теперь он повернулся к Марине и направил на нее свою ослепительную, обворожительную, дьявольскую улыбку.
- Привет, малышка Маринка. А ты заметно подросла с тех пор, как я в последний раз тебя видел.
- Так это Пабло Бустаманте? - удивленно заморгала она, отступив на шаг назад и с любопытством оглядывая его. - Привет, Пабло. Как ты здесь появился?
- Дела, дела привели меня в родной Буэнос-Айрес. Вот я между делами и решил восстановить кое-какие старые знакомства.
- Это ты принес цветы? О боже, они великолепны!
Марисса мысленно чертыхнулась. Почему Марина сунула сюда свой любопытный носик как раз в тот момент, когда она почти избавилась от непрошеного гостя? Марина была на два года младше сестры и во время тех роковых событий была еще зеленым, ничего не смыслящим подростком. Она тогда жила с Мартином и почти не знала Марису. Лухан взяла тогда всю ответственность на себя. Она настоял на том, чтобы сохранить в тайне все печальные подробности происшедшего, и раздавленная горем Марисса была только рада этому.
Но теперь, видя, какой разрушительный эффект произвела эта высоковольтная улыбка на впечатлительную душу ее младшей сестренки, Марисса пожалела, что Марина так плохо знала этого человека.
- Эти цветы просто...
- Пабло пора идти,,- перебила лепет сестры Марисса. - Он спешит на важную встречу.
- Как жаль... - огорчилась Марина. - А я как раз собиралась заварить чай и пригласить Пабло на чашку чая.
- Не откажусь, - бодро ответил он, сделав вид, что не заметил гневного взгляда, который метнула на него Марисса. - Не волнуйся, Марисса, я перенесу эту встречу на завтра.
Марисса крепко сжала губы.
- Вот и прекрасно! Значит, чайная церемония все-таки состоится! Что ж, тогда я побежала ставить чайник! - Марина всплеснула руками и направилась к двери на кухню.
Но Марисса преградила ей путь.
- Может, лучше я это сделаю? - дрожащим голосом спросила она. - А заодно и поставлю цветы в вазу.
Или, скорее, отправлю их прямиком в мусорное ведро, добавила она про себя, но тут же пожалела об этом, представив себе пышную красоту букета посреди картофельной кожуры, оберток и объедков.
Цветы не виноваты в том, что их принес Пабло Бустаманте.
- Нет, позволь мне заняться этим, - запротестовала Марина, выхватывая букет из ее рук. - У вас с Пабло наверняка есть, о чем поболтать. Насколько я помню, вы когда-то были дружны.
- Я бы это так не назвала, - пробурчала Марисса, глядя вслед исчезнувшей за кухонной дверью сестре. - Ну что, может, войдешь? - добавила она сквозь стиснутые зубы.
- Трудно отказаться от такого любезного приглашения, - с ехидной усмешкой ответил он.
Его улыбка и лицо были холодными и недобрыми.
- Представляешь, - продолжал он тем же холодным тоном, когда они вошли в гостиную. - Сегодня я снова ступил на священную территорию особняка семейства Андраде-Колучи.
Из вежливости Марисса молча кивнула, позволяя ему усесться в кресло.
И вправду, они раньше встречались где угодно, только не в этом доме: в каких-то барах, загородных парках, иногда - в теннисном клубе и в редких случаях – здесь в доме.
- И смотри, ничего ужасного не случилось. Не прозвучали грозные фанфары рока, предвещающие беду, и стены не затряслись от страха. Но готов поспорить, что старик Абель перевернется в. могиле, когда узнает об этом. Уверен также, что твой сводная сестричка и телохранитель Лухан тоже не просияет от радости.
- Лухан больше не живет здесь. У нее и Мии теперь своя жизнь и свои дома и семьи.
Дома и семьи, подумала она с грустью.
- Скоро у тебя тоже будет свой дом, - напомнил ей Пабло. - С твоим славным Эриком.
Марисса встрепенулась, тряхнула головой и быстро взяла себя в руки.
- У меня уже есть и своя квартира, и свой бизнес. В Кордобе, - резко сказала она. - Ей хотелось как можно скорее замять потенциально взрывоопасную тему.
- Кстати, ты никогда не говорила мне, чем занимаешься, - заметил Пабло. - Я помню, как ты мучилась с выбором профессии. Какую карьеру ты, в конце концов, выбрала?
- Я занимаюсь организацией праздников, - безучастно проговорила она. - Вечеринки, юбилеи, свадьбы...
- И как, преуспеваешь? - спросил он на удивление искренне.
- Преуспеваю. Конечно, это мелочь по сравнению с твоим бизнесом, но я зарабатываю неплохо...
- И собираешься продолжать работать даже после свадьбы?
- Конечно. Неужели ты думаешь, что я шесть лет создавала себе репутацию только для того, чтобы в один день все бросить?
Пабло склонил голову набок и почесал затылок.
- Что же это получается? У тебя бизнес в Кордобе, Лондоне, а твой Эрик будет работать на своей замечательной должности в местном банке?
Марисса напряглась. Она, видимо, слишком рано обрадовалась, решив, что сумела переключить его внимание. Они уже начали говорить о безобидных, отвлеченных вещах, но тут он снова вспомнил об Эрике.
- Между Буэнос-Айресом, Кордобой и Лондоном довольно хорошо налажено транспортное сообщение, - быстро ответила она. - Кроме того, устройство праздников одному человеку не потянуть, и я содержу помощников. Одного - на весь рабочий день, а другого - на несколько часов утром или вечером. А при необходимости - и дольше. Так что мне не всегда обязательно показываться в своем офисе, - довольная собой, пояснила она.
Однако что могло вызвать это странное выражение на его лице? Эту лукавую, подозрительную улыбочку, от которой изогнулись уголки его широкого рта?
- Мои помощники способны превосходно управиться со всеми делами даже без моего вмешательства, - добавила она нерешительно.
Похоже, что у тебя все под контролем. - Он едва сдерживал раздражение, рвущееся наружу. - Черт побери, Марисса, может, ты сядешь, наконец? Ты мельтешишь перед глазами, и у меня начинается головокружение.
- Извини, - пробубнила она. - Я только собиралась переложить куда-то эти карточки, чтобы освободить себе кресло. Это карточки с местами для гостей. Мы перебирали их перед твоим приходом.
- К черту карточки с местами для гостей, Марисса! - Пабло прорвало. - Мне наплевать и на эти карточки, и на все остальное, что связано с твоей распрекрасной свадьбой с самым лучшим банковским служащим года! Я не за тем сюда пришел, и ты хорошо это знаешь!
- Зачем тогда?
Глупый вопрос. Очень глупый. Она прекрасно знала, что он ответит.
- Что за детские игры, Марисса? Ты знаешь, зачем я пришел. Я пришел, чтобы пригласить тебя на ужин, и я не уйду из твоего дома, пока не получу положительный ответ.
- Но почему ты так зациклился на этом ужине? - Марисса увидела презрение на его лице. Странно. Он презирает ее и все же хочет провести время в ее обществе. Может, ее легкомысленное поведение в лифте внушило ему надежду на легкую победу? Неужели он настолько зациклен на сексе, что готов пренебречь своими чувствами ради короткого физического удовольствия? - Я вчера сказала тебе все, что думаю.
- А я сказал, что не верю тебе.
Неожиданно он встал с кресла, подошел к ней и, прежде чем она успела сообразить, что происходит, взял ее за плечи. Его жесткие пальцы впились в ее хрупкие косточки.
- Это твое дело.
- Не убедительно, Марисса. Я не верю. Все эти твои слегка тепленькие чувства к своему славному заведующему отделом личных вкладов невозможно сравнить с той страстью, с тем пламенем, которое когда-то охватывало нас с тобой. И это можно вернуть, Марисса.
- Ни за что и никогда, - проговорила она вяло.
Ей хотелось отвернуться от него и спрятать глаза, но его завораживающий голос и горящий, опасный взгляд не позволили ей сделать этого.
- Этот огонь до сих пор полыхает в нас. Я знаю это, Марисса, и уверен, что ты чувствуешь то же самое. Но если ты отвергнешь этот огонь, то он разрушит тебя. Если ты отвергнешь эту страсть, ты отвергнешь часть самой себя и никогда, поверь, никогда не сможешь смириться с последствиями.
- Нет, - повторила она так же беспомощно.
- Подумай, что ты будешь чувствовать, скажем, через год... нет, даже меньше года, будучи женой своего Эрика? Ты проснешься однажды и поймешь, что этот мужчина не удовлетворяет тебя, что он не дает тебе того, чего ты хочешь, что тебе постоянно чего-то не хватает. Что ты тогда будешь делать? А?
- Я сказала. Нет.
Она вырвалась из его рук и отскочила.
- Я не хочу ужинать с тобой! И ты не заставишь меня изменить своего решения. Почему ты не можешь смириться с ним?
Пабло молчал. Он слегка откинул голову назад, как будто она только что со всей силы влепила ему пощечину. В синих глазах застыло недоумение. Но уже в следующий момент он пришел в себя и снова бросился в атаку.
- Потому что... потому что я не могу! Я не могу с этим согласиться! - Нет, это мало было похоже на атаку. Скорее, он просто должен был что-то ответить и поэтому выпалил эту беспомощную, ничего не значащую фразу. - Потому что я ничего не могу с этим поделать! - горячо продолжал он. - Потому что после новой встречи с тобой я чувствую то же, что чувствовал, когда мне было шестнадцать! Потому что я смертельно, безумно хочу тебя и не могу думать ни о чем другом! Я не могу, есть, не могу спать, не могу жить, если ты не со мной! И, несмотря на все, что тогда произошло между нами, несмотря на то, что мы расстались, я всегда знал, что буду это чувствовать! Это неизбежно, как-то, что солнце зайдет сегодня вечером и снова взойдет завтра утром.
Он отвернулся от нее и уставился на залитый солнечным светом сад за окнами гостиной.
- Поверь, я просто ничего не могу с собой поделать, - более спокойно продолжал он. - Как бы ни боролся с собой, что бы ни делал, чтобы выбросить тебя из головы... - Он снова повернулся к ней и бросил взгляд, от которого она похолодела. Позавчера, когда она увидела его в фойе отеля, он посмотрел на нее точно так же. То же яростное презрение на лице, смешанное с диким отвращением. Мариссе казалось, что от этого взгляда от нее через секунду останется лишь жалкая горсточка пепла. - Я хочу избавиться от этого чувства не меньше, чем ты...
Его голос был грубым и низким, и Марисса содрогнулась при мысли о том, что его поцелуи и ласки были смешаны с этим жгучим презрением.
Но он не имел права презирать ее. Это она должна презирать его за то, что он так бессердечно и подло поступил с ней, за ту жестокость, с которой он бросил ее, когда она отчаянно нуждалась в нем.
Но хуже всего было то чувство отвращения к самому себе, которое он даже не попытался скрыть. Он хотел ее и ничего не мог с этим поделать, не мог справиться с этим испепеляющим желанием, в чем сам пару минут назад так красноречиво признался. Но он хотел избавиться от этого желания. Ему ненавистна была сама мысль о том, что он не способен контролировать эту страсть, как бы ни старался.
- Я понял, что единственное, что я могу сделать, это сдаться, отдаться в руки этой страсти, погрузиться в нее, утонуть в ней. Надеюсь, что только так я смогу избавиться от нее, - глухо проговорил он.
- Своего рода терапия через отвращение? - едко спросила она.
- Может быть, - последовал ответ.
- Скажи, что я сделала, чтобы вызвать у тебя такую ненависть к себе?
- Ты...
- Чай подан!
Веселый, звонкий голосок Марины не дал ему договорить.
- Марта испекла чудесный шоколадный торт, и я принесла его к чаю. Надеюсь, вы проголодались.
Не ведая о том, какие опасные вихри эмоций кружат по комнате, Марина поставила на стол полный поднос.
Марисса пробормотала себе под нос что-то невнятное, отдаленно напоминающее согласие, но Пабло и глазом не повел в сторону Марины.
- Ты носишь фамилию Андраде-Колучи, - продолжил он, холодно и упрямо глядя Мариссе в глаза. - Разве этого не достаточно?
Странно. Пабло никогда не воспринимал эту вражду между их семьями серьезно. Он смеялся над ее тревогами и подыгрывал ей только в тех случаях, когда страхи и опасения овладевали ею настолько, что крали у них свободу. Или когда один из братьев Мариссы выкидывал какую-нибудь особенно неприятную штуку.
- И что ты хочешь этим сказать, Пабло? - спросила Марина, мило нахмурившись. - Только прошу, не надо о том далеком прошлом. Ты ведь не станешь выкапывать ту дурацкую историю о наших предках, правда? Тем более что теперь это всего лишь история давно минувших дней.
Но Марисса так не думала. Наоборот, ей казалось, что между нею и Пабло была совершенно новая история. Рана, которую он оставил в ее душе, была свежа и болела так, будто он только вчера нанес ее. Она была рада, что Марины не было поблизости в те годы, и она до сих пор пребывает в полном неведении. События той драмы не дошли до нее. К тому времени, когда Марина вернулась в Буэнос-Айрес, Пабло уже покинул его навсегда. Его отец умер за сразу же после ареста, и он перевез мать в свой дом - роскошный маленький дворец в деревне.
Нет. Она не для того столько лет хранила эту историю в тайне, чтобы теперь снова ворошить ее. Ах, как она надеялась, что эта история осталась позади и освободила ее от своей тяжести! И Марина не должна знать о том, что пережила ее сестра из-за этого мужчины.
Марисса приклеила к лицу улыбку и молилась только о том, чтобы сестре она не показалась слишком фальшивой.
- Марин, Пабло просто слегка обижен за то, что я отказалась пойти с ним на ужин, - сказала она, надеясь, что ее слова прозвучали с воздушной беззаботностью.
- Что? Ты отказалась поужинать с Пабло? - удивилась она. - Марисса, ты шутишь?
- Нет. Ты же знаешь, что у меня просто нет времени, - быстро вставила Марисса. Не дай бог, ее сестрица сейчас сболтнет что-то совсем нежелательное. - Перед свадьбой так много дел... Кроме того, это не совсем уместно...
- Не совсем уместно? - сухо спросил Пабло. - Извини, но мне не понятно, что может помешать старым друзьям поужинать вместе?
Да уж, старые друзья, мысленно усмехнулась она.
- Марисса, Пабло прав, - с укором сказала Марина. - Ты зря лишаешь себя удовольствия.
Удовольствие... Если бы ее сестренка слышала все, что этот человек говорил перед ее появлением в гостиной, она бы поняла, почему Мариссе куда приятнее было бы провести вечер в яме со змеями, чем ужинать в его компании.
Самодовольная улыбочка и триумфальный блеск его глаз только усилили ураган, свирепствующий в ее душе. Он сделал все, что нужно, и мог теперь спокойно отойти в сторону и позволить Марине работать на него.
- Знаешь, Мари, что я хочу тебе сказать? - сестра взяла инициативу в свои руки. - Ты просто не смогла задушить в себе чувства, которые испытывала к Пабло, - полушутливым тоном продолжала она. - Ты же была без ума от него.
Марина, незаметно от сестры, кокетливо подмигнула Пабло.
- Марик, - прошипела Марисса. Но Марина не слушала ее.
- Знаешь... - Она повернулась к Пабло, который стоял теперь, прислонившись к стене, сложив на груди руки, и явно забавлялся, наблюдая за разыгрываемой перед его глазами сценой. - Знаешь, Марисса была одной из твоих самых ревностных болельщиц, когда