Отправлено: 09.06.07 19:59. Заголовок: Фики 2

Продолжаем.

 Отправлено: 09.06.07 20:00. Заголовок: Re:

4
Как неожиданны и странны капризы судьбы! Сегодня Марисса будет ужинать с Пабло в ресторане. Сегодня они впервые открыто появятся в общественном месте.
Марисса стояла перед зеркалом в вечернем платье и расчесывала волосы.
Шесть лет назад все было по-другому… Марисса понимала, что проблемы, уходящие своими корнями в далекое прошлое, невозможно так просто искоренить. Поэтому она и предпочла благоразумие сомнительному бунтарству.
К тому же она беспокоилась о Пабло. Он был последним мужчиной в семье Бустаманте, и поэтому ему досталась вся враждебность со стороны всех, после проделок его отца. Пабло. Черт бы тебя побрал.
Марисса положила расческу на туалетный столик и взглянула на себя в зеркало. Ее грустные глаза говорили ей о самой себе больше, чем она готова была узнать.
Будь ты проклят, Пабло Бустаманте. Проклят за то, что ее родственники оказались правы.
Сколько она себя помнит, Пабло Бустаманте всегда был частью ее жизни. Она видела перед собой только высокого, смуглого юношу с блестящими голубыми глазами. Она видела необыкновенно привлекательное лицо и тело - гибкое, стройное и сильное, с мускулатурой гораздо лучше развитой, чем у всех его одноклассников. По мнению всех девчонок из школы, Пабло Бустаманте был просто красавчиком. К тому же он блестяще учился, был отличным спортсменом и, конечно же, лучшим теннисистом.
- Марисса! - голос Марины прервал ее воспоминания. - Мари, твой ухажер явился!
- Он вовсе не ухажер! - раздраженно бросила она в ответ и только теперь поняла, что Пабло уже здесь.
Схватив сумку, она сбежала по лестнице, еще сверху разглядев в холле высокую фигуру в элегантном костюме.
- Мы же собирались встретиться у ресторана! - холодно сказала она, стараясь не выдать волнения, которое заставляло ее сердце колотиться с бешеной скоростью.
Вечер еще не начался, но у нее голова уже шла кругом, как будто она слегка выпила. Сногсшибательного сочетания лазурных глаз Пабло с его светлыми блестящими волосами и атлетическим телосложением было достаточно, чтобы в одну секунду лишить ее покоя. Если к этому добавить изысканный костюм темно-синего цвета под цвет его глаз и голубую рубашку, то можно навсегда распроститься с рассудком.
- Я помню, - спокойно ответил он. - Но отныне все будет по-другому.
Увы, причиной беспокойства Мариссы было нечто совершенно другое. Но лучше пусть он остается при своем мнении. Так безопаснее для нее.
- Ты, возможно, прав, - согласилась она.
- И, конечно, трудно догадаться, кто кормил его такими историями, - с иронией сказал он.
Встретившись с взглядом его пронзительно-синих глаз, Марисса снова невольно вспомнила их первую встречу, и день теннисного турнира.
Пабло тогда, конечно же, победил в турнире. Он обыграл всех своих противников, и профессиональный тренер, следивший за его игрой, высоко оценил его потенциал теннисиста. Уже в полдень того же дня он предложил Пабло стать его учеником, а спустя некоторое они вместе покинули Буэнос-Айрес. Позже Марисса видела Пабло только по телевизору. Во всех спортивных программах его расхваливали, как молодую звезду и будущую надежду тенниса.
Ее путешествие в прошлое прервал глубокий голос Пабло.
- Я вижу во все этом происки Лухан, - проговорил он тем же язвительнонасмешливым тоном. - Ты согласна с этим, Мари?
- Я же просила не называть меня так!
- Почему? - спросил он. - По-моему, это очень милое имя. Оно очень подходило тебе... В шестнадцать лет ты была такой смешной тоненькой девчушкой с буйной копной каштановых волос и худыми длинными ногами.
- К твоему сведению, мне уже давно не шестнадцать, - сердито пробурчала она, измерив хмурым взглядом его и память о той Мариссе, с которой он встретился, первый раз вернувшись в Буэнос-Айрес.
- Что бы значил этот вздох? - ворвался в ее мысли голос Пабло. - Ты что, все еще сердишься за Мари?
Его забавляющийся тон жестко столкнулся с горечью ее воспоминаний, и в ответ она резко отвернулась от него.
- Эй, что случилось?
Он взял ее за подбородок, повернул ее голову к себе и заставил посмотреть в глаза. Он нежно провел рукой по ее волосам, убирая пряди с лица, потом его осторожные пальцы скользнули по ее щеке. Она стояла как завороженная, не в силах выдавить из себя ни слова.
- Ты красивая женщина, Марисса. Восхитительно красивая, - продолжал он понизившимся до волнующей хрипоты голосом. - И с годами ты стала еще красивее. Когда я впервые встретил тебя, ты выглядела симпатичной малышкой, но любой, у кого есть глаза, смог бы увидеть скрывающуюся в тебе красоту, ждущую своего полного расцвета.
Марисса непроизвольно провела языком по пересохшим губам и вздрогнула, заметив, как его глаза проследили за этим едва заметным движением.
- Ты... - пыталась заговорить она, но не смогла.
Он рассмеялся.
Она яростно дернула головой, отстранившись от его ласкающей руки, беспощадно игнорируя мучительный протест всех своих чувств, которые вдруг лишились наслаждения.
- Итак, мы идем ужинать или нет? Ты добился моего согласия на этот ужин только благодаря шантажу. Что ж, я дала слово и поэтому предпочитаю покончить с этим как можно скорее.
Готов к исполнению приказа! - Он шутливо отсалютовал ей, но она восприняла его жест как оскорбление. - Моя машина ждет у дома.
По дороге в ресторан ни один из них не обронил ни слова, и только резкие движения его руки, когда он переключал скорость или вращал руль, выдавали ураган, бушующий у него внутри. Было заметно, с каким трудом ему приходится сдерживать себя.
Марисса сидела рядом с ним, напряженная и неподвижная как мумия. Она боялась этого вечера с самого начала, но теперь ей казалось, что-то, чего она опасалась раньше, мелочь по сравнению с тем, что ждет ее впереди. Как она влипла в эту историю? Но что может ухудшить эту и без того дурную ситуацию?
Ответа на этот вопрос ей не пришлось долго ждать. Как только Пабло припарковал машину в нескольких метрах от ресторана, она заметила на другой стороне улицы высокую фигуру мужчины. Ее сердце сначала дрогнуло, а потом словно оборвалось и покатилось вниз - прямиком в пятки.
О боже, молча взмолилась она. Пусть мне это только снится! Это не может быть реальностью!
Но ее молитву никто не услышал, потому что мужчина уже повернул голову в их сторону и посмотрел прямо на машину Пабло. Он тут же заметил сидящую на переднем сиденье Мариссу: на его лице появилась широкая улыбка, а правая рука взметнулась в воздух и принялась приветственно махать ей.
- Кажется, кто-то машет тебе, - язвительно проговорил Пабло. - Вы знакомы?
Мариссу словно парализовало. Она молча кивнула, сдерживая дрожь во всем теле.
- Или более чем знакомы? - Пабло, окинув ее беглым взглядом, прочел все, что было написано на ее лице. Его быстрый, проницательный ум тут же произвел нужные расчеты и через секунду выдал правильный ответ. - Это твой жених?
Что ж, судьба снова сыграла с ней злую шутку, и ей нужно как-то справиться с ситуацией.
- Да, - дрожащим голосом выдавила она из себя. - Это Эрик.
Пабло не смог скрыть своего искреннего изумления, и это помогло Мариссе вырваться из кольца страха, сковавшего ее.
Ей вдруг захотелось истерически рассмеяться, но она боялась, что стоит ей начать, и она уже не сможет остановиться. Достаточно было представить, как она сидит в машине и заливается неудержимым, истерическим, идиотским хохотом. Подавив это побуждение, она собралась и взяла себя в руки.
- Да, это Эрик, - подтвердила она уже более уверенным голосом.
Пабло повернул к ней голову и принялся внимательно изучать ее лицо, и она снова сжалась в комок, ожидая взрыва. Но взрыва не последовало. Вместо этого Пабло выпустил из рук руль и еще раз посмотрел через дорогу.
- Честно говоря, я представлял его себе другим.
Безразличие, с которым он произнес эту фразу, смешалось с ее взвинченными эмоциями и произвело нечто, подобное взрывчатому веществу.
- Не сомневаюсь! - гневно вспыхнула она, не замечая, как его глаза помрачнели. Напряжение свело его сильные скулы, превратило его красиво очерченный рот в тонкую, жесткую линию. - И каким ты себе представлял его? Обрюзгшим и сутулым коротышкой? Или близоруким, лысеющим занудой, который только к тридцати годам умудрился сбежать от материнской опеки?
- Нет, - ответил Пабло.
Но Мариссу уже понесло.
- Ты полагаешь, что если однажды у меня был ты... - она особо выделила слово «был», - то я никого лучше тебя не найду? Или что я подамся в монастырь и буду до конца своих дней оплакивать незаменимую утрату?
- Я был бы полным идиотом, если бы так думал, - сердито пробормотал Пабло, не отрывая глаз от мужчины на другой стороне улицы, который, судя по его виду, теперь удивлялся, почему они так долго не выходят из машины.
И все же, по правде говоря, он не ожидал, что Эрик окажется высоким, хорошо сложенным, красивым мужчиной.
- По-моему, он хочет поговорить с тобой.
- Я знаю.
Марисса сидела, провалившись в кресло, и знала, что ее нездоровый страх может вызвать у Пабло опасные подозрения. Но в данный момент она знала, что не способна общаться с Эриком.
- Я хочу познакомиться с ним, - вдруг заявил Пабло и своим заявлением поверг ее в бездну ужаса.
- Зачем?
Она взглянула на него, подозрительно сузив глаза. Интересно, что он задумал?
- Так, хочу узнать, что он за человек, - невинно ответил он. - Ты как, пойдешь со мной? Он явно ждет, когда ты выйдешь к нему.
Марисса растерянно искала ответ, но в голову ничего не приходило. Или, по крайней мере, не приходило ничего пристойного. Но Пабло не стал дожидаться ее ответа. Он вынул ключ из зажигания, подбросил его в воздух, ловко поймал одной рукой и засунул в карман брюк.
- Тогда я передам ему привет от тебя, хорошо? Все же он мужчина, за которого ты собираешься выйти замуж через четыре дня.
Он уже вышел из машины и собирался перейти на другую сторону улицы, когда разжиженный мозг Мариссы наконец заработал снова.
Его последние слова кружились в ее голове.
Все же он мужчина, за которого ты собираешься выйти замуж...
- Подожди! - крикнула она.
Она выпрыгнула из машины и бросилась за ним. Скорее, ей нужно опередить его. Нельзя допустить, чтобы Пабло стал знакомиться с Эриком в ее отсутствие. Она мчалась через дорогу как ошпаренная. Оказавшись на другой стороне, споткнулась о бордюр и... оказалась в руках Эрика.
- Марисса, милая, осторожно! Ты ведь могла упасть.
- О, Эрик!
Тяжело дыша, она прильнула к груди Эрика и, не задумываясь, обвила руками его шею.
Потом привстала на цыпочки и звонко поцеловала его.
- Я так рада тебя видеть.
- Я тоже...
Эрик смотрел на нее в легком недоумении. По его лицу было видно, что он не привык к таким несдержанным приветствиям с ее стороны. Но Марисса знала, что Пабло стоит рядом и напряженно наблюдает за каждым их движением.
- Я не ожидал, что увижу тебя вечером на улице.
Эрик поставил Мариссу на тротуар, отошел на шаг назад и провел рукой по волосам, откидывая упавшую на лоб прядь. Он все еще поглядывал на нее с опаской, как будто не знал, чего еще можно от нее ожидать. И Марисса чувствовала себя неловко из-за того, что поставила его в такое положение. Она просто передала ему свое собственное беспокойство, и это было нечестно.
- Я думал, ты будешь сидеть дома и разбираться с букетами, прическами или еще чем-то, что для вас, девушек, важно перед такими особыми событиями.
- Я... я этим и занималась. - Черт побери, возьми себя в руки! - приказала она себе мысленно. Ты ведь всем даешь понять, что что-то не так. - Но... но я встретила старого друга. Он остановился в «Редженси», и мы случайно столкнулись там.
Она чувствовала, что на горизонте собирается гроза, и отчаянно пыталась предотвратить ее. Но язык по-прежнему не хотел слушаться.
- Привет. Мне показалось, что Марисса выглядела уставшей и измотавшейся. Понятное дело, приготовления к свадьбе... - вставил Пабло, перехватив инициативу. - Вот я и решил пригласить ее на ужин. Ей нужно немного расслабиться и отдохнуть от забот.
- Прекрасная идея, - бодро сказал Эрик и с искренним интересом поглядел на мужчину, стоящего рядом с Мариссой. - Значит, ты старый друг Мариссы. И как же тебя зовут?
- Пабло. Пабло Бустаманте.
Пабло протянул руку, Эрик крепко пожал ее.
- Пабло Бустаманте? - переспросил Эрик и вдруг разволновался.
- Так точно.
Так было всегда, когда люди впервые встречались с Пабло. Даже если они не были болельщиками, они довольно часто видели его лицо в газетах или по телевизору. Мариссе эта ситуация была очень хорошо знакома. Стоило им показаться где-либо вместе, как всегда находились люди, которые тыкали в Пабло пальцем, таращились на него или просили автограф.
Большинство из них были женщинами. Они толпились вокруг Пабло, щебеча, чирикая и кокетничая, как стайка пестрых экзотических птиц, пытаясь привлечь к себе его внимание.
И Пабло, конечно же, поощрял это. Он упивался каждым моментом этой игры, потому что с этими женщинами все было просто и ясно. Он знал, чего они от него хотят, и они никогда не требовали большего. Никаких привязанностей, обязанностей, ответственности...
Только порой, по своей глупости, они беременели и тогда начинали угрожать, пытаясь привязать его или заставить жениться на себе.
Но не только женщины вели себя как одержимые при его появлении. Мужчины тоже попадали под влияние его сияющей ауры успеха. Они восхищались его физической силой и атлетическим телосложением, но больше всего их привлекало непоколебимое чувство уверенности в себе, которое Пабло носил как удобную повседневную одежду.
Итак, Марисса не удивилась, когда Эрик дрожащим от восхищения голосом сказал:
- Значит, ты тот самый Пабло Бустаманте, который был лучшим теннисистом Аргентины?
Пабло в ответ только едва заметно кивнул. Но Эрику даже этого не нужно было. Он уже завелся на свою любимую тему - о деньгах, акциях и вкладах. Что ж, по крайней мере, это отвлекло его от намерения копнуть глубже под ее предполагаемые дружеские отношения с Пабло. Но чем дольше Эрик и Пабло беседовали, тем страннее казалась ей вся эта ситуация.
Мариссе казалось, что она сидит на пороховой бочке и наблюдает, как огонек фитиля медленно подкрадывается к ней. И неизвестно, когда все это рванет.
Переминаясь с ноги на ногу, она тихонько закашляла, пытаясь привлечь внимание увлеченных беседой мужчин к своей позабытой персоне.
- Пабло...
Пабло тут же повернулся к ней, посмотрел прямо в глаза, вычислил ее настроение и сделал вывод.
- Что, проголодалась? - сухо спросил он. - Значит, пора покормить тебя. Извини... - непринужденно бросил он в сторону Эрика. - Столик заказан на восемь тридцать, и тебе наверняка известно, как ведет себя Марисса, когда голодна.
- Конечно, - рассеянно ответил Эрик. В его уме продолжали вращаться цифры и факты, о которых они всего минуту назад так оживленно говорили.
- Что ж, приятно было познакомиться.
Пабло снова протянул Эрику руку, но Марисса заметила, что не только обычная вежливость побудила его сделать этот жест. И последовавшие слова подтвердили это.
- Честно говоря, я тебе завидую.
- Завидуешь? - Эрик не понимал, о чем он говорит. Он поднял брови, и на его лбу образовались волнистые складки.
- Тебе крупно повезло, Эрик. У тебя необыкновенно красивая невеста.
- О да... - протянул Эрик, и его лицо вмиг разгладилось и посветлело. - Эта девушка для меня все. Не могу дождаться нашей свадьбы. - Он проговорил это с таким чувством, что никто не стал бы сомневаться в том, что он говорит правду.
У Мариссы перехватило дыхание. Ей казалось, что почва ускользает у нее из-под ног.
- До воскресенья осталось всего четыре дня, Эрик, - поспешно ввернула она и, подойдя к нему, на миг заключила в теплые объятия. - Завтра, к сожалению, мы встретиться не сможем. Мне нужно съездить в Лондон, уладить кое-какие дела на работе. Но мы увидимся в четверг на большом семейном обеде. А теперь нам пора идти, а то мы можем потерять столик.
Она быстро и пламенно поцеловала его, прекрасно осознавая, что делает это не ради Эрика, а ради Пабло. Но теперь не это было главным. Главным было поскорее убраться с этого минного поля, на котором она лихорадочно проплясала больше десяти минут. Ей вполне хватало одного Пабло. Но Пабло в компании с Эриком - это было выше ее сил.
- Ты явно проголодалась, - рассмеявшись, сказал Пабло, как только поравнялся с ней. - Или тебя мучает совесть?
5
- Я умираю от голода, - пробурчала она.
А что до ее совести, то это совсем не его дело. У нее сейчас нет ни сил, ни желания прислушиваться к тому, что говорит ее совесть. Она спиной чувствовала, как Эрик, продолжая стоять на углу улицы, удивленно смотрит им вслед. Небось, до сих пор ошарашен ее поведением.
- Мне нравится твой жених, - неожиданно сказал Пабло, когда они уже усаживались за столик. - Он показался мне честным, прямым парнем.
- Он такой и есть.
Она взяла в руки меню и спрятала за ним лицо, делая вид, что внимательно изучает его. На самом деле она только тупо пялилась в изысканный печатный шрифт. Красивые буквы танцевали и расплывались у нее перед глазами, и ей совершенно непонятен был их смысл.
- Мне показалось, что его чувства к тебе гораздо глубже, чем твои к нему.
Уж кому-кому, но только не ему оценивать глубину ее чувств.
В этот момент появился бесшумный, как призрак, официант и поставил перед ними напитки. Пабло тут же протянул руку и взял свой стакан.
Продолжая прятать лицо за меню, Марисса с тревогой ощущала, что его пронзительный взгляд способен видеть даже сквозь преграду. Этот человек и сквозь бумагу и даже, наверное, сквозь стену сможет читать все ее мысли и чувствовать все, что происходит в ее душе.
- И что заставило тебя сделать такой вывод? - спросила она неуверенно.
- «Эта женщина для меня все. Не могу дождаться нашей свадьбы», - процитировал он Эрика.
Она прокашлялась, пытаясь прочистить горло, а затем хрипло проговорила, только чтобы перевести разговор на другую тему:
- Пожалуй, я закажу холодный суп и лосося.
По крайней мере, супом она не подавится и, возможно, к тому времени, как подадут лосося, сможет хоть немного расслабиться и спокойно поесть.
- Хороший выбор, - одобрил Пабло. - По правде говоря, я тоже собирался заказать эти блюда. По-моему, это лучшая еда для теплого летнего вечера...
Марисса осторожно опустила меню, посмотрела на него и тут же поняла, что лучше было не делать этого. Насмешливый, плутовской блеск в его глазах ясно говорил о том, что он хорошо знает, что она, как ребенок, прячет за меню лицо.
Но ей от него не спрятаться. Он ни за что не даст ей сорваться с крючка. Он намерен безжалостно наслаждаться, наблюдая, как она корчится.
- Значит, тебе это больше не нужно. - Он протянул руку и грубо выхватил у нее меню.
Это произошло так быстро, что она едва успела сообразить, чего ей в последние несколько секунд так отчаянно хотелось.
Но, слава богу, она не успела это осуществить. Представить только, что это была бы за сцена: она набрасывается на него и на виду у всего почтенного общества их славного городка бьет по лицу картой блюд!
С невероятным усилием она заставила себя улыбнуться. Улыбка вышла фальшивой, как привидение, и ужасно неубедительной. Но стоило Пабло открыть рот, как это зыбкое впечатление улыбки упорхнуло с ее натянутого лица.
- Ну вот, теперь мы, кажется, можем поговорить, как следует.
Марисса насторожилась. Интересно, что он подразумевает под словами «как следует»? Опять он пытается увлечь ее на опасную тропу. Опять собирается мучить допросами. Может, снова попробовать отвлечь его?
- Ты меня удивляешь, Пабло, - с неестественной легкостью сказала она. - Почему ты так мало ешь? Ты ведь давно не тренируешься!
- Старые привычки умирают медленно. Каждый раз, когда я чрезмерно предаюсь плотским наслаждениям, я впоследствии горько сожалею об этом.
Похоже, он имеет в виду не только еду. Может, он причисляет к этому и их прошлую связь? Может, он хочет сказать, что когда-то, «чрезмерно предаваясь плотским наслаждениям» с ней, он впоследствии жалел об этом? У Мариссы от обиды сжалось сердце.
- Какая завидная способность к самоконтролю!
Не в силах посмотреть ему в глаза, она сделала вид, что внимательно и увлеченно разглядывает интерьер ресторана, и в особенности роскошную хрустальную люстру, сияющую на потолке в центре зала.
- Мне показалось, что ты ценишь это качество в мужчине.
Черт, он опять уцепился за Эрика. Похоже, ее отвлекающие маневры не сработали.
- Почему мы все время должны говорить об Эрике? - запротестовала она. - Ты же не хочешь, чтобы...
Появление официанта, который подошел к их столику, чтобы принять заказ, заставило ее прервать фразу, и, когда он ушел, ей ужасно не хотелось возвращаться к прежней теме. Но Пабло был настроен иначе.
- А почему ты так упорно пытаешься избежать разговоров о нем? - Он снова потянулся за стаканом. - Это выглядит очень странно. Обычно невесты только то и делают, что без умолку щебечут о своих будущих мужьях. Ты же, наоборот, предпочитаешь молчать об этом.
- Я предпочитаю держать свои чувства при себе. Я не испытываю нужды быть такой, как все, - выставлять напоказ свою душу и сердце всем, кому попало.
- Правда?
Его бровь вопросительно подскочила. Губы искривились в циничной усмешке. Уж больно горячо она пытается отстоять себя.
Не зная, куда деваться от его дерзкого, сверлящего взгляда, Марисса принялась нервно передвигать столовые приборы, расставленные перед ней.
- Ты раньше не была такой, Марисса. Насколько я помню, ты всегда была рада поделиться своими чувствами. Насколько я помню, ты призналась мне в любви уже через неделю после нашего первого свидания.
Стрела снова попала в цель и жестоко пронзила ее несчастное, измученное сердце. Она застыла с ножом в руке и так крепко сжала ручку, что ее кулак побелел. Потом опустила глаза и уставилась на льняную скатерть, пытаясь спрятать под длинными ресницами затопившие ее глаза слезы.
- Я была молодой и глупой, - с трудом выговорила она. - И главная моя ошибка была в том, что я приняла мимолетные, неглубокие и несерьезные отношения за прочные и реальные. Но это было от того, что я просто не знала ничего лучшего. Это было любовное увлечение школьницы.
- Я бы сказал, любовное увлечение с последствиями, - добавил он. - К тому же тебе было двадцать два, и ты давно вышла из школьного возраста.
К счастью, очередное появление официанта с их первыми блюдами избавило ее от необходимости искать ответ на его слова. Она видела, как перед ней появилась тарелка с супом, и безразлично уставилась на нее, не в силах даже прикоснуться к ложке.
- Не бойся, суп не отравлен, - мягко пошутил Пабло. - Должен заметить, он даже довольно вкусный. Искренне советую попробовать.
Она нехотя взяла в руку ложку и лениво поводила ею по тарелке. Несмотря на то, что суп источал аппетитный аромат, у нее не было ни малейшего желания даже попробовать его.
- Он знает о нас с тобой?
Его резкий голос заставил ее вздрогнуть. Она выронила ложку, и светло-зеленая жижа выплеснулась на белоснежную скатерть. Застывшим взглядом Марисса уставилась на растекающееся пятно.
- Марисса?! - В одном этом слове слышались и упрек, и порицание, и побуждение. Пабло хорошо знал, что она его слышала, и не собирался позволить ей уйти от ответа.
Она медленно подняла на него глаза.
- Он? - уклончиво спросила она. - Кто он?
- Прошу тебя, не устраивай спектакль, - сказал он, пытаясь сдержать раздражение. - Ты хорошо знаешь, о ком я говорю. О твоем расчудесном Эрике. Он знает о том, что когда-то было между нами?
- Нет, - почти беззвучно проговорила она и громче добавила: - Я ни о чем ему не рассказывала.
Глаза Пабло были похожи на чистые горные озера, в которых отражались мерцающие огоньки свеч, стоящих на середине стола. Он внезапно замер, и его лицо словно окаменело, лишенное эмоций. Напряженное молчание, казалось, распространилось и окутало ее, не давая ей пошевельнуться. Они продолжали упрямо смотреть друг другу в глаза.
Последовали долгие секунды молчания. Казалось, будто над столом повисло грозовое облако, насыщенное электричеством. Наконец Пабло резко протянул руку и взял стакан с вином. Марисса перевела дыхание, чувствуя, как опали ее плечи, которые до этого были скованы напряжением.
- Мне кажется, что он должен об этом узнать, - грубым, осипшим голосом сказал он. - Почему бы тебе не рассказать ему.
- Не думаю, что в этом есть необходимость. - Марисса изо всех сил пыталась говорить равнодушно. - Мы не интересуемся тем, что было у каждого из нас в прошлом. Важно только настоящее: здесь и сейчас.
- Какая завидная уверенность! - По его тону было ясно, что это не был комплимент. - Но скажи, неужели тебя не волнует, какой будет реакция Эрика, когда в один прекрасный день из гардероба начнут вываливаться скелеты?
- Эрик никогда не станет упрекать меня в том, что было в моей жизни до него.
Мысль о том, что к «скелетам» он причисляет их нерожденного ребенка - тайну, которую она предпочитает скрывать, - заставила ее содрогнуться. Боль и гнев подступили к горлу, мешая ей дышать.
- Значит, он редкий мужчина. Я бы не смог...
- Я бы не смог, - с горькой насмешкой повторила она. - Что ты не смог бы? Забыть? Простить? Почему тебя вдруг так сильно стало заботить прошлое? Удивляюсь, как такого, как ты...
- Что такого, как я?
- А то...
Тут ее посетила мысль, от которой ее язык онемел.
- Марисса! Что? Говори же! - продолжал грубо допытываться он, но она только молча уставилась на него.
А что, если он не знает? Что, если он действительно не знает, что произошло тогда? Нет, не о том, что она была беременна. Об этом она сама сказала ему. А потом швырнула в лицо пламенную, необдуманную тираду, после которой он резко побледнел и... и ушел. Ушел и не вернулся даже тогда, когда она позвала его.
Но знает ли он о финальной трагедии? Знает ли, что случилось в ту ветреную, грозовую ночь, когда она ждала его? Она так отчаянно нуждалась в нем, что не прислушалась даже к тому, о чем пыталось предупредить ее тело...
- Марисса! - Его голос ворвался в ее мысли и вытащил из ужасного прошлого в неопределенное настоящее.
- Ты знаешь? - У нее не было времени выбирать слова, и она просто сказала то, что вертелось у нее на языке. - Ты знаешь, что случилось тогда? Что случилось с ребенком?
Если бы она влепила ему пощечину, эффект был бы не более драматичным. Его точеное лицо сделалось непроницаемым и жестким, словно было высечено из мрамора, и только глаза сверкали подобно голубым огонькам и были единственным признаком жизни на его лице.
- О да, я знаю, - сказал он, и его слова как удары хлыста полоснули по ее незащищенной душе. - Я знаю все. Лухан взяла на себя заботу тщательно осведомить меня об этом. Или, может, тебе известно что-то, чего он мог не договорить? Если так, то будь добра...
- Нет!
Она вдруг вспомнила, что они не одни в ресторане, и любая сцена между ними в один миг станет самой популярной местной сплетней и облетит жадный до сенсаций и скандалов Буэнос-Айрес.
Ей нестерпимо хотелось встать и выбежать из ресторана. Но, увы, это неизбежно станет причиной для нежелательной сцены. Пабло бросится за ней и на виду у всего честного собрания начнет выяснять с ней отношения. Нет, этого она не допустит. Несмотря на то, что каждая клетка, и каждый нерв ее существа панически требовали побега, она осталась сидеть за столиком, продолжая цепенеть и холодеть.
- Я не хочу больше говорить об этом! - отчаянно заявила она. - Ни слова больше, слышишь?
Ей не верилось, что можно ненавидеть Пабло больше, чем ненавидела она в эту минуту. Ей не верилось, что ее чувства могут настолько обостриться и накалиться. Но это произошло, и на это была своя причина: совершенно новая и шокирующая.
Она ненавидела его за то, что, зная о случившемся с ней, не пришел на помощь. Она ненавидела его за равнодушие и беззаботность, с которой он только что заявил, что ему известно все, а также за то, что в его голосе не было ни тени сочувствия или раскаяния.
Но больше всего она ненавидела его за то, что своим признанием он лишил ее последней зыбкой надежды и позволил провалиться в бездонный колодец отчаяния, из которого она вряд ли когда-либо выберется.
Только теперь, когда все окончательно рухнуло, она осознала, как ее глупое, слабое, обманутое сердце пыталось уцепиться за последнюю слепую надежду: а может, он не знает всей правды? Эта безнадежная иллюзия все еще теплилась глубоко в ее сердце. Пусть он отвернулся от нее, когда она была беременна, но, может, он просто не знал всего?
Может, он пришел бы к ней после того, как узнал? Может, его совесть подтолкнула бы его проявить хоть немного чуткости и сострадания? Пришел бы он, чтобы утешить ее, даже если было слишком поздно? Теперь она никогда не узнает об этом, потому что ее последняя надежда умерла, а вместе с ней умерло и ее сердце.
- Значит, ты не хочешь говорить об этом? - Пабло бешено сверкнул глазами. - А что, если я хочу?
Мариссе пришлось мобилизовать все свои силы, чтобы отразить нападение.
- Ты пригласил меня на ужин, и поэтому я здесь. Если ты не хочешь, чтобы я ушла, оставь эту тему там, где ей положено быть. В прошлом. И больше ни слова об этом.
- А тебе легко это сделать? Легко отбросить, оставить в прошлом и забыть?
- Я не сказала, что легко, и поэтому хочу, чтобы ты был добр и заткнулся. - Марисса чувствовала, что борется за жизнь, и поэтому слов не выбирала. - Или ты заткнешься, или через несколько секунд я уйду.
- Но...
- Я не шучу.
Чтобы доказать это, она отодвинула стул и приготовилась встать.
Пабло некоторое время молчал. Его голубые глаза, потемневшие как небо перед грозой, смотрели на нее с той же жестокостью и упрямством. Потом он вздохнул и пожал плечами.
- Хорошо, - плоско проговорил он, видя, что она застыла на краю стула, готовая в любой момент вскочить. - Можешь расслабиться. Сегодня вечером играем по твоим правилам. Я хочу, чтобы ты осталась.
По крайней мере, он согласился уступить ей. Чего еще ей нужно от него? Она придвинула стул к столику и уселась поудобнее, позволив себе немного расслабиться и в то же время, не сводя с него настороженного взгляда.
Его глаза были мертвы, на лице - ни одной эмоции. Все чувства и мысли снова попрятались за неподвижной маской.
- Выпей немного вина, - сказал он довольно тепло, хотя на его безжизненном лице не дрогнула ни одна жилка. - Твой вид говорит о том, что тебе это сейчас не помешает. - Она продолжала с недоверием смотреть на него. - Ну же, Марисса, очнись! Ты тоже должна сделать шаг навстречу! Запретив некую тему, ты не можешь отказаться от ее замены. Или же мы оба можем просто уйти.
Он прав, рассуждала про себя Марисса. Если она не хочет, чтобы вечер на этом закончился, она должна пойти ему навстречу. И хотя больше всего на свете ей хотелось теперь уйти отсюда, побежать домой, закрыться в спальне и хорошенько выплакаться, она понимала, что этого делать нельзя. Будь она проклята, если позволит ему увидеть, как больно он ранил ее.
Она еще некоторое время боролась с побуждением встать и уйти, но разум твердил, что если она сделает это, то совершит грубую ошибку. Так Пабло узнает, что сумел затронуть ее душу, задеть за живое, и тогда ничто не сможет помешать ему безжалостно воспользоваться этим.
Она должна остаться и сыграть в беззаботность. Пусть видит, что не смог ее достать.
Она глубоко вздохнула, стараясь избавиться от дрожи в руках, взяла в руку бокал с вином, подняла его над столом. И даже умудрилась улыбнуться.
- Ты прав. Будет неразумно отказаться от превосходной еды, к которой мы едва прикоснулись. И, конечно, я не откажусь от глотка вина. Спасибо.

 Отправлено: 09.06.07 20:01. Заголовок: Re:

***
- Насколько я помню, в разговоре с Эриком ты упомянула, что тебе нужно завтра съездить в Лондон. - Пабло откинулся на спинку стула с кофейной чашкой в руке. - Проблемы на работе?
Они давно уже поели и теперь не спеша, попивали кофе. Марисса была потрясена, когда вдруг осознала, что они сидят вот так уже очень долго, беседуя и наслаждаясь необычным покоем в обществе друг друга.
- Так, нужно подписать пару бумаг и отчислить деньги на новые проекты. Элисон и Натали вполне управляются сами, но все же есть дела, которые требуют моего присутствия.
- И как ты собираешься ехать?
- Поездом, конечно. Вообще, живя в Кордобе, я почти не пользуюсь машиной. Поэтому я всегда путешествую в Буэнос-Айрес и обратно поездом. Чтобы за день смотаться в оба конца, мне приходится в семь утра уже выйти из дому.
Она бегло глянула на часы и скроила недовольную гримасу, обнаружив, что уже довольно поздно.
- Может, поездка на машине облегчит эту ситуацию?
Невозможно выразить безразличие лучше, чем это сделал сейчас Пабло. Он был просто эталоном безразличия. Скажет она «да» или «нет», ему абсолютно все равно.
Она понимала, что не следует на это соглашаться.
Но за последние несколько часов произошло нечто совершенно неожиданное. Словно по мановению волшебной палочки их отношения переместились на другой план, и это заставило Мариссу пересмотреть свои позиции по отношению к Пабло и признаться самой себе, что не все так ужасно, как ей казалось. Но это произошло не сразу.
Вначале все шло с большой натяжкой. Она с большим трудом поддерживала беседу с ним, с муками отвечала на вопросы. Ее душевное смятение, которое она пыталась скрыть, заставляло ее отвечать ему коротко, резко и даже откровенно грубо.
Она надеялась, что Пабло, в конце концов, потеряет терпение и оставит ее в покое, не в силах больше терпеть ее дурное расположение духа. Это можно было прочесть по его лицу и жестам. Его губы были плотно сжаты, а беспокойные пальцы то и дело барабанили по белоснежной скатерти.
Но в тот момент, когда она была почти уверена, что он вот-вот сдастся, Пабло сделал нечто такое, что просто потрясло ее.
- Подожди минуточку, - тихо попросил он.
Она пожала плечами и стала растерянно следить, как он взял накрахмаленную салфетку, лежавшую у него на коленях, встряхнул ее, разгладил, а затем начал привязывать к чистому, неиспользованному ножу.
- Что?.. - спросила она, удивленно раскрыв рот.
- Шшш. - Пабло приложил палец к губам. Его глаза весело блестели. - Сейчас увидишь и сразу все поймешь.
Марисса очень сомневалась, что когда-нибудь будет способна понять, что делает этот человек. И все же ее подозрительный взгляд был прикован к его длинным, сильным пальцам, возившимся с ножом и салфеткой.
Сможет ли она когда-нибудь забыть те времена, когда эти руки гладили ее по волосам, прикасались к ее коже, ласкали самые интимные места? Какое наслаждение когда-то дарили ей эти руки! Каким пламенем заставляли гореть! При одном воспоминании об этом по ее телу пробежала сладкая дрожь, груди набухли и отяжелели - казалось, им стало тесно в кружевной блузке...
Что с ней происходит? Она помнит, что стоило Пабло прикоснуться к ней, как она начинала таять, словно льдинка под лучами весеннего солнца. Но теперь... Теперь ей хватило лишь посмотреть на его руки, и она в один миг загорелась, воспламенилась, захотела его...
- Готово!
Его голос заставил ее выбраться из горячечного тумана страсти. Она попыталась сосредоточиться на том, что было в его руке.
Одна сторона салфетки была крепко привязана к ножу, другая свободно болталась. Он поднял это произведение самодеятельного творчества над столом и принялся размахивать им из стороны в сторону, абсолютно не реагируя на любопытные взгляды посетителей ресторана. Марисса продолжала удивленно таращиться на него.
- К сожалению, у меня нет белого флага, - объяснил Пабло. - Но, возможно, это сойдет за него. Я хочу заключить перемирие. Эта бесконечная грызня ни к чему нас не приведет. Из-за нее мы теряем шанс получить удовольствие от этой фантастической еды. - Он продолжал махать своим самодельным флагом. - Давай заключим мир? Хотя бы на сегодняшний вечер? Как ты смотришь на это?
- Я согласна, - ответила она, с трудом подавляя приступ смеха. - Все, что угодно, только, пожалуйста, перестань махать этой странной штукой. Люди смотрят.
- Пусть смотрят, - заявил он, но все же опустил свой флаг на стол. - Что ж, тогда попробуем начать все сначала. Представим себе, что предыдущей половины вечера не было.
Ах, если бы она могла сделать это с предыдущей частью их жизни! Но это было из области мечтаний, которые никогда не станут реальностью. Но, может, хоть что-нибудь удастся спасти от этого крушения?
Она улыбнулась и кивнула.
После этого все было намного проще. Марисса постепенно расслабилась, открылась. Ей даже стало приятно находиться в его обществе. За какой-то час она вдруг почувствовала, что заново открыла для себя того Пабло, которого когда-то знала. Того Пабло, которым она когда-то восхищалась, который очаровал ее и заставил безрассудно влюбиться в себя.
Что ж, теперь можно подумать над его предложением отвезти ее в Лондон.
- О да, это было бы здорово. Твой «БМВ» несравнимо комфортабельнее, чем шумный вагон поезда. Но мне неловко просить тебя об этом.
- Тебе не нужно просить. Это я предлагаю.
Пабло допил кофе и поставил чашку на блюдце.
- Кроме того, я не собираюсь ехать только ради того, чтобы отвезти тебя. Мне завтра нужно встретиться с одним человеком в Кордобе, так что я в любом случае поеду. В машине много места, за бензин я уже заплатил, так что будет неразумно, если ты потратишь деньги на поезд. Если только твой бизнес не приносит тебе такую прибыль, что для тебя это мелочь.
- Честно говоря, я не в таком положении, чтобы заглядывать дареной лошади в рот, - призналась Марисса. - Устройство праздников хоть и прибыльное дело, но мне все равно приходится считать каждую копейку. Но я соглашусь ехать только в том случае, если заплачу свою долю за бензин.
- Не выйдет! Я пригласил тебя. Или будь моей гостьей, или... - Он сделал жест рукой. - Или дело закрыто.
Марисса не смогла сдержать улыбку. Это был Пабло, которого она знала раньше. Человек, который, познав в юности бедность и полное разорение, был безрассудно щедр и сорил деньгами, когда они появились у него. В Буэнос-Айресе было немало людей, которым он помог в трудную минуту. И все в городе знали, что на первые призовые деньги Пабло купил своей матери дом, о котором она всю жизнь мечтала.
- Ну же, Мари, - мягко подтолкнул он. - Скажи «да». Будет глупо, если ты откажешься. Марисса никогда не могла отказать ему, когда он так улыбался. В уголках его глаз лучились морщинки, а в их синей глубине теплились золотистые искорки...
- Хорошо, - осторожно сказала она. - Я поеду.
Он наградил ее еще более ослепительной улыбкой, и она снова провалилась в глубины памяти. Горечь, смешанная с медом. Это был Пабло, который когда-то похитил ее сердце. Мужчина, с которым она впервые познала радость любви, который открыл ей мир чувственных наслаждений. И она так упоенно наслаждалась всем, чему училась в его объятиях, что ей хотелось, чтобы это длилось вечно.
Но это не могло длиться вечно. Мимолетные, как весна, восторги той первой любви увяли и осыпались за пугающе короткий срок. Пабло научил ее наслаждаться, но также заставил познать боль, отчаяние и горечь потери...
- Я знал, что ты поступишь разумно, - сказал он, и в его голосе послышалось довольное рычанье тигра.
Марисса почувствовала, как сжалось ее сердце. Ее снова охватила паника. Она не подумала о том, что всю дорогу до Кордобы они будут одни в машине.
Однако разум тут же подавил вспышку страха. Ну и что, что они будут одни в машине? Что в этом ужасного? Машина будет катить по трассе, а когда путешествие закончится, они разойдутся, каждый своим путем....
6
Марисса все еще могла отказаться от поездки с ним, все еще могла передумать.
Она беспокойно ходила по холлу, нервно поглядывала на часы, считала минуты, кусала губы.
Время, когда он должен заехать за ней, катастрофически быстро приближалось, но сомнения продолжали терзать ее. Еще не поздно вызвать такси и поехать на вокзал. Она успеет как раз к отходу поезда...
В этот момент у дома послышался автомобильный сигнал.
Черт, теперь поздно что-либо менять. Пабло уже здесь. Марисса обреченно вздохнула и направилась к двери.
На крыльце дома она приостановилась. Слепящее солнце брызнуло ей в глаза и заставило на миг зажмуриться. Она сбежала по ступенькам к машине.
- Привет! - Пабло распахнул перед ней дверцу. - Сегодня чудесный день!
- Жарко, - ответила она, садясь рядом с ним на переднее сиденье и чувствуя, как внезапно вспыхнули ее щеки. Хорошо, что можно сослаться на жару!
Вчерашний элегантный Пабло бесследно испарился, а на его месте возник другой Пабло - вызывающе, умопомрачительно сексуальный. Тонкая белая футболка соблазнительно обтягивала мускулистый торс атлета. Летние легкие джинсы подчеркивали знаменитые «рельефные» бедра. У Мариссы бешено заколотилось сердце.
Под лучами солнца, струящимися в окно машины, его светлые волосы блестели, и Мариссе неудержимо захотелось погладить их, провести по ним рукой и почувствовать под пальцами их нежный шелк. Его сильные, покрытые ровным загаром руки контрастировали с белизной футболки. Затаив дыхание, Марисса проследила за игрой мышц под тонкой тканью его футболки, когда он положил руки на руль.
- По предсказаниям синоптиков, в полдень будет еще жарче, - спокойно проговорил он. - Думаю, тебе не помешает снять пиджак.
Марисса уже успела мысленно проклясть жару и правила делового этикета, вынуждающие ее носить строгую, неудобную одежду. По сравнению с легкой одеждой Пабло ее деловой костюм с красным топом под ним выглядел тяжеловесно, напыщенно и формально. Более того, в такую жару он был подобен орудию пытки.
Извиваясь в кресле машины как змея, Марисса принялась стаскивать с себя пиджак. Она делала это так неуклюже, что Пабло, наблюдая за ней, улыбнулся. Когда он заметил, что обе ее руки застряли в рукавах позади нее, и она не может пошевельнуться, его улыбка превратилась в едкую усмешку.
- Ну что ты сидишь и усмехаешься как дурак? - От жары и неловкости она начинала раздражаться. - Мог бы, в конце концов, помочь мне!
- Могла бы попросить. - В его тоне слышался скрытый смех.
Он наклонился к ней и, осторожно потянув за рукава, снял с нее пиджак, отряхнул и аккуратно повесил на спинку ее кресла.
- Спасибо, - холодно поблагодарила она и поправила растрепавшиеся волосы. - Как я ненавижу носить такие вещи. Мне придется весь день таскать этот дурацкий пиджак за собой.
- Не волнуйся, к вечеру ты будешь рада снова надеть его. - Пабло отклонился на спинку кресла и повернул ключ зажигания. - Если прогноз погоды окажется верным, то к вечеру разразится довольно сильная гроза.
От его последних слов Марисса побледнела. Это не ускользнуло от его внимания.
- Что случилось? Ты что, боишься грома?
Нет, она боится не грома. Ей страшны те воспоминания, которые нахлынут на нее вместе с раскатами в небесах. Даже теперь, когда жарко печет солнце и воздух настолько неподвижен, что и листок не шелохнется, от этих воспоминаний ей стало дурно. И оттого, что она сидит теперь рядом с ним, чувствует его тепло, его особенный, неповторимый, слегка терпковатый запах, ей делается еще хуже.
- Я не люблю грозу, - сдержанно сказала она. - В детстве я обожала эти буйные страсти природы, но, когда становишься старше, начинаешь понимать, сколько бедствий они приносят.
- Когда становишься старше! - насмешливо передразнил он и завел машину. - Слушайте, что говорит вам бабушка! Лично я обожаю грозу. Пусть сверкает и гремит, сколько угодно. Я наслаждаюсь этим.
Не сомневаюсь, мрачно подумала Марисса. В этом мужчине всегда было что-то дикое, необузданное. Он умел пребывать в гармонии со стихийными силами природы. Казалось, что стихия была ему по природе гораздо ближе, чем ограничения цивилизованной жизни. Это стихия управляла его железной силой воли, его жестокой решимостью и той жаждой, которая, по его же словам, вела его вперед, не давая остановиться на достигнутом. Еще в юности он заявил, что ему тесно в Буэнос-Айресе, что его ждут большие дела и блестящее будущее.
- Что ж, мы и раньше часто расходились во взглядах. Придется в очередной раз согласиться с тем, что мы разные люди.
- Что, правда, то правда, - подтвердил Бустаманте, выруливая на дорогу, ведущую за город. - Ты предпочитала итальянскую кухню, а я китайскую. Я любил плавание, а ты ненавидела мочить волосы. Ты могла часами сидеть за длиннейшим романом или стихами Неруды, а я...
- А ты уже через десять минут сгорал от нетерпения и хотел как можно скорее уложить меня в постель, - добавила она, но ее голос сорвался, и она закончила фразу низким, дрожащим шепотом: - Разве ты не помнишь?
- Помню. Конечно, помню. - Он бросил на нее странный взгляд, но тут же снова перевел его на дорогу. - Тебя невозможно забыть.
Ему хочется забыть ее, но он не может...
- И что бы это значило? - спросила она с горечью.
- А то, что ты одно из самых противоречивых, странных существ, которых мне когда-либо приходилось встречать. Что бы я ни собрался сделать, ты всегда норовила сделать наоборот. Мы были поистине в согласии друг с другом только в постели. Это было единственное время, когда ты не перечила мне.
- А вот и неправда!
Мысль о том, что она переживала, когда занималась с этим мужчиной любовью, пронзила ее словно электрический заряд. Нет, только не это! Нужно немедленно изгнать эту мысль из головы!
- А что ты скажешь о том времени, когда мы вместе ходили на озеро? Мы оба наслаждались этой прогулкой. И когда мы пошли на балет? Разве тебе не понравился спектакль?
Его рот скептически искривился, и Марисса засомневалась в правоте своих утверждений.
- Я притворялся, что получаю удовольствие, чтобы угодить тебе... Ой, прошу тебя, не нужно так смотреть на меня! Уверен, что и ты не раз делала вид, что счастлива, тогда как...
- Никогда! Я никогда не делала этого!
Ей никогда не нужно было притворяться, делать вид, что ей хорошо с ним, потому что она всегда была по-настоящему счастлива, когда он был рядом. Для нее это было лучшее время ее жизни, и все, что происходило, казалось просто чудом.
Но, безусловно, для Пабло все было иначе. Он никогда не любил ее настолько, чтобы рядом с ней чувствовать, что его сердце готово разорваться от счастья. Ему никогда не казались невыносимыми часы, которые они проводили врозь. Он не знает тех переживаний, когда время тянется бесконечно долго, час за часом, и ты словно бредешь по безводной пустыне...Он был ее первой любовью, человеком, которому она подарила свое сердце и свою девственность. Но для него она была всего лишь временной игрушкой, летним флиртом, приятным развлечением, которое помогло ему заполнить долгие, скучные часы отпуска перед желанным возвращением на теннисную площадку.
Тогда, из-за травмы, он просто был вынужден держать под контролем свою безудержную жажду успеха и поэтому, видимо, решил поразвлечься, направить энергию в другое русло, удовлетворить свои низменные инстинкты. Он наслаждался Мариссой до тех пор, пока не удовлетворил свой сексуальный аппетит, а затем просто отбросил ее как сломанную игрушку.
- Я никогда, слышишь, никогда не лгала тебе!
- Зато ты солгала Эрику. Ты не рассказала ему о том, что было между нами.
- Он никогда не спрашивал меня об этом! Его это не интересует!
- Ты уверена?
- Абсолютно!
Пабло замолчал и сосредоточенно вел машину, пытаясь объехать столпившиеся перед въездом на загородную трассу грузовики. Марисса тоже притихла, надеясь, что эта тема замята, как вдруг он снова обрушил на нее вопрос.
- А что, если Эрик захочет иметь детей? Вы говорили на эту тему?
- Конечно. - На этот вопрос она могла ответить смело. - Он хочет детей - двух мальчиков и двух девочек. И он не намерен откладывать. Ему, как-никак, уже тридцать.
Ее слова провалились в пустоту, когда она увидела в глазах Пабло искры ярости.
- А ты не думала, что наш...
Впервые Пабло не мог найти подходящее слово. Или не мог решиться произнести его вслух.
- Наш ребенок! - гневно бросила она. - Ты хотел сказать: наш ребенок! Зачем же так долго искать слова? Вежливость здесь ни к чему! Я смогла произнести это вслух и не упала в обморок.
- А я и не ждал, что ты упадешь в обморок, - сурово пробормотал он и со всей силы надавил на газ.
Машина резко рванула вперед, отшвырнув Мариссу к спинке кресла.
- На этой дороге нельзя превышать скорость! - выпалила она, пытаясь перекричать рев мотора. - Соблюдай правила!
- Какая ты стала осторожная, Мари. Какая благоразумная и правильная. Но прости, я забыл, ты ведь стала старше и ответственнее.
Марисса оцепенела от ужаса, когда он повернул к ней голову и вперился в нее своими синими, дикими глазами, совершенно не глядя на дорогу, продолжая гнать на бешеной скорости.
- Пабло, прекрати! Мне страшно!
- Мне тоже, - бросил он, и по его лицу скользнула мрачная, зловещая тень улыбки. - Но ведь это невероятно возбуждает. Я давно не чувствовал в себе столько жизни!
Но как только он проговорил это, ярость в один миг покинула его. Он сбавил скорость, и теперь машина покатила относительно спокойно.
- Черт, что это на тебя нашло? Мне показалось, что ты собираешься угробить нас обоих, - сказала она, облегченно вздохнув.
- А ты могла бы рискнуть? - спросил он странным, безжизненным тоном. - Рискнуть своей драгоценной жизнью? А Эрик? Как бы он отреагировал?
- Не знаю. Слушай, Пабло, ты что, решил снова устроить мне допрос? Какое тебе дело до Эрика? Эрик для тебя никто. Зачем тебе знать?..
О, мне хочется знать все, - резко перебил он. - Все о тебе и об Эрике. Особенно о нем, потому что за этого человека ты собираешься замуж. Я хочу знать все до мелочей. Так что, может, начнешь рассказывать?
- Но зачем тебе это? Зачем ты хочешь знать об Эрике?
- Может, мне интересно. Хочется услышать сладкую, душевную историю любви, проговорил он с едким цинизмом.
Марисса не могла представить, что варится в его голове, но она была уверена, что история любви интересует его меньше всего. Если бы кто-то другой попросил ее рассказать об этом, она посчитала бы это за обычное любопытство. Но с Пабло не все было так просто. За его действиями всегда пряталась какая-то более глубокая мотивация.
- Ладно, как ты смотришь на то, чтобы просто за беседой скоротать часы поездки? У нас впереди долгий путь. Будет скучно, если мы не будем общаться.
- Насколько я помню, ты не любил пустой болтовни.
Среди всех ее друзей и знакомых, Пабло был единственным, кто не нуждался в том, чтобы заполнять пустоту бессмысленными словами. Он, казалось, был вполне счастлив и удовлетворен, когда они подолгу сидели молча.
Когда-то ей это очень нравилось. Она могла отдохнуть в его компании. Ей льстило, что он чувствует себя настолько легко и свободно с ней. Он мог быть самим собой и не чувствовал себя обязанным становиться тем, кем он не был. Теперь же все было иначе. Теперь, даже несколько секунд молчания нагнетали на нее самые дикие предчувствия.
- Ну же, Марисса, посвяти меня, - умолял он. - Увлеки меня в свою историю!
- Увлеки! - взорвалась она. - Ты сам способен увлечься, когда тебе этого хочется. Всего несколько минут назад ты неплохо увлекся, пытаясь побить скоростной рекорд на этой трассе.
- Может, меня что-то беспокоило, и я хотел от этого избавиться, - загадочно сказал он. - Но уверяю, что ты была в полной безопасности. Я бы никогда не посмел причинить тебе вреда.
- В безопасности! - огрызнулась она. - Не посмел причинить вреда!
Но стоило этим словам слететь с ее губ, как в тот же миг она поняла, что во время бешеной гонки, несмотря на то что она говорила ему, глубоко в душе она была уверена, что ей опасность не грозит. Пабло ни на секунду не выпускал машину из-под контроля. Она знала, что он был превосходным водителем.
Но что же напугало и обеспокоило ее? Нет, она не сомневалась в его водительских способностях. И вдруг она поняла: она боялась не его, а за него. Что заставило его вдруг сорваться и погнать на бешеной скорости?
Он сказал, что его что-то беспокоило, и он хотел избавиться от этого. От чего?
Может, он хочет говорить об Эрике по этой же причине? Просто, чтоб отвлечься?
- Скажи, что именно ты хочешь знать?
- Начни с начала. Где вы познакомились?
Улыбка скользнула по ее губам.
- В банке. Я пошла в банк с Мариной, чтобы помочь ей снять со счета страховку. Раньше она всегда страшно переживала, когда имела дело с деньгами. Но теперь все это позади. Теперь у нее с этим проблем нет, потому что у нее... то есть у нас в семье появился свой служащий банка.
- И ты влюбилась в него с первого взгляда? Пабло вел теперь машину аккуратно и сдержанно.
- Не уверена. Я теперь сомневаюсь, что любовь с первого взгляда вообще существует.
Врунья, мысленно упрекнула она себя. Кто была та шестнадцатилетняя девчонка, которая по уши втюрилась в Пабло, стоило ей поднять на него глаза? Он еще тогда завладел ее чувствительным сердцем, и оно до сих пор принадлежит ему. Позже она даже жалела о том, что помогла ему победить в школьном турнире, потому что сразу после турнира он уехал из Буэнос-Айреса. Она полюбила его тогда и сразу же потеряла.
- И чем чаще я встречалась с Эриком, тем больше он нравился мне. Он честный и добрый. Марина была потрясена.
- Эриком или финансовыми советами, которые он вам дал?
- Он потрясающе ясно объяснил нам все и ввел в курс самых сложных денежных операций.
Пабло усмехнулся.
- Интересно, какую отговорку придумал этот финансовый гений, чтобы не подарить тебе обручальное кольцо?
- Слушай, ты собираешься снова нападать на меня? В наши дни обычай дарить невестам кольца устарел.
- Не согласен, - сказал Пабло, мягко переключая скорость. - Если бы я любил женщину, и она согласилась выйти за меня замуж, я бы надел кольцо на ее руку раньше, чем она успела бы подумать об этом. Я бы гордился, видя это кольцо на ее пальце, и надеюсь, что она чувствовала бы так же.
- Я бы тоже гордилась кольцом, подаренным любимым мужчиной! - горячо сказала она. - Но мы с Эриком не нуждаемся в таких жестах. Нам не нужно показывать друг другу, что мы чувствуем. Мы...
- Что, Марисса? - спросил он опасно тихим голосом. - У вас настолько прекрасные отношения, что вам не нужны такие избитые, бессмысленные жесты?
- Да! - выпалила она, не в силах больше выдержать его циничный допрос. - Да, да, да! У нас с Эриком прекрасные отношения!
- Тогда почему ты сразу не сказала мне об этом? Почему не швырнула мне это в лицо?
Потому что с Эриком у нее были совершенно другие отношения. Вовсе не те, мысль о которых так бесила Пабло.
Пабло считал, что она постоянно должна думать о своем мужчине, что этот мужчина должен заполнять все ее существо, все ее чувства. Так, на его взгляд, должна чувствовать влюбленная женщина. Но к Эрику Марисса ничего подобного не чувствовала.
С тех пор, как Пабло снова появился в ее жизни, она, к своему горькому сожалению, вообще не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме него. Она думала о нем постоянно, днем и ночью. Сегодня утром она проснулась разбитая, потому что ее сны были полны самых необузданных эротических видений.
Никогда прежде она так остро, почти до умопомрачения, не ощущала его присутствие, его близость, как теперь, в ограниченном пространстве его роскошной машины. Она чувствовала силу его рук, лежащих на руле, упругость его бедер, когда он нажимал на педали. Ей хотелось исчезнуть, раствориться, не быть, лишь бы избавиться от этого наваждения.
Она увидела у дороги щит с надписью «Дорожные услуги».
- Может, остановимся и выпьем по чашке кофе? - предложила она. - Кофе был бы теперь очень кстати.
Пабло молча кивнул. Следуя за указателем, он свернул с трассы на боковую дорогу и вскоре остановился перед рестораном.
Они вошли в полупустой зал, уселись за столиком в углу и заказали по чашке кофе.
Марисса равнодушно посмотрела на появившуюся перед ней чашку горячего напитка. Черт побери, ее до такой степени трясет, что если она попытается сейчас сделать глоток, то тут же захлебнется. Она панически боялась, что Пабло возобновит тему ее отношений с Эриком, и ее страхи оправдались.
- Лучше я сам поговорю с Эриком, - начал он.
Марисса судорожно схватилась за ручку чашки и едва не расплескала свой кофе на столик.
- Поговоришь? О чем?
Пабло неторопливо размешал сахар в чашке, выдерживая тщательно продуманную паузу.
- О своих финансах. Если он, как ты говоришь, такой опытный, может, он даст мне дельный совет.
- Тебе не нужны советы. У тебя денег больше, чем нужно человеку на всю его жизнь. Со своими деньгами ты можешь никогда больше не работать. Ты можешь припеваючи жить на одни проценты со своих доходов.
- Дело не в деньгах. Просто мне кажется, что без занятий жизнь была бы невыносимо скучной. Без испытаний, трудностей.
Испытания. Трудности. Перед Мариссой снова сидел тот Пабло, которого она встретила шесть лет назад, Пабло, жадно стремящийся к успеху, безжалостный и расчетливый, который заявил однажды, что ничто не сможет стать на его пути.
- Да, тебе всегда нужно было что-то делать.
- Я не могу терпеть праздной жизни. Жизнь бессмысленна, если человек ни к чему не стремится, не растет...
Марисса нервно рассмеялась.
- Ты теперь занимаешься тем, чего хотели от тебя школьные учителя. Большинство из них считали, что теннис погубит твои таланты.
- Они думали, что я пошел по легкому пути, - ответил он и тоже рассмеялся. - Если бы они знали... Если бы не Клаудио... Клаудио Корэн, мой тренер, я бы никогда ничего не достиг. Он тренировал меня бесплатно и оплачивал все мои нужды, пока я не стал выигрывать и смог вернуть ему хотя бы часть его затрат. К счастью, на это не ушло много времени.
- Он верил в тебя.
- И я должен был оправдать это. Я хотел доказать, что достоин всего, что он вложил в меня. И это не только финансовая поддержка. Клаудио был мне вторым отцом.
Отец Пабло умер от рака, когда Пабло было пятнадцать. С тех пор он остался с матерью.
- И теперь вы с Клаудио партнеры и помогаете другим мальчишкам, которые нуждаются в помощи.
Она читала в газете об обществе, которое основали Пабло и его бывший тренер, чтобы помогать молодым, талантливым спортсменам, неспособным оплачивать свое обучение.
- Если тебе помогли, ты не можешь оставаться неблагодарным и не помогать другим, - сказал он и посмотрел на ее нетронутый кофе. - Ты собираешься пить свой кофе?
- Конечно. - Она сделала большой глоток и постаралась не скривиться. Кофе был холодным и безвкусным. - Ты всегда планировал заняться бизнесом после того, как оставишь теннис?
- Я планировал только чем-нибудь заняться. Чем угодно. Я знал, что карьера теннисиста не будет длиться всю жизнь. Естественно, я собирался заняться чем-то другим. Только пришлось заняться этим несколько раньше.
Раньше, чем ему этого хотелось, подумала Марисса. Травма лодыжки позже послужила причиной, из-за которой он навсегда оставил теннис. Несколько месяцев спустя во время тренировки Пабло упал и сломал ногу.
Внезапно Марисса почувствовала, что ее глаза увлажнились. Она незаметно смахнула слезы. Ее прояснившийся взгляд случайно упал на шрам над бровью Пабло.
- Скажи, этот шрам появился в результате того падения?
- Это? - Пабло прикоснулся кончиками пальцев к шраму. Его рот перекосила горькая усмешка. - Нет. Это из-за другого случая.
Мариссе хотелось узнать, откуда появился этот шрам, но пока она собиралась с мыслями, чтобы задать вопрос, ее глаза наткнулись на любопытный след на безымянном пальце его левой руки. Это была тонкая, едва заметная полоска незагорелой кожи, которая поразительно выделялась при свете солнца, падавшего в окно ресторана. Полоска напоминала след от обручального кольца.
Мариссе стало трудно дышать.
- Пабло, ты... - Это было все, что она смогла сказать.
Он поймал ее взгляд и сам невольно посмотрел на свой палец.
- Да. Я женат, -грубым голосом проговорил он. - Поправка: был женат. - Он потер руки. - Окончательный развод произошел два месяца назад.
Боль, слепая, непонятная, сковала ее сердце. Ей казалось, что какой-то невидимый зверь вонзил в ее сердце когти и оставил там открытую, кровоточащую рану.
Он был женат, женат, женат, пульсировало в ее голове. Она сжалась от боли и обхватила себя руками за плечи, будто боялась, что развалится на части. Несмотря на то, что теперь он был разведен, страшная мысль раскраивала ее голову: мужчина, который когда-то любил ее и бросил, мужчина, который был отцом ее нерожденного ребенка, полюбил позже другую женщину настолько, что женился на ней.
Если бы я любил женщину, и она согласилась стать моей женой, я бы надел кольцо на ее палец прежде, чем она успела бы подумать об этом.
Слова, сказанные им совсем недавно, настойчиво всплыли в памяти. Стены ресторана покачнулись...
Он любил другую больше, чем ее.
- Ну же, спроси. Ты ведь хочешь узнать о ней. Это естественно, - сквозь туман в голове услышала она слова Пабло.
О да, она хотела знать. Она хотела знать, кто была та женщина и что в ней было особенного, что заставило Пабло отказаться от своей свободы, которой он так дорожил, и жениться на ней.
Но будь она проклята, если позволит Пабло узнать, что творится в ее душе. Она должна подавить и упрятать подальше это желание узнать о его жене. Если она проявит хоть малейший интерес, он подумает, что ее это трогает, задевает. Он поймет, что она не безразлична к нему. А это неправда! Нет! Это неправда! Ей нет никакого дела до этого мужчины!
Она сжала губы и опустила глаза на чашку.
- Ты ошибаешься, - равнодушно бросила она. - Твоя жизнь - это твоя жизнь, и меня она интересует меньше всего. - Потом отодвинула стул и встала. - Думаю, что нам пора ехать. Я пообещала своим сотрудницам появиться до обеда.
Потупив взгляд, она решительно двинулась к выходу. Она не замечала ни людей вокруг, ни предметов. Ее не заботило, идет Пабло за ней или нет.
Она заметила его, только когда уселась в машину. Он молча завел мотор и повел машину в сторону трассы.
Они продолжали молчать, и только теперь она поняла, что сама же глупо выдала себя. Она повела себя так, будто его признание потрясло ее. Нужно было спасать ситуацию, и поэтому она решила возобновить разговор, прерванный остановкой.
- Если хочешь посоветоваться с Эриком о вкладах, думаю, что он с радостью согласится помочь тебе, - непринужденно сказала она. - Только удивляюсь, неужели у тебя нет собственных советчиков?
- Я могу нанять полк советчиков, если захочу, - еще более непринужденно ответил он. - Но я бы хотел поговорить с твоим Эриком... Чтобы лучше узнать его, - добавил он небрежно.
- Зачем тебе узнавать его, если в конце недели ты уезжаешь из Буэнос-Айреса и вряд ли снова увидишься с ним?
- Одно из первых правил успешного бизнеса гласит: узнай все о человеке, в чьей собственности ты заинтересован.
Марисса никак не ожидала услышать такое открытое заявление о его дерзких намерениях. Она не сомневалась, что под собственностью он имел в виду ее и что он не оставил своих намерений отбить ее у Эрика. И с каким хладнокровием он заявил об этом! Как будто это была обычная сделка!
Что ж, играть так, играть!
- Надеюсь, твои вопросы исчерпаны, - сказала она, переводя дыхание. - Теперь мой черед. Расскажи о своей жене.
- Мне показалось, что тебе неинтересно знать о ней.
- Я передумала. - С ее языка сочился фальшивый мед, смешанный с уксусом. - Должна признаться, что мне ужасно любопытно узнать, какая дура могла выйти за тебя замуж. Как ее зовут?
- Като.
Его голос прозвучал неловко, и Марисса с трудом сдержала улыбку. Ну вот, теперь она наступила ему на ногу и увидела, как неуязвимый, всегда уверенный в себе Пабло Бустаманте с большой неохотой говорит об одной из своих неудач.
- Чем она занимается?
- Она журналистка. Мы познакомились, когда она пришла брать у меня интервью для своего журнала.
- И как долго продлился ваш брак?
- Два года, - резко ответил он. Ему явно не понравился вопрос.
- Всего? И что же случилось?
- Некоторые разногласия.
- На почве чего: религии, денег? Детей? Его руки вцепились в руль, и Марисса поняла, что попала в точку.
- Понятно, на почве детей. - Она отчаянно боролась с собой, пытаясь продолжить разговор. - Она хотела детей, а ты...
- Она не хотела, - грубо перебил он. - Это и было одной из причин развода.
- Она не хотела? - Марисса не верила своим ушам. - Ты говоришь, что ты хотел детей? Не могу поверить.
- Да, черт побери! Я хотел! - яростно выкрикнул он. - Я хотел детей, а Като не хотела. И ее невозможно было переубедить. Она сначала думала, что я тоже не хотел, а когда узнала, не смогла с этим смириться.
Мариссе показалось, что она прекрасно понимает эту незнакомую Като. Пабло всегда был сосредоточен на одной цели - любой ценой добиться успеха. Брак, казалось, был для него чем-то второстепенным, маловажным, не говоря уже о детях. Разве она сама не имела возможности убедиться в этом, пройдя через все муки ада? Разве сможет она забыть, как этот мужчина отверг ее и ребенка, когда они стали на его пути?
А спустя два года он женился на другой женщине. И не только женился, но и хотел детей... Мариссе хотелось завыть от боли. Пабло не хотел ее и не хотел ее ребенка! Но он хотел иметь семью с другой женщиной!
Он отвернулся от ее ребенка не потому, что боялся ответственности, не потому, что брак мог стать препятствием для продвижения его карьеры. Нет. Он сделал это потому, что не хотел связывать свою жизнь с матерью этого ребенка. Он не хотел ее, Мариссу...
Он никогда не любил ее, ни на грамм, ни на каплю. Его связывала с ней примитивная животная страсть. Он откровенно использовал ее для своих плотских наслаждений, только и всего. И если она, как последняя дура, поверит в его ложь, он снова будет использовать ее.
Это все еще внутри нас... нужна только искра, чтобы зажечь это пламя... Так, кажется, он говорил ей? И она знала, что он говорил правду. Но если она когда-либо снова решится войти с ним в огонь этой страсти, если опять потеряет разум и контроль, то удастся ли ей избежать новой боли, удастся ли выйти живой из этого бешеного водоворота? Она едва вышла живой из первого. Вряд ли ей снова так повезет.

 Отправлено: 09.06.07 20:01. Заголовок: Re:

7
- Когда мне заехать за тобой?
- Заехать за мной? - переспросила она. - Я собиралась возвращаться поездом.
Последние мили до Лондона они проехали молча. Марисса нервничала, стиснув зубы, не в силах вынести этого холодного, напряженного молчания, и молилась о том, чтобы путешествие закончилось как можно быстрее.
Как только они доехали до города, она попросила Пабло остановить машину у первой попавшейся станции метро. Ей хотелось поскорее избавиться от его общества.
- Я могу подбросить тебя к месту работы, - сказал он.
- В этом нет необходимости. Отсюда всего две-три остановки на метро. Не хочу, чтобы ради меня ты петлял по городу.
Он на удивление быстро согласился. И вот теперь, когда она готова была поздравить себя с удачным завершением мук и сбежать, он обрушил на нее вопрос...
- Уверена, что у тебя полно своих дел...
- Марисса, - процедил он. - Я собираюсь отвезти тебя в Буэнос-Айрес. Это не обсуждается. Так что перестань плясать вокруг да около и назначь мне точное время встречи.
- А что, если я не хочу встречаться с тобой? Что, если не хочу, чтобы ты отвозил меня домой?
Он даже не удосужился ответить на ее протест. Он просто посмотрел на свои золотые часы и быстро стал что-то прикидывать в уме.
- Если мы выедем в семь, мы сможем избежать часа пик и добраться до Буэнос-Айреса в приличное время. Надеюсь, ты успеешь управиться со своими делами?
- Прекрасно, - сквозь зубы процедила она, понимая, что бесполезно биться головой о несокрушимую стену. Если Пабло что-то решил, его переубедить невозможно.
- Я думал также, что мы сможем поужинать перед отъездом у меня. - Он достал из кармана кошелек и извлек из него свою визитную карточку. - Вот мой адрес. Я буду дома весь день, так что можешь появиться, как только освободишься.
Марисса оторопела.
- Пабло, но...
- Марисса, - мягко перебил он, - ты, кажется, собиралась спускаться в метро. Я мог бы, конечно, подвезти тебя до работы и заехать за тобой в офис после того, как ты освободишься. По идее, это было бы...
- Я уже иду. - Она пулей выскочила из машины. - Ноне...
- Извини, я не могу долго стоять здесь. Меня могут оштрафовать. Увидимся вечером. - Он помахал ей рукой и завел машину.
Черт бы тебя побрал, Пабло Бустаманте! Как он нагло окрутил ее, совершенно игнорируя всякую попытку сопротивления с ее стороны, отметая все, что не совпадало с его планами.
Теперь она поняла, что лучше не спорить с ним, так безопаснее. Если она не будет перечить ему, он успокоится. А ей, собственно, только этого и надо. До свадьбы оставалось три дня. После этого он оставит ее. Три дня не так уж много. Она переживет это как-нибудь.
Воскресенье. Мариссе вдруг показалось, что до воскресенья еще целая вечность. Если предыдущие несколько дней промелькнули незаметно, то последние три будут тянуться бесконечно долго.
В любом случае, самое страшное уже позади. Позади мучительные годы, когда она ждала его и молилась, чтобы он не исчез из ее жизни навсегда, чтобы он однажды вернулся и сказал, что теперь все у них будет замечательно, что он вернулся к ней навсегда.
Она никогда не забудет, как он отреагировал, когда она призналась ему, что забеременела.
- Что ты сказала? - спросил он. Его лицо страшно побледнело, глаза метали молнии. - Ты беременна? Как это могло случиться?
- Думаю, что нам обоим это хорошо известно. - Она безуспешно пыталась пошутить. - Неудивительно, ведь мы почти не вылезали из постели.
- Марисса, не прикидывайся дурочкой! - прорычал он. - Ты знаешь, что я совсем не это имел в виду! Будь добра и объясни мне, как это могло случиться, если ты принимала...
- Я соврала, - прошептала она себе под нос.
- Что?
- Я... я соврала.
Она тряслась как осиновый лист под ветром. Такой реакции она не ожидала. Она была убеждена, что, узнав о том, что она ждет от него ребенка, он, после первого шока, обрадуется. Она мечтала увидеть на его лице сияющую улыбку, представляла себе, как радость брызнет из его синих глаз. Она ждала, что он сгребет ее в объятия и крепко прижмет к себе.
Но ничего подобного не случилось. Он стоял всего в нескольких шагах от нее, а ей казалось, что между ними разверзлась пропасть, через которую невозможно перекинуть мост. Он был чужим и далеким. И когда она протянула к нему руки, моля о сочувствии и понимании, он только холодно, равнодушно и отстранение посмотрел на нее.
- Да, это я виновата, я сама сказала тебе, что нам не нужно предохраняться... - Она с огромным усилием сглотнула. - Что я... принимаю таблетки. Сказать по правде, я не ожидала, что все произойдет так быстро.
Она смотрела на него, и ее глаза молили о понимании.
Когда он впервые пригласил ее в бар, ей не верилось, что он, знаменитость и миллионер, вспомнил девочку со смешной кличкой Мари.
Она была в шоке, когда он во второй раз снова пригласил ее встретиться.
Она долго не могла понять, что происходит, когда после первого свидания он назначил ей следующее.
При каждом очередном свидании с ним она готовилась услышать, что ему стало скучно с ней, и он не хочет больше встречаться. Она совершенно не ожидала, что он снова и снова будет просить ее о встрече. Но они продолжали встречаться, и она успела без памяти влюбиться в него.
Как она могла отказать ему, когда он впервые захотел близости? Мысль об отказе даже не промелькнула в ее голове.
- Я не ожидала, что ты захочешь заняться любовью со мной, - робко проговорила она. - И не смогла тебе отказать.
- Не будь смешной, Марисса. Тебя трудно было не захотеть. Ты превратилась в красивую, сексуальную женщину и должна знать об этом.
- Это благодаря тебе я стала красивой. - Она наивно надеялась, что, сделав ей комплимент, он смягчится. - Когда ты стал целовать меня, я просто вспыхнула: я не могла ни дышать, ни думать. Я знала только, что безумно хочу тебя. Мне казалось, что мое сердце разорвется, если ты не...
- И поэтому ты поставила под угрозу и свое и мое будущее. Кроме того, ты сказала, что была невинной. Или это тоже ложь?
Боль сдавила ей горло. Она открыла рот, пытаясь сказать что-то, но не смогла выдавить ни слова.
- Ты уже призналась в одной лжи, - продолжал он. Его гнев словно испарился, вместо него появился холодный, расчетливый самоконтроль, который был в тысячу раз хуже гнева. - Как я могу после этого верить тебе?
- Потому что это правда, и ты знаешь об этом! - отчаянно выкрикнула она, заметив, как он недоверчиво поднял бровь. - Ты должен поверить мне, Пабло! Я не хотела врать! Я действительно собиралась принимать таблетки! Но когда я купила их, было уже поздно.
- Поздно. Значит, ты говоришь, что забеременела в первый же раз, когда мы переспали?
О да, теперь она ясно видела разницу между его и ее восприятием их отношений. Одной фразой он сказал все.
Она, впервые полюбившая мужчину, отдавшая ему свое сердце, не смогла бы назвать физическую часть их отношений иначе, чем «заниматься любовью».
- Почему ты не скажешь, что мы просто занимались сексом? - вспыхнула она.
- О, я вижу, тебе не понравилось выражение! К чему притворяться такой чопорной? Ты ведь современная женщина. Сегодня женщинам позволено испытывать сексуальное желание и страсть, не прикрывая их другими чувствами. Тебе не нужно прятаться за фасадом любви для того, чтобы...
- А я не прячусь! И это не фасад! Я действительно люблю тебя!
- Что ж, не жди, что я отплачу тебе тем же, - бессердечно бросил он. - Потому что можешь глубоко разочароваться.
Его слова были больнее и оскорбительнее, чем пощечина. И она сама, по своей глупости, нарвалась на них. Она вела себя как неопытная, наивная провинциалка, выставив свои чувства и мысли напоказ. Искушенные городские женщины, с которыми Пабло привык иметь дело, повели бы себя иначе.
Марисса собралась с последними силами, вскинула голову и смело посмотрела в его леденящие душу глаза.
- Конечно, ты не должен любить меня, Пабло. - Ее голос, на удивление, даже не дрогнул, и она гордилась собой в эту минуту. - Но мы должны решить, что будем делать дальше.
- Делать дальше? - Он выглядел слегка ошеломленным, увидев незнакомую ему, другую Мариссу.
- Конечно. И мне кажется, что у нас только два выхода: брак или... - Другой она даже не посмела назвать. Аборт казался ей немыслимым. - Естественно, я предпочла бы брак.
- Естественно.
Мариссе стоило невероятных усилий держать свои эмоции под контролем, чтобы выдержать его циничные вставки.
- Уверена, что мой отец не обрадуется этому. И Соня тоже. Но я смогу уговорить их. Если мы быстро поженимся, никто и не узнает о беременности. Я только на шестой неделе. Живот появится не скоро. Мы можем сказать, что ты должен скоро уехать и поэтому мы торопимся со свадьбой. Обвенчаться можем в...
- Как ты все чудненько придумала, - резко перебил он поток ее идей.
- Что?
- Ты очень тщательно все запланировала. Красиво свела все концы с концами. Но ты забыла одну важную деталь.
- Какую же?
- Жениха.
- Жениха! - Марисса рассмеялась. - Не будь смешным, Пабло! Женихом, конечно же, будешь ты! Кто еще?
- Не помню, чтобы я планировал жениться или делал тебе предложение, - жестко отчеканил он. - Так что извини, милая Марисса. Если ты так твердо намерена осуществить свою мечту выйти замуж, то тебе придется поскорее подыскать другого жениха. Можешь осчастливить кого-то другого, но не меня.
- Но... - Умудренную жизнью, смелую, искушенную женщину в одну секунду смыло волной потрясения. - Но ты не можешь... Ты должен...
- Тебе следовало узнать обо мне одну мелочь, Мари, - прервал он ее бессвязную тираду. - Я никому ничего не должен. Я делаю только то, что хочу, то, что мне подходит.
- Значит, тебе не подходит жениться на мне?
- Можем мы поговорить об этом позже? Скажем, через неделю?
Его безразличный тон был окончательным оскорблением для нее.
- Нет! - Марисса в ярости топнула ногой. - Или ты скажешь сейчас, или между нами все кончено! Ты понял?!
- Понял. - Он пожал плечами, давая ей понять, что ее гнев неуместен.
И он повернулся, чтобы уйти.
- Нет, Пабло! Ты не можешь! Ты должен...
- Я уже говорил тебе, милая: я ничего никому не должен, - небрежно бросил он через плечо. - Я сам решу, что делать, и дам тебе знать.
***
- Разрешите, - услышала Марисса и мгновенно вернулась из своего длительного транса в реальность.
Она стояла в проходе поезда, мешая пассажирам пройти к выходу.
- Ой, извините! - сказала она, покраснев, и отошла в сторону.
Да, не так легко избавиться от этих воспоминаний, они продолжают преследовать ее, ранить, мучить. Но она должна справиться с ними, должна взять себя в руки.
И она знает теперь, что для этого нужно сделать. Сначала она доедет до офиса. Ее коллеги наверняка заждались. А после работы... После работы она сделает что-то, что придаст ей уверенности для новой встречи с Пабло Бустаманте.
Она гордо расправила плечи, подняла голову и направилась к выходу из поезда.
***
- Ты выглядишь потрясающее Что ты с собой сделала?
Пабло отреагировал именно так, как она ожидала. Сапфировые, широко распахнутые глаза сверкали от восхищения.
- Тебе нравится?
Опьяненная успехом, она сделала пируэт, чтобы продемонстрировать ему всю картину, а потом потеребила пальцами пышные, завитые вовнутрь локоны.
- Я вообще-то не собиралась подстригаться так коротко, но Чочи уговорил, сказал, что мне так будет лучше. Более стильно.
Стрижка помогла ей по-новому ощутить себя, и она бесконечно радовалась этому, приближаясь к внушительному зданию, где находилась его лондонская квартира. Она была готова к тому, что в холле ее остановит охранник и спросит имя, чтобы сверить его со списком гостей, была готова увидеть роскошные апартаменты. И все же, переступив порог его квартиры, была потрясена.
Квартира была открытой планировки, с мебелью из белого дерева. Из огромных окон была видна панорама Лондона: люди и машины казались ползающими муравьями.
- И, конечно, с такой стрижкой намного легче переносить жару. Хотя у тебя здесь совсем не жарко.
- Да, у меня кондиционеры. Но все же думаю, что ты не откажешься от прохладного напитка.
- По правде говоря, я умираю от жажды, - с благодарностью сказала Марисса.
- Как насчет минералки с лимоном и льдом?
- Превосходно.
Марисса последовала за ним в ультрасовременную кухню и уселась на стул, а он открыл холодильник, достал из него бутылку минералки и открыл.
- Уверена, - продолжала она, - что на тротуарах города можно за пару минут пожарить яичницу.
Весь день жара усиливалась, воздух был раскален, и даже к вечеру температура ни на градус не понизилась. Но, по крайней мере, гроза, которую предсказывал Пабло, так и не разразилась.
- Что ж, надеюсь, это охладит тебя, - сказал он, протягивая ей стакан минералки.
- Спасибо. - Она взяла стакан из его рук и жадно припала к нему. - Так-то оно лучше. Наконец чувствую себя человеком, а не мерзкой липкой лягушкой.
После жаркого, душного дня она ощущала себя вымотанной и изможденной, в то время как Пабло был свежим и спокойным.
- Не напрашивайся на комплимент, - сказал он с улыбкой. - Ты выглядишь изумительно и хорошо знаешь об этом. Но я должен добавить, что ты просто необыкновенная женщина.
- Это почему же? Потому что я подстриглась?
- Потому что ты подстриглась накануне своей свадьбы. Я бы подумал, что... Спокойно!
Марисса сделала непомерно большой глоток и захлебнулась.
- Вода попала не в то горло, - прокашлявшись, сказала она.
Черт побери, как это у нее получилось? Она напрочь забыла о свадьбе. Как она могла забыть?
Ей так хотелось произвести впечатление на Пабло, что она забыла обо всем остальном. Теперь реальность навалилась на нее с такой силой, что ей стало невыносимо тяжело.
Что она наделала?
Она отчаянно пыталась представить, как она будет выглядеть в своем платье с новой прической. Мия убьет ее, если что-то окажется не так. У нее были свои, очень четкие представления о том, как должна выглядеть ее сестра в этот знаменательный день. И парикмахер, который в воскресенье утром будет укладывать им всем волосы, тоже наверняка не обрадуется ее своеволию.
- Все хорошо, - сказала она, заметив, что Пабло напряженно смотрит на нее. - Я в полном порядке.
- Вот и хорошо. - Он улыбнулся, и от его улыбки ее пульс втрое ускорился. - Итак, ты готова приступить к ужину или хотела бы сначала осмотреть квартиру?
Щеки Мариссы загорелись. Она растерялась. Конечно, самым благоразумным и безопасным было бы приступить сразу же к еде, а после еды как можно быстрее смотаться отсюда. Но, если признаться честно, ей ужасно любопытно было взглянуть на его жилище. Благоразумие вступило в короткую, бессмысленную битву с любопытством и, конечно же, очень быстро уступило более сильному противнику.
- Я бы хотела осмотреть квартиру, - весело сказала она. - Интересно, остальные комнаты так же прекрасны, как эти?
- Увидишь сама, - ответил он и направился к выходу из кухни.
Марисса последовала за ним.
Ходя за ним из комнаты в комнату, Марисса от восторга просто лишилась дара речи. В его квартире был даже небольшой сад, разбитый на крыше, - зеленый оазис, напоминающий о мирной, неторопливой деревенской жизни посреди огромного, суетливого города.
- Невероятно! - воскликнула она, наконец. - Совершенно потрясающе! Ты наверняка любишь свой дом.
- Сказать по правде, я предпочитаю дом в Сантафе, где теперь живет моя мать. Но когда мне нужно быть в городе, эта квартира вполне устраивает меня.
- Усадьба! Ты пытаешься произвести на меня впечатление? - Марисса попыталась подшутить над ним.
- А разве в этом есть необходимость? - резко ответил он, слегка отрезвив ее.
- Нет.
Пабло никогда не нужно было пытаться произвести на кого-либо впечатление. Он всегда был особенным. Если исключить его внешность и блестящий талант теннисиста, то и тогда, несомненно, он выделялся бы из толпы.
- Я хочу пояснить, - добавил он неожиданно. - Ты всю жизнь жила в комфорте и при деньгах, так же как и я , но ты их не когда не теряла полностью в отличии от меня. Ты никогда не испытывала этой жажды успеха, тебе не понять этого стремления изменить свой жизненный статус, и вернутся к прежнему. Все те годы я хотел этого и был готов пойти на все ради этого.
Готов пойти на все, перекатилось эхом в голове Мариссы. Готов был даже отвернуться от своего будущего ребенка.
- Мне показалось, что мы пропустили одну комнату, - сказала она, желая отвлечь его. - Что это за комната?
Она тут же укусила себя за язык, сообразив, что эта комната могла быть его спальней. Но было поздно.
Он толкнул дверь, и она осторожно вошла.
Интерьер комнаты был оформлен в бело-голубых тонах. На широкой кровати небрежно валялась джинсовая рубаха, на столике у кровати лежала книга. На туалетном столике, рядом с флаконом его любимого лосьона, лежала щетка для волос. Каждый предмет говорил что-то о личности своего хозяина.
Мариссу охватила паника. Здесь все так поразительно напоминало его спальню в доме его матери. Она вспомнила, как свободно чувствовала себя там: могла делать все, что захочет, как дома. Но теперь все было по-другому. Теперь, в этой спальне, она чувствовала себя чужой, непрошеной гостьей.
Она неловко потопталась, потом резко повернулась и... наткнулась на Пабло.
- Ой, прости... Я...
- Ты знаешь, как долго я мечтал, чтобы ты вернулась в мою спальню, Мари? - Его голос был мягким и хриплым и обволакивал ее словно теплый дым, дурманя, возбуждая чувственность. - Сколько ночей, перед тем как заснуть, я закрывал глаза и представлял себе, что ты рядом, что стоит мне протянуть руку... Знаешь ли ты, что если я попытаюсь прикоснуться к тебе...
- Не нужно, Пабло! - взмолилась она. - Прошу тебя...
Если этот завораживающий голос проникнет в ее сознание, она пропала. Она знала, что тогда она в один миг лишится рассудка и не сможет больше совладать с собой. Ее дыхание уже теперь опасно участилось, по жилам струился чистый огонь...
Он стоял так близко, что она могла чувствовать его дыхание, тепло его сильного тела. У нее невыносимо кружилась голова от незабываемого запаха его тела и знакомого лосьона.
Она отчаянно обвела глазами комнату в поисках чего-нибудь, что помогло бы ей отвлечься. Наконец на подоконнике заметила маленький, покрашенный в серебряный цвет кубок, - дешевый и потускневший от времени.
- Трофей школьного турнира! - воскликнула она, бросилась к окну и взяла кубок в руки. - Невероятно! Ты все эти годы хранил его!
- Конечно.
Она надеялась, что сбежала от него, но не тут-то было. Он последовал за ней и теперь стоял еще ближе, чем раньше. Его будоражащее присутствие снова окружило ее, желание требовательно пульсировало в крови, опьяняя, затуманивая разум.
- Я храню его, чтобы помнить, с чего все началось, кем я был и откуда пришел. Скажи...
Он протянул руку и осторожно взял у нее кубок.
- Скажи, разве я хоть раз отблагодарил тебя за то, что ты однажды сделала для меня?
На лице Мариссы вспыхнула улыбка, но тут же погасла, как свет мерцающей неоновой рекламы.
- Ты имеешь в виду - кроме того приглашения в бар? Кажется, ты ненавязчиво бросил мне: «спасибо, малышка». А еще ты потеребил мои волосы перед тем, как умчаться на теннисный корт.
Кривая усмешка скользнула по его губам.
- В те дни я был самовлюбленным и неблагодарным парнем. Но теперь я готов искупить свою вину.
Серебряный кубок описал в воздухе дугу и приземлился на кровати, а рука Пабло обхватила застывшую руку Мариссы.
- Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты сделала для меня в тот день.
Он медленно поднес ее руку к губам, и с дрожью в сердце Марисса почувствовала теплое прикосновение его губ. Она хотела опустить глаза, но обжигающий взгляд Пабло был устремлен на нее.
- Ты серьезно рисковала.
Нежный поцелуй коснулся ее большого пальца. Сладкая дрожь прокатилась по всему ее телу.
- Я ничего особенного не сделала, - прошептала она на одном дыхании. - Лухан...
Непередаваемое чувство наслаждения не позволило ей договорить. Теплый и влажный поцелуй коснулся ее следующего пальца.
- Лухан никогда не была тем, кем ты всегда ее считала.
- Не будем сейчас о Лухан, - проговорила она, задыхаясь.
- Ты права, - ответил он, покрывая поцелуями оставшиеся три пальца. - Пусть прошлое останется в прошлом. Важно только настоящее: здесь и сейчас. И то, что между нами.
- И что между нами? - дрожащим шепотом спросила она.
О, Марисса! И Пабло рассмеялся. Его низкий, раскатистый, чувственный смех заставил ее вздрогнуть. - Ты знаешь. Ты всегда это знала. Просто раньше ты пыталась убежать от этого. Слишком боялась признаться себе в своих чувствах, в своей страсти.
Сказав это, он повернул ее руку ладонью вверх, наклонил голову и поцеловал ладошку. С ее губ слетел сладкий стон. О да, она хотела его любви!
Она видела, как его губы медленно приближаются к ее губам. В полуночной синеве его глаз теперь пылал адский, испепеляющий огонь желания.
Она медленно подняла руку и неуверенными, дрожащими пальцами прикоснулась к его щеке. Ее глаза затягивал туман, веки невольно прикрывались.
- Я никуда больше не убегаю, - прошептала она. - Я хорошо знаю, чего хочу.

 Отправлено: 09.06.07 20:02. Заголовок: Re:

8
- Тогда скажи, скажи, чего ты хочешь, моя Марисса? - хрипло прошептал он, наклонившись к ее уху, нежно касаясь волос.
Она только вздрогнула и медленно повела плечами, с трудом осознавая, что должна что-то ответить.
- Скажи, - настойчиво продолжал он. - Обещаю исполнить любое твое желание. Если только это в моих силах...
О чем он говорит? Страсть пульсирует в ее теле, не давая ни о чем другом думать. О чем он говорит?
- О, Пабло, - горячим шепотом пробормотала она. - Ты единственный мужчина, который может дать мне то, чего я хочу.
- Тогда скажи. Вырази это словами. Я хочу услышать... Что, нет? - спросил он, заметив, что она бессильно покачала головой. - Может, тогда я помогу тебе? Ты этого хочешь?
Его губы прикосновением ветерка скользнули по ее лбу, отметая в сторону шелковистую бахрому волос.
- Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя... сюда? Или... сюда?
Его губы коснулись ее полузакрытых век, на миг прижались к щеке. Она застыла, с трудом сдерживая сладкие судороги, пронзившие ее тело. Она теряла голову, переставала понимать смысл слов. Язык онемел от блаженства.
- Да? Ты этого хочешь? И ты хочешь, чтобы я прикоснулся к твоему лицу?
Длинные, сильные пальцы обхватили ее подбородок, и она инстинктивно откинула голову назад, подставляя его ласкам шею. Он провел пальцами по ее шее, потом опустился ниже, коснулся груди и, нащупав большими пальцами возбужденные соски, стал поглаживать их.
С губ Мариссы слетел стон - долгий, требовательный, восторженный. Она хотела, чтобы он знал, что она чувствует, что он заставляет ее переживать. Она готова была отдать себя ему, отдаться во власть его мужской силе. Поцелуев и ласк ей уже было мало. Она жаждала испытать силу его страсти во всей ее полноте. Желание пронизывало каждую клеточку ее тела, заставляя его извиваться от нетерпения.
- Пабло! - вскрикнула она, не в силах больше ждать.
- Скажи, скажи, Марисса. Скажи, чего ты хочешь. Скажи, что я должен сделать, чтобы удовлетворить твое желание.
Его тело пылало в огне, дыхание было тяжелым и прерывистым.
- Я хочу... хочу...
- Скажи, ну же... - дрожащим голосом прошептал он ей на ухо. - Ради бога, скажи, наконец...
- Я хочу тебя.
Обратного пути у нее уже не было. Она прижалась к нему, расслабилась и почувствовала облегчение. Наконец она смогла признаться, смогла выразить чувства, кипящие в ее теле, словно расплавленная лава внутри вулкана, готовая в любой момент вырваться наружу.
Он подхватил ее за талию, поднял и, словно в танце, раскачивая из стороны в сторону, понес к постели.
- Если бы ты знала, как я хотел этого, - пробормотал он, покрывая мелкими поцелуями ее лицо. - Как я мечтал снова держать тебя в своих руках, снова познать твою страсть и нежность. О, Марисса...
Он стал осторожно опускать ее на пол, и она, скользнув вдоль его горячего тела, встала на ноги.
- Ты должна узнать, что ты делаешь со мной. Ты должна это почувствовать.
- Я знаю... знаю, - тихонько рассмеявшись, сказала она. - Как я могу не знать этого, если... - Она покачнулась и, чтобы удержаться на ногах, сделала шаг назад. - Ой!
Что-то за ее спиной упало на пол, послышался звон стекла.
- Что это? Это сделала я? О боже!
- Ничего страшного. - Пабло слегка потряс ее за плечи, пытаясь снова привлечь ее внимание к себе. - Что бы там ни было, сейчас это не важно.
- Нет, Пабло, ведь я разбила что-то! Я так не могу…
Она вывернулась из его рук, быстро опустилась на колени и стала шарить рукой под кроватью.
- Оставь это, Марисса.
- Кажется, это рамка. Стекло разбилось, но рамка уцелела.
Она извлекла из-под кровати фотографию в рамке и, взглянув на нее, вдруг побледнела.
Стоя за ее спиной, Пабло застыл, а затем выругался сквозь стиснутые зубы.
- Пабло... - Марисса продолжала смотреть на фотографию.
- Дай ее мне!
Он выхватил из ее рук фотографию и со всей силы швырнул в противоположную стену. Рамка ударилась о стену и, расколовшись, упала на пол.
- Пабло, зачем?..
Продолжая сидеть на полу, Марисса медленно повернулась к нему. Ее шоколадные глаза требовали объяснения.
- Кто это?
Но она уже знала ответ. И если у нее еще оставались сомнения, то одного взгляда на лицо Пабло было достаточно, чтобы рассеять их.
Он побледнел, вокруг рта появились жесткие, напряженные линии, которые делали его старше своих лет. Его глаза стали непроницаемыми и холодными, как будто на них надвинулись невидимые заслонки, за которыми попрятались все его чувства. Чувствительный изгиб губ превратился в тонкую полоску. Все эмоции, как проявление человеческой слабости, были снова под жестким контролем.
- Марисса, я говорил тебе, оставь это! Это не важно, не важно!
Он протянул к ней руку и хотел помочь встать, но она резко оттолкнула ее, как будто боялась, что его прикосновение обожжет ее.
- Не важно! - выкрикнула она голосом, сорвавшимся на визг зверька, угодившего в пасть ловушки. - Не важно! Если я правильно догадалась, чей это портрет, то для меня это важно. Очень важно. Поверь.
- Марисса... - Глубокий грудной голос теперь изменился и звучал как предупреждение. - Не спрашивай.
Но она не сможет не спросить. Она должна спросить, даже если знает ответ. И разве его тон не подтверждает ее догадки?
- Пабло...
Опираясь на кровать, она стала медленно подниматься на ноги, слегка покачиваясь от слабости, как будто была не уверена, что ватные ноги смогут выдержать ее.
- Скажи правду: женщина на фотографии... она...
- Да, - оборвал он. Его глаза потемнели, как будто на них легла тень. - Да, это Като. Моя жена... Вот уже два месяца как бывшая...
Марисса была готова услышать это. Только почему ей было так больно? Ей казалось, что она сможет держать свои чувства под контролем.
Но разве можно быть готовой перенести такую боль? Разве что-то могло защитить ее от удара в грудь раскаленным ножом? Ей казалось, что она не перенесет этой боли.
Но все же боль ее была душевной, а не физической. Ее сердце не раскололось на мелкие кусочки, хотя ей казалось, что это неминуемо произойдет. Она страдала, но при этом хорошо осознавала, что происходит.
- Она...
Марисса несколько раз глубоко вдохнула, как будто только силой могла заставить себя дышать.
- Она похожа... Нет, это я похожа на нее.
Она быстро сообразила, что лучше поменять акценты, и тут же заметила, что стрела попала в цель. Пабло резко тряхнул головой, как будто ему дали пощечину. Его глаза стали опасными.
- Мы поразительно похожи! - Голос Мариссы заметно окреп. Он больше не напоминал слабый плеск речной волны, накатывающей на берег. - Фактически я могла бы быть ее двойником.
- Нет. - Пабло шагнул к ней и протянул руки, пытаясь взять ее за плечи, но она на лету отбила их, удивляясь, откуда у нее нашлись на это силы.
- Не прикасайся ко мне! - Ее глаза яростно сверкнули и договорили то, чего не смогли выразить слова. - Не смей приближаться ко мне, слышишь? Ни теперь, ни когда-либо вообще.
- Марисса, ты не так поняла, - пытаясь смягчить голос, сказал он.
- Не так поняла! - с горькой насмешкой повторила она. - Тогда объясни мне, что я не так поняла. Но и без твоих объяснений мне все теперь ясно. Эта женщина... Като... Ты любил ее и женился на ней.
Как нестерпимо больно было выговорить эти слова!
- Но она ушла от тебя, потому что что-то было не так. «Некоторые разногласия».
- Марисса... - Он попытался остановить ее, но ее уже невозможно было остановить.
- Понимаю. Вот уже два месяца ты не спишь с этой женщиной. Ты наверняка дико неудовлетворен. А тут подвернулась я, не так ли? Если нельзя заполучить оригинал, то можно поразвлечься с его дубликатом...
- Марисса, перестань молоть чушь!
- О, не пытайся увернуться, Пабло, слишком поздно. Я поняла твой отвратительный мелкий расчет. И, слава богу, опомнилась раньше, чем успела совершить ошибку, о которой потом горько сожалела бы. Но тебе не помешает кое-что узнать: я никогда не буду чьей-то заменой! Я - это я. Я неповторима и уникальна и наверняка слишком хороша для такого, как ты.
- Марисса.
Пабло снова на шаг приблизился к ней, и это оказалось последней каплей. Она резко развернулась и бросилась из комнаты, вихрем промчалась по квартире, подцепила на ходу свою сумочку и исчезла за дверью.
Она уже стояла у лифта и судорожно давила на кнопку вызова, когда Пабло показался на пороге.
Она вошла в лифт, и последнее, что увидела в проеме закрывающихся дверей, было мрачное лицо Пабло.
***
Гроза, которую предсказывали в сводках погоды, все-таки разразилась. Марисса только успела сесть в поезд, как на потемневшем небе стали собираться грозовые тучи, и неподвижный, пропитанный влагой воздух стал еще тяжелее и удушливее. У Мариссы началась головная боль. Ей казалось, будто ее голову стянули железным обручем и с каждой секундой затягивают его все туже и туже. Как только грянули первые раскаты грома, и небосвод рассекли первые молнии, ее охватила настоящая паника. Она часто и тяжело дышала и с большим трудом пыталась сохранять внешнее спокойствие.
Если бы она была дома, она бы плотно задернула шторы, улеглась в постель и, зарывшись лицом в подушку, натянула на голову одеяло. Только так она могла перенести кошмар воспоминаний, преследующий ее при каждой грозе.
Но теперь, в поезде, ей некуда было спрятаться. Ни штор, ни жалюзи, чтобы скрыть от глаз невыносимое световое шоу, разыгравшееся по всему небосклону; ни подушек и одеял, чтобы заткнуть уши и не слышать угрожающих раскатов. Ни журнала иди книги, чтобы уткнуться и отвлечься от назойливой, мучительной боли. Ей оставалось только закрыть глаза и пытаться сдержать содрогания, пробирающие ее при каждом ударе грома.
- Извините, милая...
Марисса почувствовала осторожное прикосновение к плечу, вздрогнула и распахнула глаза. Перед ней сидела пожилая женщина, которая, наклонившись, тронула ее за плечо.
- Вы побледнели. Вам нездоровится?
- Да, - пробормотала Марисса, силясь улыбнуться. - Я устала. Был трудный день...
Самым трудным в ее жизни был тот день, шесть лет назад. Именно с тех пор ее преследуют кошмары, и неизвестно, сможет ли она когда-нибудь избавиться от них.
Ей хотелось поскорее добраться до дома и спрятаться в своей комнате. Нужно как-то собраться с силами, чтобы встретиться завтра с целой толпой родственников. А главное, не развалиться в воскресенье. Ей предстоит выдержать самое крупное шоу в ее жизни. Но это не сравнить с тем, что она выдержала шесть лет назад.
Тогда она оплакивала своего ребенка и не могла понять, почему Пабло так жестоко бросил ее.
Она сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Может, физическая боль пересилит душевную?
Но самым мучительным было то, что она ни с кем не могла этим поделиться.
Лухан и Лаура, конечно, знали об этом. Они обе тогда были дома, когда она, едва волоча ноги, приползла к порогу, промокшая до нитки и измученная невыносимой физической болью. Она поняла, что произошло, только когда увидела себя в зеркале. Ее юбка была мокрой не только от дождя. Ночной мрак долго скрывал от нее ужасающую правду: потерю ребенка.
И тогда Лухан приняла срочные меры. Она отвезла ее в больницу и взяла на себя ответственность за все, что необходимо было, чтобы помочь ей. От горя и боли она ничего не понимала. И только когда она стала понемногу приходить в себя и смогла рассказать ему всю историю, он настоял на том, чтобы хранить это в тайне.
- Марисса, родная, мы должны хранить это между нами, - сказала она, сидя у больничной постели и держа ее за руку. - Мы не скажем никому, даже Соне и Франко. Я слышал, что Бустаманте уехал из города и, похоже, навсегда. Так что ты никогда больше не увидишь его. Лучше постарайся обо всем забыть и начать новую жизнь.
И Марисса согласилась. Она была невероятно слаба в тот момент и не смогла бы перенести еще одну травму. Какое чудесное облегчение она испытала тогда при одной мысли о том, что может доверить лучшей подруге, а теперь сводной сестре уладить ее ситуацию. Она полностью доверяла ей.
Лухан никогда не была тем, кем ты ее считала.
Откуда-то из темного закоулка ее памяти всплыла эта фраза Пабло и заставила горестно усмехнуться.
- Внимание! Внимание! - послышался голос из репродуктора. - В связи с непредвиденными обстоятельствами поезд дальше не пойдет. Просим прощения за неудобства.
Что? Марисса рассеянно огляделась по сторонам и поймала на себе взгляд женщины, с которой перед этим разговаривала.
- Похоже, дальше нас не повезут, милая. Мы застряли.
- А что случилось? Я не расслышала...
- Проблемы из-за погоды. Где-то на линии Буэнос-Айреса дождем размыло пути. Мне повезло, потому что я почти доехала.
- А мне нет, потому что я еду в Буэнос-Айрес!
- Увы, не на этом поезде. Сомневаюсь, что поезда начнут ходить раньше завтрашнего вечера. Похоже, тебе придется искать другой способ, чтобы добраться до Буэнос-Айреса, милая.
Марисса онемела от шока. Пассажиры стали медленно покидать поезд, и она вместе с ними вышла на платформу. Снаружи гроза бушевала с неумолимой яростью. Раскаты грома были оглушительными и раздавались прямо над головой. Яркие молнии рассекали небо, и свирепый ветер швырял дождевые потоки прямо в лицо. Сражаясь со страхом, который угрожал парализовать ее мыслительный процесс, Марисса плотнее запахнула пиджак и решила узнать, что происходит.
Уже через пятнадцать минут она находилась на грани отчаяния. Мрачные предсказания ее попутчицы оказались правдивыми. Сегодня поезда до Буэнос-Айреса не пойдут, и надежды на другой вид транспорта очень сомнительны.
Может, удастся что-то придумать?
Марисса позвонила домой в надежде, что кто-нибудь сможет приехать за ней на машине. Но в ответ услышала только монотонный голос автоответчика.
У нее оставался только один выход: поймать такси и заплатить бешеные деньги. Но и это только в том случае, если водитель согласится ехать куда-то в такую непогоду.
Марисса направилась к выходу со станции, молитвенно бормоча себе под нос:
- Пожалуйста, пусть там будет такси.
На площади стояло одно-единственное такси. Она решительно направилась к нему и уже готова была вознести молитву благодарности, как из темноты, прямо перед ее носом, появилась фигура другого пассажира. Он приблизился к машине и открыл дверцу. Глазами, полными отчаяния, Марисса могла только проследить, как такси развернулось и исчезло во мраке ночи.
- Что же мне теперь делать?
Ответа, конечно, не было.
Гроза, которая, казалось, временно утихла, разразилась с новой силой. Вверху заполыхало и загрохотало с неистовой яростью.
Ливень в один миг окатил ее с головы до ног, уничтожил модную прическу, превратив пышную чашу волос в жалкие, прилипшие к лицу сосульки. Промокший костюм облепил тело.
Марисса почувствовала слабость. Запас сил был исчерпан. Глаза наполнились слезами безнадежности, которые, смешиваясь с дождем, ручьями потекли по лицу.
- Марисса!
Откуда-то со стороны сквозь шум грозы послышался окрик и, подхваченный ветром, улетел прочь. Наверняка ей показалось. Или показалось, или старые кошмары снова стали овладевать ее умом.
- Марисса! Я здесь! Мари!
Теперь она была уверена, что это слуховая галлюцинация. Только один человек называл ее этим именем, но этот человек остался в Кордобе, очень далеко отсюда. Наверняка он теперь нежится в уюте и комфорте своей роскошной квартиры.
Но тут, сквозь сеть дождя, она увидела высокую фигуру в длинном дождевом плаще, надетом, видимо, второпях, потому что полы развевались и под плащом были видны белая футболка и джинсы. Он шел к ней и энергично махал ей рукой.
Марисса часто заморгала, не веря своим глазам. Потом отбросила мышиные хвостики волос с лица и снова присмотрелась. Это был он, Пабло...
- Марисса! Я с машиной! Беги ко мне, пока не утонула!
Неудержимая радость захлестнула ее, вмиг смывая отчаяние. Она даже не успела подумать, как он мог здесь оказаться, и совсем забыла ситуацию, при которой они расстались. Она только понимала, что никогда в жизни не была так рада видеть кого-то. В этот момент Пабло казался ей рыцарем на белом коне, появившимся, чтобы спасти ее. Он появился в тот момент, когда ей казалось, что весь мир был в заговоре против нее, и только он был ее последней надеждой, ее спасителем, защитником.
Она сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее пошла ему навстречу, пока, наконец, не побежала. И когда он широко расставил руки, не задумываясь, бросилась ему на грудь и с облегчением вздохнула, почувствовав, как его руки сомкнулись вокруг нее.
- Все хорошо? Ты в порядке?
Шмыгая носом, Марисса в ответ только кивнула. Она отчаянно пыталась собраться с мыслями и понять, что происходит.
Ее буйная радость оттого, что он появился, чтобы спасти ее, на время вытеснила из головы все остальное. Но теперь, когда она сидела в его удобной машине, в безопасности и тепле, разум постепенно начал возвращаться к ней, а вместе с ним и неприятные мысли.
- Спасибо, намного лучше, - сказала она. - Я даже успела слегка просохнуть. - Она склонила голову к обогревателю и стала теребить мокрые волосы, используя эту позу, чтобы спрятать от него лицо. - Извини, что устроила лужи на кожаных сиденьях твоей дорогой машины.
- Разве несколько лужиц могут повлиять на отношения между друзьями? - Он произнес это с мягкой насмешливостью и тем самым вызвал в ней обычную нервозность.
Она стала лихорадочно искать более отвлеченной темы.
- Но ведь это не твоя «БМВ»! - быстро выкрутилась она.
Они сидели теперь в другой машине.
- Это вообще не моя машина, - рассмеялся он. - Ты что, думаешь, что я умудрился на машине догнать поезд? Для этого нужно быть, по меньшей мере, Шумахером.
- Тогда как?..
Заметив ее недоумение, он улыбнулся.
- Одно из преимуществ быть богатым: у меня есть небольшой вертолет с пилотом.
- Но откуда ты знал, что я поеду поездом?
Улыбка на его лице расплылась еще шире.
- Я знаю тебя, Марисса. Когда ты обижена или обеспокоена чем-то, ты бежишь домой. Я вообще-то собирался встретить тебя в Буэнос-Айресе, на станции, но, когда услышал о размытых путях и о том, что поезда остановились, прилетел сюда.
- Но почему? Зачем ты прилетел за мной?
- Чтобы объяснить, - спокойно сказал он. - Я хотел бы объяснить тебе кое-что. Это касается моей жены.
- Не думаю, что нуждаюсь в каких-либо объяснениях, - ответила она, отбрасывая назад прядь почти просохших волос. - Не уверена, хочу ли вообще слышать об этом.
- Но я хочу, чтобы ты услышала.
Без предупреждения Пабло свернул на обочину дороги и резко затормозил. От толчка Марисса дернулась вперед.
- Почему мы остановились? - возмутилась она, пытаясь за возмущением спрятать нервозность. - Уже поздно, и я хочу домой. У меня завтра куча дел.
- Не сомневаюсь, - ответил он. - Но есть вещи, о которых мне нужно рассказать тебе, и я никуда не поеду, пока ты не услышишь этого. Так что думаю, ты понимаешь, что...
- Чем скорее ты выскажешься, тем скорее я попаду домой. - Она откинулась на спинку сиденья и сложила руки на груди. - Вперед. Я слушаю тебя. Я ведь теперь твоя пленница.
Несмотря на темноту в салоне, Марисса прочла по его лицу все, что он чувствовал. Ему явно не понравилось, что она перебила его, но еще меньше понравился ему ее равнодушный, легкомысленный тон. От этого, конечно, не понизилось напряжение и не исчезла неловкость, которые в равной степени испытывали они оба. Но, по крайней мере, она хоть на миг испытала мрачное удовольствие.
- Прежде всего, я хочу, чтобы ты знала, что я понятия не имел о том, что фото Като было под моей кроватью. Я несколько месяцев не был в этой квартире и не представляю, как оно там оказалось...
- Верю, - перебила она, понимая, что в данный момент лучший способ защиты - нападение. - Черт побери, какая жалость! Это фото разрушило все твои грязные планы. Я уже почти была в твоей постели, и тут - на тебе... Отличная замена ускользнула из рук.
- Марисса, прекрати!
Пабло резко включил свет в салоне машины. Широко раскрытыми глазами Марисса посмотрела на его жесткое лицо и невольно затихла.
- Лучше помолчи, и выслушай! Ты не замена Като!
- Но мы с ней похожи как две капли воды! - выдавила она из себя, преодолевая страх перед его гневом.
- Это не ты на нее похожа, а она на тебя, - сквозь зубы процедил он. - В этом большая разница.
- Не вижу. Кроме того, мужчины обычно выбирают женщин одного типа.
- Черт побери, Марисса, ты выслушаешь меня, наконец? Между тобой и Като столько же общего, сколько между мною и твоим Эриком.
Марисса поняла, в какую сторону он клонит, и ей это направление было не по душе.
- Ты хочешь сказать, что Эрик нравится мне потому, что напоминает тебя? И я выбрала его только потому, что испытываю какие-то чувства к тебе?
- Нет. Я хочу сказать, что первую любовь забыть невозможно.
- К сожалению, это правда, - с горечью признала она. - Но не потому, что ты был таким чудесным, что остался в моей памяти как образец, с которым я всю жизнь буду сравнивать всех своих мужчин. Напротив, я никогда не забуду тебя, потому что с мужчинами твоего типа я никогда в жизни не хочу больше иметь дела.
Пабло вцепился в руль. Его глаза опасно сузились.
- Но ты бросилась в мои объятия... Там, на станции.
- Я была до смерти напугана и измотана и была бы рада любому, кто предложил мне помощь в тот момент. Даже если бы это был сам дьявол.
Это явно было не то, что ему хотелось услышать.
Вот так, мысленно злорадствовала Марисса. А ты что думал? Что я поклянусь тебе в вечной любви? Скажу, что мое сердце принадлежит только тебе, что я не могу жить без тебя? И неважно, как плохо ты обращаешься со мной, я всегда буду любить тебя? Не выйдет!
- Более того, - добавила она, - ты немного опоздал со своей помощью. На шесть лет.
Шесть лет назад, - повторил он, и в его голосе послышалась необычная дрожь. - В ту ночь была гроза... - Марисса не ожидала, что он помнит. Что заденет прямую причину ее страха. - Скажи, ты, поэтому так боишься грозы?
- О какой ночи ты говоришь? - пролепетала она.
- Ты прекрасно знаешь. О той ночи, когда ты позвонила мне и оставила ультиматум на автоответчике.
Она видела, как сжались его кулаки и на скулах напряглись мышцы.
- Это вовсе не был ультиматум! - отчаянно выкрикнула она. - Я не знала, что делать! Я была на грани безумия! Ты ушел и бросил меня и ребенка.
- Я не бросил тебя. Я попросил тебя подождать до конца недели. Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда мне приказывают. Я вернулся...
- Неправда!
- Я вернулся, - не обращая внимания на ее протест, продолжал он. - Я пришел к тебе домой, но тебя дома не было. И вместо тебя нарвался на Лухан.
- Лухан?
- Да, Лухан, - подтвердил он грубо. - И она очень ясно пояснила мне, что ты не хочешь больше видеть меня.
- Теперь я знаю, что ты лжешь! Лухан не могла ничего такого сказать, потому что тогда она еще не знал о нас!
- Ты уверена?
- Уверена. Абсо... - Стоило Мариссе посмотреть ему в глаза, как ее уверенность испарилась.
Она была готова поклясться, что Лухан ничего не знала о ее отношениях с Пабло. Она тщательно скрывала это от семьи и от подруг.
Но в ту ночь, когда она вернулась домой, истекая кровью, Лухан не понадобились объяснения. Она не сказала ей, чей это ребенок, потому что она сам это знала.
- Подонок Бустаманте! – закричала тогда Лухан. - Я убью его!
Марисса с испугом начинала осознавать, что все ее прежние убеждения и домыслы разваливаются на части. Если они все сейчас рухнут, чем она заменит их?
- В тот день, когда я позвонила тебе...
В тот день его не было дома. Вместо него ей ответил бездушный голос автоответчика. Мысль о том, что Пабло будет слушать ее, прокручивая пленку, или просто тут же сотрет ее слова, как только узнает, что это она, заставила ее тогда проговорить то, что она хотела, холодным голосом диктора:
- Пабло, нам нужно поговорить. Мы не можем оставить все, как есть. Встретимся сегодня в парке, у старого моста, в восемь. Я буду ждать.
Но как только она положила трубку, ее охватил страх: а вдруг ее слова не смогут убедить его? Вдруг он не придет?
И тогда она позвонила снова и добавила:
- Если ты не придешь, то это будет значить, что между нами все кончено. Тогда мне придется решать проблему по-своему. Думаю, ты не станешь толкать меня на то, о чем сам потом можешь пожалеть.
- Ну, скажи, что было в тот день, когда ты позвонила мне? - сказал Пабло, прерывая цепь ее воспоминаний.
- Нечего, собственно, говорить, - сказала она медленно, как будто нехотя. - Я пришла в парк и ждала...
Она была уверена, что он придет: оправится от шока, поостынет и придет. Придет и обнимет ее, скажет, что любит и что все будет хорошо.
Она ждала, но он не приходил. Прошел почти час. Высоко в небе прогремел первый раскат грома, блеснула молния, но она продолжала ждать. И тогда начался дождь...
- Я думала, что тебя нет в городе, и ты позже прослушаешь мое сообщение, так что я продолжала ждать. Потом у меня начала кружиться голова, я почувствовала слабость, но решила, что это из-за того, что я весь день ничего не ела.
Марисса крепко сцепила руки, лежащие на коленях. Пабло молчал и только внимательно наблюдал за нею.
- Потом я почувствовала боль, но тоже приписала ее голоду. - Она говорила теперь быстрее, как будто ей не терпелось выложить перед ним свою ужасную историю до конца. Но ее голос был плоским, безжизненным, как у робота. Если она позволит хоть одной эмоции выйти на поверхность, она договорить не сможет. - Сначала я не чувствовала боли. Скорее, это было похоже на обычную слабость и легкую тошноту, чувство пустоты, которое появляется при голоде. К тому времени я уже успела привыкнуть к тошноте.
Меня часто поташнивало... При беременности это нормально.
Она тогда просто решила не придавать этому значения. Она пыталась убедить себя, что если не позволит уму уцепиться за это чувство, оно само по себе исчезнет.
- Потом боль усилилась. Было страшно больно... - Она запнулась, чувствуя, как подавленная боль рвется наружу. - Но я продолжала ждать. Я верила, что ты придешь. И только когда мне стало очень плохо, поняла, что должна добраться до дома. - Она закрыла лицо руками, и после паузы продолжала: - Я не помню, как оказалась дома. Помню только, что добиралась очень долго. Вокруг бушевала гроза, каждый удар грома раздавался как будто в моей голове. Я боялась, что молния ударит в меня или порыв ветра собьет с ног, и я не смогу больше встать. Лухан и Лаура были дома. Они посмотрели на меня и ахнули, и только тогда я поняла... увидела...
- Марисса! Ты хочешь сказать, что... что ты... - Так необычно было слышать, что Пабло - всегда такой красноречивый и уверенный в себе - вдруг стал спотыкаться о слова. - Ты говоришь, что... что потеряла ребенка? Что ты не сделала...
- Что не сделала, Пабло? Нет, ты не об этом...
Но он именно это имел в виду. Это было написано на его лице, и теперь Марисса поняла, почему он порой смотрел на нее с таким презрением.
- Господи! Неужели ты думал, что я сделала аборт?! Что убила нашего ребенка?! Как ты мог такое подумать?!
И тут, издав дикий вопль, она набросилась на него с кулаками. Слезы текли по щекам и ослепляли ее, и, не глядя, она била его по рукам, по груди. Один удар даже пришелся по лицу, и она расцарапала ему щеку.
- Как ты мог? Как ты мог? - свирепо и отчаянно повторяла она. - Как ты мог?
- Очень просто, - тихо сказал он. Она оторопела. - Подумай сама. Когда ты сказала мне, что забеременела, ты дала мне только две возможности. Первая: как можно скорее жениться на тебе, чтобы, не дай бог, не оскорбить нежных чувств семейства. Вторая: аборт. Никакого компромисса: либо одно, либо другое. Поэтому что еще я мог подумать, когда ты решила, что первая возможность не сработала? Особенно после твоего ультиматума.
- Я имела в виду, что поговорю с своими и скажу им, что ты отказался брать на себя ответственность. Я была уверена, что ты не захочешь, чтобы я сделала это.
- В этом ты была абсолютно права.
Марисса внезапно почувствовала слабость.
Слишком много событий для одного дня!
- Может, теперь поедем домой? - бессильно проговорила она.
- Конечно.
Пабло завел машину и вырулил на дорогу. Они теперь сидели молча, и Марисса невольно вспомнила, с какой радостью бросилась к нему, когда он появился у станции. В его объятиях она чувствовала себя как дома. Но эта радость была иллюзорной, мимолетной как радуга.
Пабло никогда не испытывал к ней ничего, кроме страсти, и поэтому его объятия не могли быть настоящим убежищем для нее. Такое можно испытать только когда знаешь, что ты любима.
Но все же, как она ни пыталась убедить себя, что ненавидит Пабло, его приезд в Буэнос-Айрес и попытки восстановить с ней отношения доказывали лишь обратное. Она не смогла бы испытывать таких сильных чувств, если бы ненавидела его. И сцена с фотографией Като, та боль, которая пронзила ее в тот момент, лишний раз заставила ее посмотреть правде в глаза.
Она любит Пабло. Она всегда любила его и будет любить. И с этим она ничего поделать не может.
Когда машина подкатила к ее дому, она внезапно почувствовала, что хочет задать ему вопрос, срочный, неотложный.
- Можно задать тебе вопрос?
- Задавай.
- Когда я сказала тебе, что беременна, ты... ты хотел, чтобы я родила тебе ребенка?
Пабло глубоко вздохнул, запустил пальцы в волосы и крепко сжал голову.
- Если честно, нет, - наконец проговорил он, уставившись в темноту за лобовым стеклом машины. - Я тогда не был готов взять на себя ответственность отца.
Или какие-либо другие ответственности, мрачно подумала Марисса. Может, он и вернулся к ней в тот первый раз, когда Лухан вмешалась, но он ни разу не сказал, что хотел жениться на ней, что любил ее. Он просто собирался обсудить то, что он назвал «возможностями», но после первой неудачной попытки больше не пришел.
Теперь, наконец, она получила ответ на вопрос, который так долго мучил ее. Она долго пыталась представить себе, что было бы, если бы Лухан ничего не знала и не вмешалась тогда. Но теперь все было ясно.
Ничего бы не изменилось. Пабло никогда бы не сделал ей предложение. Он слишком дорожил своей свободой и карьерой. Он мог предложить ей разве что финансовую поддержку и попросить разрешения иногда видеться с ребенком.
Но она в любом случае должна была потерять этого ребенка. Врачи сказали, что выкидыш произошел не в результате нервного стресса и не потому, что она промокла под дождем. Это произошло естественно, и никто не мог предотвратить этого. Как бы там ни было, а Пабло все равно ушел бы от нее. Он ушел бы точно так же, не оглядываясь, испытывая чувство освобождения, радуясь, что сохранил свою свободу, и, гордясь тем, что ничто не препятствует его амбициям.
А она осталась бы одна, страдая от любви к нему и зная, что он никогда не вернется к ней.
- Марисса... - Пабло неожиданно повернулся к ней и накрыл своей рукой ее ладони, лежащие на коленях. - Я очень сожалею о том, что случилось с тобой и с ребенком.
Это уже слишком. Только что он сам заявил, что никогда не хотел этого ребенка, а теперь говорит, что сожалеет.
- Ты лицемер! Чудовищный лжец! Мне теперь не нужны твои сожаления! Шесть лет назад, когда я была намного глупее и доверчивее, я, может быть, и выслушала бы их. Но не теперь!
- Марисса...
- Ни слова больше!
Она судорожно пыталась расстегнуть пояс безопасности, но ее руки так тряслись, что застежка никак не поддавалась.
- Выпусти меня отсюда!
Пабло спокойно наклонился и быстро расстегнул пояс. Но как только она распахнула дверь машины, он резко протянул руку и схватил ее за запястье.
- Один последний вопрос, - процедил он. - Эта воскресная свадьба все еще состоится?
Проклятие! Она совсем забыла о свадьбе!
- Конечно! В два часа, в церкви! А ты думал, что что-то могло измениться?
Пабло отпустил ее руку, и она стала выбираться из машины.
- И еще кое-что я хочу сказать тебе, - бросил он ей вслед. - Не швыряй обвинений в лицемерии, пока не убедишься, что твоя собственная совесть чиста. Я только хочу сказать: будь честной. Может, у нас с тобой до настоящей близости сегодня и не дошло - я имею в виду физически. Но в уме и сердце ты была неверна Эрику!
9
Сколько раз за последние несколько недель она была в отеле «Редженси»? Не меньше двенадцати.
Марисса остановилась в центре фойе, глубоко вдохнула и направилась к лифту. Мысль о том, что ей предстоит сейчас пережить, заставляла ее сердце то замирать от страха, то бешено колотиться.
Пабло все еще был в отеле, хотя за последние двое суток его никто не видел. Так, по крайней мере, сказали ей в приемной.
Было восемь часов вечера, суббота. И если девушку из приемной слегка удивило желание Мариссы в такой час сделать последнюю проверку перед завтрашним торжеством, то она, конечно же, промолчала. В конце концов, никто не хотел рисковать: в самом престижном отеле города завтра состоится самая пышная свадьба за многие годы. Проколы в организации просто немыслимы.
Пабло наверняка услышал, что лифт приближается к его этажу, потому что едва Марисса успела выпрямить плечи, сделать глубокий вдох и легонько постучать, как дверь перед ней широко распахнулась.
- Похоже, воскресная невеста пожаловала.
В глубоком голосе Пабло слышалась дьявольская насмешливость. Он стоял в проеме двери, прислонясь к косяку, засунув руки в карманы джинсов. Черная помятая рубашка была нараспашку.
Его волосы были не разчесаны, и он явно пару дней не брился. Сапфировые глаза казались поблекшими, мутными и мелкими.
- Ты что, запил? - спросила Марисса подозрительно.
- Даже если так, то это моя проблема, - резко ответил он. - То, чем я занимаюсь в своей личной жизни, тебя не должно касаться, так что буду премного благодарен, если в будущем ты оставишь меня в покое.
И все же, несмотря на грубость, его голос звучал надтреснуто, в нем слышалась необычная печаль и боль.
- Кстати, о будущем, - продолжал он, как будто вспомнил что-то важное. - Насколько я помню, это твоя последняя девичья ночь, или как там она называется? Ты должна быть дома и готовиться стать женщиной. Что, нет? Тогда полагаю, что твой робкий жених скрывается где-то в пивнушке и бурно прощается с холостяцкой жизнью.
- Эрик. Его зовут Эрик. И он не одобряет подобных развлечений. Он... он дома.
- Какой разумный мальчик! Набирается сил перед брачной ночью! Но почему же тогда ты здесь, а, Мари? Чему я обязан ни с чем не сравнимым удовольствием быть в твоем обществе?
Она знала, что он задаст этот вопрос.
- Я... я хочу поговорить.
- А я не хочу. Прощай.
Он уже собирался захлопнуть перед ее носом дверь, но она успела быстро шагнуть вперед и удержать ее.
- Пабло, прошу тебя... Лухан просила, чтобы я поговорила с тобой.
Он оцепенел. Голубые глаза впились в нее, пытаясь заглянуть ей в душу.
- Лухан! Какого черта она суется сюда?
- Думаю, ты знаешь. Или попробуй догадаться, - продолжала она. - А если ты впустишь меня, то я сама тебе все расскажу.
Его холодные, оценивающие глаза снова стали болезненно-ранимыми. Несколько секунд он молча смотрел на нее, и на его лице был написан упрямый отказ. Но внезапно его лицо изменилось, и, широко распахнув дверь, он насмешливым жестом пригласил ее войти.
- Прошу, - сказал он и отступил в сторону.
Марисса прошла в огромную гостиную. Пабло вошел следом за ней, пнул ногой дверь спальни, потом прислонился к. ней и сложил руки на груди.
- Хочешь присесть? - Его предложение вежливостью и не пахло.
- Если ты тоже сядешь. - Ей была невыносима мысль, что он будет нависать над ней.
- Не вижу в этом необходимости. Надеюсь, это не займет много времени. Итак, Лухан. Кажется, ты хотела передать мне что-то от своей сестры.
- Не от нее, а о ней. Вчера мы собрались на семейной вечеринке. Лухан пришла со своим мужем и дочкой. Она слышала, что ты в городе.
- Что ж, наверное, я должен быть благодарен за то, что еще жив. Насколько я помню, твоя сестра всегда яростно ненавидела меня.
- Я знаю. И она сама вчера призналась в этом. И еще она сказала, что была несправедлива к тебе в прошлом.
- Какой жест! - Но, несмотря на издевательский тон, Пабло явно был заинтригован. - И чем было вызвано такое признание?
- Мы поговорили...
И пока Марисса говорила, картины прошлого вечера ясно предстали перед ее глазами...
Гостиная, полная народа: ее родственники и родственники Эрика. Все со своими семьями.
После ужина все разделились на маленькие группы и разбрелись по углам. Она сидела на подоконнике, когда Лухан подошла к ней.
- Как поживаешь, сестренка? К сожалению, мы теперь так редко видимся. Ты совсем стала столичной дамой. Кстати, это платье сидит на тебе потрясающе. Элегантно и изысканно.
Марисса глянула на Марину, которая щебетала с Эриком в другом конце гостиной, и на Мию с Ману которые целовались на кресле. Потом пожала плечами и что-то промычала в ответ.
С тех пор, как она вчера расстала

 Отправлено: 09.06.07 20:04. Заголовок: Re:

***
- Мне пришлось буквально вытащить из нее все это, - продолжала Марисса, глядя Пабло в глаза. - Но она во всем созналась.
- Во всем? - грубо переспросил он и потрогал пальцами шрам на брови.
- Пабло, почему ты не сказал мне, что приходил второй раз? - Это был вопрос, упрек и сочувствие одновременно. - И почему ты не сказал, что был в парке в ту ночь, когда была гроза? Когда я... потеряла ребенка?
Ответ был ясно написан на его лице. Он отвел глаза в сторону, мучительно поморщился и прикрыл веки.
Ему больно, подумала Марисса. Ему больно за ребенка. В ту ночь, в его машине, когда она рассказала ему, что потеряла ребенка, он тоже был потрясен и разбит этой новостью, потому что шесть долгих лет верил, что она сделала аборт. Но тогда она была слишком ослеплена своим собственным горем и не заметила, что творилось с ним. Теперь ее глаза открылись.
- Мне было стыдно, - наконец сказал он, опустив глаза.
- Стыдно? - Этого она ожидала меньше всего. - Но почему? Почему стыдно?
Он ничего не отвечал на все ее оскорбления. Он молчал, когда она швыряла в него обвинения. Он даже позволил ей побить себя, когда достаточно было сказать одну фразу, чтобы раз и навсегда погасить ее гнев. Но он не сказал, а позволил ей выплеснуть на него целый поток ярости.
- Я предал тебя, - мрачно проговорил он. - Я не был рядом, когда ты нуждалась во мне. Меня не было дома, когда ты звонила, и я прослушал твое послание только поздно ночью.
Он бегло взглянул на нее, на миг задержал взгляд, но тут же снова опустил и стал сосредоточенно изучать свои ботинки.
- Я был в баре и пытался примириться с тем фактом, что ты не хотела меня даже в качестве отца твоего ребенка. Ты захлопнула дверь у меня перед лицом, конечно используя в качестве посредника свою подругу.
- Ты был пьян?
Слабая улыбка коснулась его губ.
- До чертиков. Но очень быстро протрезвел, когда вернулся домой и прослушал твое послание. Сесть за руль я, конечно, не мог, и поэтому я побежал. - Он грубо рассмеялся, и его смех был подобен ударам хлыста. - Я наверняка выглядел так, будто за мною гнался целый рой чертей, но, когда я прибежал в парк, тебя там уже не было.
- Ты был в парке?
Лухан об этом не знала. Вчера вечером она только сказала ей, что Пабло появился на пороге их дома, запыхавшийся, промокший до нитки, со спутанными волосами, и заявил, что хочет ее видеть.
- Когда я пришел к твоему дому, Лухан открыла мне дверь. Она сказала, что тебя нет и что для меня, тебя здесь никогда не будет. Она сказала, что ты в больнице, что... что ты...
И Марисса снова вспомнила то, что говорила ей вчера Лухан.
- Я ненавидела его за то, что он сделал с тобой. Я хотела, чтобы ему было так же больно, как тебе. Я хотела убить его. Но больше всего я хотела, чтобы он никогда больше не приближался к тебе. Поэтому я сказала ему, что знаю о ребенке, что ты в больнице и что тебе делают аборт. Я сказала еще, что ты, наконец, одумалась и решила избавиться от маленького ублюдка, пока он не вырос и не стал проблемой для нас всех. А потом я ударила его.
Медленно приблизившись, Марисса бережно отвела в сторону его руку, которой он все еще беспокойно потирал шрам, и прикоснулась пальцами к шраму.
- И это след от того удара, - сказала она утвердительно, с чувством мучительного сожаления.
По словам Лухан, Пабло не ответил на ее удар. Он молча снес его, и Лухан до сих пор с трудом верила в это.
Но Лухан никогда этого не понять. Это только теперь стало понятно самой Мариссе. Когда Пабло сказал: «Мне было стыдно... Я предал тебя», она поняла, как страшно и жестоко он проклинал себя, потому что думал, что это он заставил ее избавиться от ребенка. Поэтому, когда Лухан ударила его, он воспринял это как справедливое возмездие, как плату за свои грехи.
Но ложь была на совести Лухан.
- Пабло, но ведь ты сказал, что не хотел ребенка.
Он глубоко вздохнул.
- Да, сначала я не хотел ребенка. Стать отцом тогда не входило в мои планы. Но чем больше я думал об этом, тем эта мысль становилась мне ближе. Наконец я понял, что мне хочется любить кого-то...
Он поднял голову и посмотрел на нее.
- Пабло, прости меня, - прошептала она.
- Это ты прости меня.
Он повернул голову к ее руке, все еще покоившейся на его щеке, и нежно поцеловал ладошку.
Сердце Мариссы радостно подпрыгнуло, а потом замерло. И также внезапно кровь в ее жилах ожила, разнося по всему телу горячие струи.
Поднявшись на цыпочки, она потянулась к его лбу и, приложив руку к его груди, нежно коснулась губами шрама на брови. Потом легкий поцелуй застыл на миг в уголке его глаза.
Пабло стоял как заколдованный. Он почти не дышал, пока она оставляла следы легких поцелуев на его щеках, на подбородке, и теперь ее губы замерли в нескольких миллиметрах от его губ.
Он закрыл глаза и сделал глубокий судорожный вдох. Марисса чувствовала, как под ее рукой тревожно бьется его сердце. Он, затаив дыхание, пытался сдерживать себя и не реагировать. Ей хорошо была знакома эта его нечеловеческая, безжалостная способность держать себя в руках, но она намерена была разрушить ее раз и навсегда...
- Если ты остановишься... - проговорил он, хватая ртом воздух, - то, возможно, я позволю тебе уйти.
Марисса чувствовала, что в ее теле вот-вот разразится гроза, но этой грозы она не боялась, она приветствовала эту грозу.
- А что, если я не остановлюсь? Что, если не хочу, чтобы ты позволил мне уйти? - тихо спросила она. Его глаза распахнулись, и синий огонь едва не ослепил ее. - Что, если я хочу, чтобы ты держал меня в своих руках, целовал, любил...
Он не дал ей договорить...
Она отвечала на его поцелуй так же жадно и страстно, как он целовал ее. Ей легко было теперь потерять себя, предаваясь огню всесокрушающей страсти, в которой сгорало их прошлое и рождалась надежда на будущее.
Не помня себя, словно подхваченные вихрем безумного танца, они помнили только о том, что нуждаются друг в друге. Их руки неутомимо ласкали, сердца таяли и растворялись. Потом дрожащие, нетерпеливые пальцы принялись сражаться с застежками, змейками и пуговицами, и сорванная одежда отлетала в стороны и падала на пол бесформенными кучками.
И когда, наконец, они остались совершенно голыми, словно гигантская волна окатила их, сбила с ног, и они оказались на полу, на ковре, Марисса знала только, что сама этого хотела. Обхватив руками его плечи, она потянула Пабло к себе. Но он внезапно напрягся и замер. По его лицу было видно, что его голову посетила какая-то неожиданная мысль.
- Марисса, - почти беззвучно прошептал он и вдруг задрожал всем телом и как безумный рассмеялся, как будто все еще не мог поверить в происходящее. - Мы сошли с ума... В моем номере - две роскошные кровати...
Но она обхватила руками его голову и губами закрыла ему рот, не дав договорить.
- Нам некогда думать о кроватях. Я хочу тебя, Пабло, здесь и сейчас. Это все, чего я хочу...
И она прогнулась всем телом, касаясь бедрами его бедер, чувствуя упругость и силу его желания - бархат и раскаленную сталь.
То, что она испытывала сейчас, было слишком сильным и слишком примитивным для комфорта постели!
С его губ слетел громкий, протяжный стон, и, склонившись к ее груди, он прикоснулся губами к ней. Она восторженно вскрикнула, плотно закрыла глаза и растворилась в блаженстве. Потом, когда его руки скользнули по ее животу и горячие пальцы прикоснулись к самому интимному месту ее тела, она снова распахнула глаза и невидящим взглядом уставилась в пространство перед собой. Отчаянный, жаждущий стон вырвался из ее груди.
Запустив пальцы в шелковые пряди его волос, она потянула его к себе и, легонько покусывая ухо, прошептала:
- Я хочу тебя, Пабло, слышишь, хочу. Сейчас... Немедленно... Я хочу почувствовать тебя внутри...
Он только вздрогнул всем телом, не в силах произнести ни слова. Но его тело говорило вместо него. Властно и уверенно он вошел в нее. Буря восторга и пронзительное наслаждение охватили ее, глаза затопили неудержимые слезы.
А потом все слилось в единой пульсации экстаза, который поднимал их все выше и выше, пока они не достигли его вершины, увенчанной взрывом миллионов сияющих звезд.
10
Яркие лучи солнца проникли в окно и разбудили Мариссу, обещая ей еще один прекрасный летний день.
Она нежно улыбнулась, зевнула и, потянувшись всем телом, почувствовала тонкую и приятную боль в самых деликатных частях тела, которая напомнила ей о часах бурных любовных игр с Пабло.
Они вчера не позаботились даже о том, чтобы задернуть шторы. Просто эта мысль никому из них не пришла в голову. Они были слишком заняты друг другом, им было не до штор и даже не до кровати.
Она не помнит, как оказалась в постели. Наверняка Пабло перенес ее туда, когда, изнуренная и обессилевшая, она на короткое время удовлетворенно задремала.
Марисса вспомнила, как прохладное прикосновение простыни заставило ее проснуться. Не открывая глаз, она томно и жадно потянулась к Пабло, обвила его своим телом и снова стала требовать его ласк. И он с пламенным энтузиазмом утолил ее жажду.
И теперь, в это чудесное утро, она не станет его будить. Пусть поспит еще немного, ему нужен отдых. Она разбудит его позже, разбудит поцелуем, и он снова будет любить ее, снова подарит ей...
Но в ее сладкие утренние грезы внезапно вторглась отрезвляющая мысль, которая заставила ее окончательно проснуться и резко сесть. Она с тревогой огляделась, ища часы. Увидела на столике у кровати часы Пабло и быстро глянула на них.
Черт побери! Сегодня же воскресенье! День свадьбы! - словно выстрел грянуло в ее голове.
Мия вместе с Соней и Мариной уже наверняка встали и теперь, возможно, стучат в дверь ее спальни. Им не терпится поделиться первыми моментами этого особенного утра. Если они не обнаружат ее в спальне, в семье начнется переполох, а может, даже и паника.
- Пабло, - тихонько позвала она.
Он спал как убитый, завернувшись в простыни. Светлые пряди волос падали ему на лицо, придавая трогательно-мальчишеский вид, и бахрома густых длинных ресниц, покоившихся на щеках, только усиливала это выражение детской невинности. Однако крепкая челюсть и подбородок, оттененные отросшей за два дня щетиной, принадлежали зрелому мужчине. Марисса до сих пор чувствовала, как горит кожа на ее щеках.
- Пабло, - снова позвала она, но он даже не шелохнулся.
Она хотела уже легонько потрясти его за плечо и попытаться разбудить, как вдруг другая, тяжелая и темная как грозовая туча мысль закралась ей в голову. Она нахмурилась и задумалась, словно повиснув в нерешительности. Воздушная радость тут же упорхнула от нее. Память упрямо напомнила о мелочи, которая омрачила бурную и счастливую ночь их любви.
Они лежали в постели. Усталость одолевала их, и они уже почти засыпали. Марисса лежала на боку, и Пабло вдруг прижался к ней сзади, окутывая ее своим сильным телом, и властно обхватил рукой. Потом удовлетворенно и устало вздохнул у самого ее уха и, тихонько рассмеявшись, торжествующим голосом проговорил:- Я знал, что пяти дней мне будет достаточно, чтобы убедить тебя не выходить за Эрика. Я смог отбить тебя у него.
Сон увлек ее раньше, чем она успела задуматься над его полусонным мурлыканьем, но теперь при ясном свете дня его слова вспомнились и заставили ее содрогнуться от ужаса.
Искренность Пабло заставила ее поверить в то, что он любит ее. Пусть он ни слова не сказал о любви, его чувства говорили за него, и она поверила им. Она, потеряв голову, упала в его объятия, в его постель, не услышав ни единого слова признания. Все, что она услышала, было это финальное торжествующее заявление, которое он сделал, когда ему не нужно было больше защищаться.
А что, если она ошиблась? Если все поняла неверно?
Она осторожно выскользнула из постели и, стоя посреди комнаты, стала надевать помятую одежду.
Ты еще не замужем, сказал ей Пабло, когда она оказалась его пленницей в лифте. До воскресенья еще пять дней. Уверен, что пяти дней мне будет больше чем достаточно...
Нет! Не может быть!
Она прикрыла ладошкой рот, стараясь сдержать крик, едва не вырвавшийся из ее груди. Неужели она попалась в его ловушку и стала жертвой хорошо продуманного, расчетливого замысла? Неужели он просто хотел овладеть ею, чтобы доказать себе и ей, что он способен на это?
И неужели она готова отдать свою жизнь в его руки, чтобы он снова мог делать с ней все, что захочет? Может ли она быть уверена в том, что он не поиграет с нею пару месяцев, как раньше, и потом не бросит? Может ли она быть уверена в том, что он, удовлетворив свою страсть, не отправится, потом искать новых, более волнующих переживаний?
Позади нее пробили часы, стоящие на камине. О боже! Ей пора бежать. Она обещала, и это обещание она нарушить не может! Никогда и ни за что! Что же делать?
Она оглядела комнату и заметила, что на письменном столе в углу лежит стопка бумаги для заметок. Она бросилась к столу и быстро нацарапала записку. Потом снова посмотрела по сторонам, ища место, где оставить ее. Кофейный столик. Здесь он не сможет не заметить ее.
А теперь ей пора бежать! Надевая на ходу туфли, она выскочила в коридор, потом в фойе и направилась к лифту.
***
- Ах, какой чудесный день! Лучшего дня для свадьбы и быть не может!
Бабушка Милли, в нарядном оранжевом платье и экстравагантной шляпке, украшенной цветами, буквально танцевала от радостного волнения на тротуаре перед церковью.
- Идеальный день для идеальной невесты. И ты очаровательна сегодня, милая.
- Спасибо, бабуля, - пробормотала Марисса, нервно поправляя юбку своего белого шелкового платья и тревожным взглядом сканируя дорогу, проходящую через церковный двор.
Она и сама знала, что выглядит великолепно в этом обтягивающем ее стройную, высокую фигуру платье, которое подчеркивало ее тонкую талию и деликатно облегало грудь. И даже отчаянная стрижка не смогла испортить ее наряда. Парикмахер завил кончики ее волос и украсил голову бутонами роз из шелка, которые были похожи на настоящий букет в ее руках.
Все утро, танцуя перед зеркалом и отвечая на бесконечные вопросы матери и сестры, которые в панике то что-то искали, то пытались дознаться, как обстоят дела с тем или другим, Марисса чувствовала, что рада была бы быть где угодно, только не здесь, и заниматься чем угодно, только не тем, чем сейчас.
Ее ум был все время занят другими мыслями. Она ежеминутно прислушивалась, не подъезжает ли к их дому машина Пабло. Как на иголках она ждала, что вдруг раздастся звонок в дверь, и он окажется на пороге.
Но он не появился. И даже теперь, стоя на тротуаре перед церковью, она все еще надеялась увидеть на дороге его машину.
До начала церемонии венчания оставались минуты. Почти все гости уже прибыли, и только несколько опоздавших, как бабушка Милли, топтались у входа и ждали, когда их проводят и помогут найти свои места.
Органист бегло проигрывал тщательно отобранные для церемонии отрывки из музыкальных пьес и ждал, когда объявят о прибытии невесты, чтобы торжественно и вдохновенно ударить по аккордам традиционного «Свадебного марша». В первом ряду, рядом с первым другом жениха, сидел взволнованный Эрик, ждущий звуков фанфар, которые возвестят конец его холостяцкой жизни.
Пабло не появлялся...
Что же произошло в его спальне после того, как Марисса покинула ее? Он проснулся и обнаружил, что ее нет. Потом нашел ее записку и прочел.
Марисса прикусила губу, совершенно забыв о помаде, которую всего пару минут назад нанесла... Но это было лучше, чем разразиться слезами, которые упрямо наворачивались на глаза и грозились размазать тушь.
Неужели ее самые страшные предчувствия и подозрения оправдались? Неужели Пабло хотел только переспать с ней и надеялся, что так заставит ее порвать с Эриком?
Сможет ли она, зная это, справиться со всеми своими обязанностями сегодня? Сможет ли вынести церемонию со всеми ее призывами и клятвами в любви и верности? Сможет ли беззаботно и счастливо улыбаться всем, когда ее сердце разрывается на части?
- Что ж, кажется, все расселись, сестренка, - сказала Лухан, подойдя к ней. - Пора и нам занять свои места и...
Ее последние слова утонули в шуме автомобильного мотора и визге тормозов, послышавшихся за спиной.
Марисса резко повернулась. Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда она узнала машину Пабло и увидела его точеное лицо за стеклом.
- Кто...
Отец Мариссы не успел договорить и только удивленно раскрыл рот, видя, как Пабло выскочил из машины, хлопнул дверцей и зашагал через дорогу - Его взгляд был сосредоточен на группе людей, стоящих у входа. Он не слышал, как ему просигналил водитель летящей на него машины, и даже не заметил, что в последнюю секунду водитель резко вывернул руль и успел объехать его всего в нескольких сантиметрах.
- Пабло...
Лухан отделилась от группы и вышела ему навстречу, но Пабло прошел мимо, будто и не заметил ее. Перепрыгнув через невысокую ограду, он остановился перед окаменевшей Мариссой, глядя на нее пронзительным взглядом синих глаз.
По крайней мере, успел побриться, выдал совершенно неуместную информацию ее полупарализованный ум. Хотя и не так аккуратно, как обычно. На его щеке виднелось несколько свежих царапин, свидетельствовавших о том, что, пока он брился, его ум был где-то в другом месте.
Его волосам тоже явно недоставало должного ухода. Несколько шелковых прядей свисало на лоб, и он нетерпеливой рукой отбросил их назад. На нем был идеально сшитый деловой костюм, но по тому, как он сидел, было видно, что Пабло натянул его второпях. Пиджак был слегка перекошен в плечах. Из-под пиджака выглядывала свежая белоснежная рубашка, так же второпях застегнутая, местами не в те петли.
Такой небрежный вид обычно безупречного Пабло невольно вызвал у Мариссы улыбку. Но ее улыбка не выдержала атаки его яростного взгляда и уже через секунду сползла с лица.
- Хотел бы я знать, что за идиотскую игру ты затеяла?
- Пабло... - попыталась вмешаться Лухан.
Пабло метнул на нее огненный взгляд и снова уставился на Мариссу. А потом, словно пригвоздив ее взглядом, полез в боковой карман пиджака и достал из него свернутый листок бумаги.
Позади него стояла вся семья Мариссы - Соня, отец, все, кроме Марины - с широко раскрытыми от изумления глазами. Никто не понимал, что происходит.
- Объясни тогда, что все это значит?
Он развернул листок, и Марисса узнала свою записку, которую оставила сегодня утром в его спальне.
- «Прости... - начал громко читать Пабло, - я должна уйти. Но нам нужно поговорить о свадьбе. Как можно скорее»... Скорее! - повторил он так, будто произнес нечто непристойное. - Что значит, черт побери, это «скорее»?! Ты собиралась поговорить со мной о своей свадьбе сразу после венчальной церемонии? Или, может, ты собиралась выкроить для меня пару минут из своего медового месяца? Оставив молодожена дожидаться тебя в постели?
- Перестань говорить чепуху! - перебила она.
- Чепуху? - В его голосе слышался обычный едкий цинизм. - Тогда не знаю, как еще это можно понять. Объясни.
Она попыталась, было открыть рот, но он резко схватил ее за руку.
- Нет. Теперь буду говорить я. Я скажу тебе все, что не успел сказать прошлой ночью. Все, что сказал бы утром, если бы ты не исчезла. Я собирался сказать это тебе, но, когда проснулся, нашел только вот это...
Он потряс перед ней ее запиской, а потом скомкал и отшвырнул бумажку, оглянувшись на окаменевшие лица свидетелей.
- Это послание «Милому Паблито».
- Это вовсе не послание «Милому Паблито», - снова попыталась вставить она, но он не слушал.
Тяжело дыша, Пабло снова повернулся к ее семье, стоявшей за спиной, окинул их всех взглядом, а потом опять повернулся к ней. Теперь он выглядел если не более спокойным, то, по крайней мере, более сдержанным. Но от этой его сдержанности Мариссу окатило холодом, несмотря на теплый летний полдень.
- Хорошо. Мы поговорим, - сказал он, медленно выговаривая каждое слово.
Отец Мариссы сделал шаг вперед.
- Давайте отложим этот разговор, - вмешался он. - Или мы оставим вас, и вы поговорите наедине...
Но Пабло прервал его речь, яростно тряхнув головой.
- Нет! Этот разговор ждать не может. И я хочу, чтобы вы все, все остались здесь. Я хочу, чтобы вы слышали то, что я скажу. Я хочу покончить с этой проклятой враждой между нами раз и навсегда.
Он снова уставился на бледную Мариссу. Его голубые глаза потемнели и стали почти черными.
- Я вот что хочу сказать, Марисса, хотя, возможно, ты меньше всего хочешь это слышать. Но я хочу сказать это перед всей твоей семьей, перед твоими Соней, Фрако, Мией с Ману и всеми, чтобы на этот раз не вышло ошибки. Я хочу, чтобы все знали, что я люблю тебя.
Марисса невольно откинула голову и с усилием сглотнула, как будто в ее горле застрял крик. Ей это почудилось или Пабло действительно сказал «люблю»?
- Более того, я просто не могу без тебя жить. Ты моя жизнь, мое сердце, моя душа. Моя жизнь бессмысленна без тебя.
Марисса чувствовала, что должна что-то сказать, но слов не было. Она только смотрела ему в глаза, не веря, что он способен был сказать то, что она только что услышала.
- И если у тебя есть хоть какие-то чувства ко мне... хоть какие-то чувства, то ты не можешь... не можешь выйти замуж за Эрика. Пойми, это невозможно. Ты не можешь быть с другим мужчиной...
- Пабло... - Марисса подумала, что пора остановить его.
Он сказал, что любит ее, заявил об этом без страха и колебаний перед всей ее семьей. Чего еще ей нужно?
Ее сердце, переполненное радостью, плясало и пело, но она не сможет выразить своей радости, пока кое-какие мелочи не станут ясными.
Но Пабло остановить было невозможно. Он был твердо намерен высказать все, что было в его уме и сердце.
- Нет, ты не можешь пойти на это, Мари, - сказал он неожиданно нежным, почти умоляющим голосом. - Это неправильно, милая. Ты не сможешь притворяться, что любишь другого. Ты не сможешь лгать себе, не сможешь отвергнуть себя и жить во лжи...
- Пабло! - Она решительно прервала его и, наконец, заставила себя слушать. - Пабло, на этот раз не я, а ты не видишь правды.
- Я никогда в своей жизни не был честнее, чем теперь, - заявил он. - Мой ум ясен, и я хорошо знаю, что говорю. Я люблю тебя, Марисса, и если ты все-таки решила выйти за Эрика...
- Черт побери, Пабло! Я вовсе не собираюсь выходить за Эрика!
На этот раз она не выдержала, схватила его за плечи и хорошенько потрясла. Ей хотелось затопать ногами от отчаяния.
- Ты выслушаешь меня, наконец? Все совсем не так, как ты думаешь! Открой глаза, Пабло, прошу тебя! Посмотри вокруг! Посмотри на меня!
Синие глаза, подернутые туманом, стали растерянными. В них сквозили боль и обида. Он тряхнул головой, будто пытаясь избавиться от смущения, и, повинуясь ее совету, медленно окинул ее взглядом с головы до ног: от пышной прически, украшенной цветами, до серебряных босоножек.
Она уловила тот момент, когда что-то в его уме щелкнуло, потому что он заморгал и снова принялся осматривать ее. Наконец она позволила себе вздохнуть и умудрилась улыбнуться.
- А теперь посмотри вон туда...
Но его взгляд уже блуждал по свадебному «роллс-ройсу», который стоял у обочины, украшенный яркими лентами. У машины возвышалась статная фигура Мартина Андраде, гордого отца, выдающего замуж свою дочь.
В машине, утопая в пене шелка и кружев, сидела невеста и держала в хрупкой руке огромный букет цветов.
Наконец дверь машины распахнулась, и невеста подала руку отцу, который помог ей выйти.
- Марина! - воскликнул ошеломленный Пабло.
В этом восклицании смешались удивление, неуверенность и облегчение. Даже сердце Мартина смягчилось...
- Пабло, я выдаю сегодня замуж свою младшую дочь.
Марисса не выдержала, подошла к нему и взяла за руку, чтобы окончательно развеять его сомнения.
- Пабло, сегодня Марина выходит замуж, а не я. И Эрик ее жених, а не мой.
Пабло с такой силой сжал ее руку, что ей показалось, будто ее косточки захрустели. Он снова перевел на нее взгляд. В его уме шла напряженная работа: он пытался переварить и оценить новую информацию.
- Праздники, - медленно сказал он. - Ты устраиваешь вечеринки, помолвки и тому подобное... - Слабая улыбка скользнула по его губам. - И свадьбы?
- И свадьбы, - подтвердила она, слегка смущаясь. - Это было моим свадебным подарком для Марины. Я пообещала, что буду рядом, когда она будет выходить замуж. И еще я пообещала, что организую все от начала до конца и сделаю все, чтобы это событие было особенным.
И еще ее сестра пожелала, чтобы подружка невесты, то есть сама Марисса, тоже была одета в белое, как невеста. Платье Мариссы было намного проще и, конечно же, на ней не было фаты. Только это и еще цвет роз отличал ее от невесты.
- Поэтому я должна была уйти от тебя сегодня утром, Пабло. Прости меня.
Но в этот момент она с удивлением почувствовала, как Пабло отнял у нее свою руку и большими шагами стал уходить прочь. Марисса застыла, ни живая, ни мертвая.
Пабло подошел к Марине, стоявшей у машины.
- Марин, милая, могла бы ты сделать мне небольшое одолжение? Можно ли задержать твое венчание всего на пять минут? Я хочу похитить у тебя на время подружку невесты...
Но Марина, не дослушав его, уже воодушевленно кивала головой и махала букетом Мариссе, давая ей знак, что она на время свободна.
- Конечно, Пабло. И не торопись. Это самый счастливый день в моей жизни, и я уверена, что ты поможешь сделать его идеальным.
Пабло с благодарностью поцеловал ее в щеку. На его лице сияла открытая улыбка, когда он уверенными шагами возвращался к оставленной им Мариссе.
- Нам нужно пару минут побыть наедине, - сказал он и схватил ее за руку. - Пойдем со мной.
У Мариссы не было выбора. Спотыкаясь о кочки в траве, она семенила за ним, пока он не завел ее за угол церкви.
- А теперь... - Он остановился и развернул ее лицом к себе. - Я сказал все, что хотел. Теперь твоя очередь.
Марисса знала, что он хочет услышать.
- Да, Пабло, я люблю тебя. Я всегда любила тебя и всегда буду любить. И пусть шесть лет я сомневалась и пыталась забыть тебя, в глубине сердца я знала, что ты для меня единственный мужчина в целом мире.
Она хотела что-то еще сказать, но он обхватил ее руками, крепко прижал к себе и поцеловал.
- Ну, маленькая чертовка, теперь держись, - пробормотал он у самых ее губ. - Знаешь, что я хочу с тобой сделать?
Марисса не сомневалась в его намерении. Она чувствовала жар его плоти, чувствовала горячее прикосновение его мужского желания к своему бедру.
- Кажется, у меня тоже появилась неплохая идея, - ответила она игриво и, прижимаясь к нему, повела бедрами.
Он застонал, обдавая теплым дыханием ее губы.
- Марисса, прекрати, - умоляющим голосом проговорил он. - У меня уже достаточно проблем с твоей семьей из-за того, что я украл тебя у них из-под носа. Что они со мной сделают, если я наброшусь на тебя и повалю в траву прямо здесь, возле церкви?
Продолжая дразнить его, она опустила глаза и оглядела траву.
- Думаю, что Марина разозлится. Подружка невесты с зелеными пятнами на белом платье и травинками в волосах. Такой образ подружки ей не виделся даже в самых страшных снах. Но не думаю, что тебе следует о чем-то беспокоиться. Если тебе и не удалось покончить раз и навсегда с этой идиотской враждой, то уверена, что, по крайней мере Лухан поймет и поддержит тебя.
- А она сказала тебе, почему она теперь другого мнения? - спросил Пабло, внезапно отрезвев.
Да. - Марисса кивнула. - Он сказала, что семейная жизнь помогла ей понять, что любовь гораздо сильнее ненависти. Она теперь не представляет, как можно жить без мужа и детей, и благодаря этому она поняла, что совершила ужасную ошибку, пытаясь тогда разъединить нас. Пабло...
Но Пабло уже знал, что она хочет сказать. Он слышал, как дрогнул ее голос, когда она сказала «мужа и детей», он видел, как потемнели ее глаза.
- Я хочу сказать тебе о своей жене, милая, - сказал он и взял ее за обе руки, глядя на нее ясным и открытым взглядом. - Ты никогда не была и не будешь заменой для Като, Мари. Если честно, то это бедняжка Като была твоей неудачной заменой. Вернее, попыткой заменить тебя. Я не мог выбросить тебя из головы, не мог забыть тебя и поэтому, когда я встретил Като, я подумал, что, возможно, она сможет заменить тебя. Как ты сама сказала, мужчины всегда выбирают женщин одного типа.
Он покачал головой, будто удивляясь своей собственной глупости.
- Но я глубоко ошибался. Между тобой и Като нет ничего общего, и она никогда не смогла бы стать тем, чем была для меня ты. Развод был неизбежен. Этот брак с самого начала был обречен. Но когда все, наконец, рухнуло, я понял, что пытался обмануть себя. Живя с Като, я никогда не забывал тебя, воспоминания продолжали жить во мне. И тогда я решил вернуться...
- Вернуться?..
Да, я вернулся, чтобы найти тебя, - закончил он. - А зачем еще я мог вернуться в Буэнос-Айрес, как ты думаешь? Новый магазин был лишь для отвода глаз, поверхностной, удобной причиной. Даже если бы не магазин, я всё равно приехал бы и попытался найти тебя. И когда я увидел тебя в тот день в фойе отеля, я понял, что хочу тебя сильнее, чем когда-либо в прошлом...
- Это потому, что ты думал, что я собираюсь замуж за другого...
- Марисса, нет. - Он снова покачал головой. - Ничего подобного у меня в голове не было. Но, признаться, это был шок для меня.
- Я не хотела тебе врать...
- Насколько я помню, ты и не делала этого, - подтвердил он, и в его глазах блеснула смешинка. - Сказать по правде, я сам решил, что это ты выходишь замуж, когда вы с бабушкой Милли обсуждали воскресную невесту. К тому же ты суетилась и занималась подготовкой к свадьбе, и это только укрепило мои предположения. Марисса...
- Что?
Ее глаза сияли от счастья. В голове, словно веселый припев песни, крутилось «Пабло любит меня».
Он любит ее и, возможно, теперь собирается задать вопрос, который закрепит их любовь, свяжет их до конца жизни.
Но вместо этого он отстранился от нее и посмотрел на часы.
- Любимая, я бы хотел еще постоять здесь с тобой, но я обещал Марине, что верну тебя через пять минут. Мы стоим здесь уже вдвое дольше, и я буду чувствовать себя виноватым за то, что задержал ее венчание. Особенно потому, что мне нужно попросить твою сестру о еще одном одолжении.
Нет, лучше не думать об этом, сказала себе Марисса, когда Пабло, взяв ее за руку, повел к входу в церковь. Лучше не отравлять своей радости такими мыслями. Разве он не говорил ей, что не хочет быть связанным? Наверняка после первого неудачного брака ему не хочется рисковать снова.
Пока они отсутствовали, ее родственники, похоже, успели провести короткую семейную конференцию, потому что, стоило им появиться, как Франко и Мия пошли им навстречу и протянули Пабло руки. У Мариссы от радости дрогнуло сердце.
- Добро пожаловать в нашу семью, - сказал Колучи сурово, но искренне. - Будем считать, что с этого момента вражда между Колучи и Бустаманте окончена.
Задерживать церемонию было уже невозможно. Заплаканная Соня поцеловала невесту-дочь и под руку с Ману и Мией направилась в церковь. Пабло, торопливо прошептав что-то на ухо Марине, тоже исчез в церкви, а Марисса, с сестрой и отцом, остались у входа ждать первых аккордов органа.
- Обещаю, что брошу свой букет тебе, - взволнованно проговорила Марина и взяла отца под руку.
Марисса не верила в условности. Букет невесты не мог совершить чудо. И так уж ли она хочет стать невестой? Пабло любит ее, и она верит ему. Чего еще ей нужно?
Но глупые, беспомощные, непрошеные слезы без конца наворачивались на глаза, когда во время венчания она стояла за спиной сестры. Она никак не могла подавить желание испытать то же, что испытывала Марина, когда Эрик, под вдохновенную речь священника, надел на ее палец кольцо и поцеловал свою молодую жену.
Пабло любит меня, Пабло любит меня, упрямо твердила она про себя. Просить его о чем-то большем она не посмеет. Нельзя быть такой жадной.
Новобрачные поставили свои подписи в церковной книге, и церемония закончилась. Им пора было выходить из церкви, но прежде, чем направиться к выходу, они остановились и обернулись. Марисса, идущая за ними, тоже остановилась и удивленно посмотрела на них. И тогда Марина нежно взяла ее за руку.
- Марисса...
- Что?
Марина кивнула, показывая ей, чтобы она обернулась.
- Я не понимаю... - смущенно пробормотала она.
- Посмотри, глупая, и Марина тихо рассмеялась, показывая на алтарь, где всего несколько минут назад они с Эриком произносили брачную клятву.
Марисса обернулась и часто заморгала, не в силах поверить своим глазам.
У подножия алтаря стоял Пабло. Его лицо было необычно бледным и строгим. Он умудрился привести себя в порядок: пиджак теперь сидел идеально, пуговицы рубашки были аккуратно застегнуты и даже волосы гладко уложены.
Но стоило Мариссе посмотреть на него, как он запустил пальцы обеих рук в упорядоченные пряди и снова ужасно растрепал их. Марисса была поражена, когда заметила, что его пальцы трясутся.
- Иди к нему, - прошептала Марина, легонько подтолкнув Мариссу в спину. - Иди.
Ее коленки тряслись и подгибались. Как только она приблизилась к нему, он внезапно опустился перед ней на одно колено, взял за руку и посмотрел в ее удивленные глаза проникновенно и глубоко.
- Марисса, - сказал он хриплым, дрожащим голосом. - Марина и Эрик позволили мне использовать этот великий день в их жизни для своей личной цели, и я думаю, что лучшего момента и лучшего места не найти для того, чтобы попросить тебя о том, о чем я хочу попросить. Перед лицом твоих родственников и друзей я хочу спросить, согласна ли ты сделать этот великий день в их жизни таким же великим днем в моей жизни?
Марисса не могла ни дышать, ни думать. Праздничное убранство церкви, множество горящих свечей и цветов, огромное собрание гостей, сидящих на креслах, - все внезапно превратилось в одно пестрое пятно. Ее глаза видели только пальцы Пабло, в которых он держал ее руку. Он говорил слова, которые она слышала до сих пор только в мечтах.
- Марисса, любимая, согласна ли ты сделать меня самым счастливым мужчиной на свете? Согласна ли ты стать моей женой?
Лицо Мариссы озарилось радостью, как будто внутри нее внезапно вспыхнуло солнце. В глазах заблестели слезы. Она уронила на пол букет цветов, который держала в другой руке, и трепещущими пальцами нежно прикоснулась к его щеке.
- Я... я...
Несколько секунд она яростно боролась с волнением. Ее голос внезапно куда-то пропал, и ей показалось, что он уже никогда не вернется. Она стояла, уставившись на Пабло, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. Но тут она почувствовала, как Пабло крепко сжал ее руку. Она сделала глубокий вдох, набрала полные легкие воздуха и выдохнула:
- Да!
А потом, прерывисто всхлипнув, как ребенок, успокаивающийся после долгого плача, тихо добавила:
- Теперь уж нас не разлучить...
by Welery

 Отправлено: 09.06.07 21:28. Заголовок: Re:

Айви
Так Анют... я прчитала пока ток первые 2 главы... но мне они очень понравились) буду потихонечку дочитывать=)))) Очень хорошо автору описание удается... все чувства... прям так выражены, кто кажется сама все это переживаешь... ну нет слов...

 Отправлено: 10.06.07 13:08. Заголовок: Re:

Мечта
Читайте читайте.... потом я расскажу вам как автор писал! Этого в шапочке не написано! Но Лерка молодец... я считаю! Идея то её!

 Отправлено: 12.06.07 21:33. Заголовок: Re:

Айви

Одно могу сказать : Неповторимо!

 Отправлено: 13.06.07 12:32. Заголовок: Re:

Айви
Так... сегодня я прочла 3 главу... должна была пойти готовится к экзаменам, а прям оторваться не смогла=)) Супер... нет слов... Пабло прям такой обольститель=)) Буду читать дальше...))

 Отправлено: 16.06.07 23:03. Заголовок: Re:

Мари пишет:

цитата:

Айви Одно могу сказать : Неповторимо!

Понравилось???
Фик просто суперный! Один из любимых!!!

Мечта
Читай читай!

 Отправлено: 17.06.07 15:27. Заголовок: Re:

Айви Анют, ты по-моему выкладывала этот фик!! я читаю его второй раз и второй раз плачу шикарная история

 Отправлено: 17.06.07 21:38. Заголовок: Re:

Айви пишет:

цитата:

Понравилось???

Да, очень=)) Пока еще не дочитала... но в процессе...
А я с самого начала догадалась, что Като будет точной копией Мариссы... ну наверное это было предскауемо... Но вот сама идея назвать его бывшую жену Като... гениально=)

 Отправлено: 18.06.07 14:21. Заголовок: Re:

Я прочлааааааа=)) Супер... нет слов... одни эмоции... под конец чуть не разреверась.. могу сказать одно... что почему-то думала история закончится печально... но хеппи энд всегда лучше=) Как же история оказалась запутанна... но... и впромь просто нет слов... фик мне очень понравился...

 Отправлено: 23.06.07 23:04. Заголовок: Re:

Айви
Этот фик...Просто супер! Жалко что нельзя вставить в сообщение звук фанфар!=(
Ты выкладывала его раньше,но я с удовольствием прочитала его ещё раз!

 Отправлено: 29.06.07 13:45. Заголовок: Re:

НЕ мой но всё же....

Останься со мной
В этот день опять лил дождь. Он не прекращался уже третьи сутки. Вода, гром, гроза…
Но в колледже Elite way всё было по другому. Почти у всех было прекрасное настроение: Блас уходит на выходной, и ребята решили по этому поводу устроить вечеринку. Одни носились по всему колледжу, чтобы помочь с приготовлениями, другие выбирали, что надеть. В этой суматохе можно было не заметить, что вторая мятежница в школе, после Мариссы Пиа Андраде, сидит возле перил на главной лестнице и по её щекам текут слёзы. Сегодня погода была зеркалом её души. Всё рушилось. Всё за что она могла ухватиться. Отдалялись все, кто мог ей хоть чем-нибудь помочь. Её уже даже начала посещать мысль о самоубийстве. Всё равно терять уже нечего. Она никому не нужна. Её отношения с отцом и подругами зашли в тупик: они не понимали её. Пару минут назад она поругалась с сестрой, а утром опять налетела на мексиканца, а он не упустил момента и сказал ей “пару ласковых”. Опять. Эти слова её снова задели за живое. Почему он не говорит, как он её любит, как скучает, мечтает о ней? Фантазии глупой шестнадцатилетней девушки. Всё в прошлом, а она никак не может этого принять. Он опять ей изменил и вновь разбил её сердце. Конечно, он просил прощения, даже раскаялся, но она не может вновь довериться ему, чтобы потом не быть отвергнутой.
Вдруг Мия услышала громкий женский смех. Девушка подняла заплаканные глаза на главный вход и увидела у порога своего любимого ацтека и его новую пассию. Отныне он менял их каждый день. Сегодня Агирре привёл длинноногую брюнетку, которая повисла на нём и фальшиво улыбалась.
Парочка стала подниматься по лестнице и когда она походила мимо, Коллучи услышала: “Ну, что? Поднимемся ко мне в комнату? Там сейчас никого нет”. На такое заявление брюнетка лишь слащаво рассмеялась. Они удалились. Мие стало очень больно и из глаз опять потекли слёзы. Почему её угораздило влюбиться в этого эмигранта, ацтека, мексиканца? Почему не нашла себе более любящего парня? Ведь пол школы сходит от неё с ума. Теперь страдает. Сама виновата. Прошлое не вернёшь.
— Мия, — девушка повернулась, услышав своё имя. К ней подошёл Пабло. Он присел рядом. — Почему ты плачешь?
Мия вытерла слёзы. За потёкшую туш она могла не волноваться. Сегодня она была вовсе без косметики.
— А что мне делать, чему радоваться?
— Как чему? — искренне удивился парень. — Сегодня вечеринка, а завтра у тебя с Мари день рождения. Как-никак уже семнадцать стукнет!
— Мне звонил папа. Он вместе с Соней срочно вылетает в США. Сегодня вечером самолёт. Их не будет на празднике. Хоть я с отцом и не в очень хороших отношениях, но мне было бы приятно просто увидеть его завтра. Узнать, что он не забыл про такой день.
— Мне Марисса ничего не сказала… Ты не злись на неё. Она не специально тебе всего наговорила. Она не хотела…
— Пабло, я понимаю, что ты её парень и всё такое, но… Хотя знаешь Мари совершенно права… Я безмозглая дура!
Слёзы опять дали о себе знать. Колуччи подскочила и убежала к себе в комнату.
***
Мия вошла в спортзал. Сегодня именно здесь проходила вечеринка. Зачем она пришла? Наплевала на всех и пришла последний раз повеселиться с друзьями, даже если они её не примут.
Девушка через толпу отыскала своих, которые, к её удивлению, приняли её радушно.
Через полтора часа непрерывных танцев, Мия стала продвигаться к выходу, чтобы подышать свежим воздухом. Но внезапно вновь налетела на мексиканца.
— Смотри куда идёшь! — услышала она. Сначала Мия хотела просто уйти, как делала последнее время, но осознание того, что завтра она Мануеля уже не увидит, заставило остаться. Коллучи посмотрела на своего обидчика. Он привёл с собой уже новую девушку. Мия натянула на себя маску отвращения и насмешки, и пошла в атаку.
— Это ты смотри куда идёшь! Или уже вдрызг пьян, что не видишь ничего, а может, ты слишком занят своей… — она с презрением осмотрела его пассию. — Что ты в ней вообще нашёл? Ни красоты, ни фигуры. Зачем она тебе?
Зря она задала этот вопрос.
Мануель приблизил своё лицо к личику Мии. Она почувствовала, что от него несёт спиртным, но не отодвинулась. Агирре произнёс.
— Она дала мне о, что ты не смогла! — в его голосе слышалась насмешка, грубость и презрение.
До Мии сразу же дошёл смысл слов Мануеля.
Атака провалилась.
Опять защипало глаза. Ну почему она так чувствительна? Нет. Он не должен видеть, что она плачет.
Чтобы мексиканец не видел её слёз, она выбежала за дверь и побежала, куда глаза гладят.
Когда Коллучи остановилась и огляделась, то поняла, что находится в прачечной. Мия села на какое-то тряпьё в углу комнаты. Слёзы душили. И она, наконец, дала им свободу.
Когда девушка более-менее успокоилась, то поняла, что кто-то прижимает её к себе, а она уткнулась ему в плечо. Даже не смотря на лицо этого человека, она поняла, кто это. Это ОН. Как она узнала? Может, по такому знакомому запаху, может по таким родным объятиям, а может просто интуиция…
Мия подняла глаза и посмотрела Мануелю в лицо.
— Что ты здесь забыл?
— Тебя.
Мия услышала в его голосе нежность. Девушка сначала в это не поверила, подумала, что он пьян и несёт всякую чушь, но она не увидела в его глазах ни капли алкоголя.
— Ты пьян, — Мия не хотела верить глазам Ману. Были причины.
— Нет.
— Но ты пил.
— Ты меня отрезвила.
Мия вопросительно подняла бровь.
— Я зашёл сюда. Искал место для себя и… — Мия опустила взгляд и хотела отодвинуться, но парень не только не позволил, а ещё сильней прижал к себе. Давая понять, что не хочет её отпускать. — Но увидел тебя в таком состоянии и понял, что ты намного важнее какой-то там… Подошёл, обнял, успокоил. Твои слёзы подействовали, лучше, чем ледяной душ.
Неловкое молчание. Каждый наслаждался близостью и теплом друг друга. Она понимала, что это в последний раз.
— Мия, прости меня за всё. За то, что я тебе нагрубил сегодня. Я не хотел делать тебе больно, но каждый раз так получалось, и каждый раз моё сердце разрывалось на части. А потом, я решил доказать тебе, что и без тебя могу быть счастливым, т.к. ты даже не смотрела в мою сторону. Я ошибся. Я никак не мог тебя забыть. Ты всё ещё нужна мне, потому что я люблю тебя.
Мия опять почувствовала слёзы на своих щеках. Зачем? Зачем он снова говорит это?
Ману понял, что она вновь плачет. Он опять виноват в этом. Агирре нежно поднял её лицо за подбородок. Ему надо видеть её глаза.
Девушка видела в его глазах отчаяние.
— Мия, родная моя, не плач, я тебя умоляю, — он сам готов был разрыдаться, от боли в душе, которую причиняли её слёзы отчаяния. — Не надо. Я действительно многое понял. Я нуждаюсь в тебе. Я безумно люблю тебя, — последнее он произнёс почти шёпотом.
Они смотрели друг другу в глаза, чувствовали дыхание каждого. Мия понимала, что если он её поцелует, то она сломается, сдастся.
И он поцеловал.
Поцеловал осторожно, трепетно. Он так долго не ощущал вкус её губ, что как будто боялся спугнуть. Мия не стала сопротивляться ни Мануелю, ни своим чувствам. Слишком долго она об этом мечтала.
Сначала поцелуй был мягким и нежным, но затем стал страстным, неистовым. Девушка понимала, что будет, если она его не остановит, но она знала, что если не сделает первый шаг именно с ним, будет жалеть об этом всю жизнь.
Мануель не прерывая поцелуя, осторожно положил Мию на тряпьё, на котором они сидели (прачечная не лучшее место). Девушка, поборов все сомнения, стянула с него майку, и прикоснулась к его коже, но при этом пришлось прерваться. Вновь глаза в глаза, в которых читается желание.
— Позволь мне любить тебя, — прошептал он, чуть касаясь её губ.
— Сюда могут войти, — также ответила она.
— Я запер дверь, ключ у меня в кармане.
— Будь нежен, — просто ответила она на его просьбу.
— Я…
Договорить Ману не успел, Мия его поцеловала. Она не могла отказать или оттолкнуть его. Да и не хотела. Слишком долго она этого ждала
***
Мануель открыл глаза. В душе растеклось тепло от воспоминаний о том, что произошло ночью, но тут же парень поежился, поняв, что ЕЁ нет рядом. Неужели Мия могла так просто уйти после того, что произошло? Неприятный, липкий холодок прошёл по телу, но Ману отогнал плохие мысли предположением, что девушка могла уйти, боясь, что их могут застукать. Самому в это не очень верилось: он слишком хорошо знал Мию Коллучи.
Нужно её найти!
Ману поднялся, оделся, но когда он собирался выходить из прачечной, то дверь оказалась закрыта. Парень посмотрел на ключ, лежащий на полу в нескольких миллиметрах от двери. Мия открыв дверь ключом, который нашла у Ману в штанах, закрыла её с другой стороны и подсунула его под дверь, чтобы потом человек, который ещё спал в помещении, сам открыл её. Мия не хотела, чтобы его засекли. Агирре усмехнулся и мысленно поблагодарил свою спасительницу. Выйдя из прачечной, он направился в комнату Мии, в которой её по какой-то причине не оказалось, а Вико сказала, что не видела Коллучи с самой вечеринки, и вообще она сама недавно пришла.
Мануель обошёл весь колледж, но не найдя предмет своих поисков, он решил, прежде чем звонить Мии домой, нужно всё узнать у Мариссы, которую он нашёл на скамейке во дворе, вместе с Пабло. Подойдя к ним, он спросил:
— Марисса, ты не знаешь, Мия случайно не уезжала домой?
— Не знаю, и знать не хочу! — Мари прижалась к Пабло.
— А что случилось? — спросил Ману.
— Они вчера поругались, — ответил за свою девушку Бустаманте. — Мануель не парься, у тебя что-то срочное к Ми? — Пабло увидел, как друг волнуется.
— Да. Мне надо с ней очень серьёзно поговорить.
— Так позвони ей на мобильный и узнай где она.
— Как я сам не додумался! — Ману хлопнул себя по лбу. — Мари, будь добра, дай мне свой телефон, — Андраде без всякого энтузиазма выполнила его просьбу.
Парень набрал номер любимого человека. В трубке послышались гудки ожидания...
Вдруг зазвонил чей-то телефон, по всей видимости, телефон Пабло. Так думал Мануель. Но тот, проверив свой мобильный, произнёс:
— Мануель. Это кажется у тебя.
— У меня нет теле…
Мануель осмотрел всё и вдруг нащупал какой-то телефон в кармане штанов. Он вытащил его. Мобильный Мии Коллучи. С непониманием в глазах он уставился на пиликающий аппарат, потом перевёл взгляд на экран телефона Мариссы. Идёт связь. Для полной уверенности он нажал на “отбой”…Миин телефон перестал звонить.
— Ничего не понимаю, — произнёс Агирре.
— А я не понимаю, как сотовый Коллучи оказался у тебя?
— Я и сам не знаю. Марисса, тебе не кажется странным, что Мия возможно уехала…
— Всё равно. Мне надоела эта пустоголовая, — Андраде пыталась не показывать своё беспокойство о сестре. И у неё это, как всегда, хорошо получалось.
— Но Марисса…
Ману не успел закончить, т.к. к ним подбежал Маркус.
— Мануель, тебе письмо. Похоже на подчерк Мии…
Агирре выхватил розовый конверт из рук Агилара, распечатал и начал читать.

Дорогой Мануель.
Ты сейчас читаешь первые строки этого письма, а я уже далеко от тебя. Я попросила Лухан отдать тебе письмо через три часа после моего отъезда. Ты даже не пытайся её ни о чём спрашивать — она ничего не знает.
Ты должен меня понять. Я обязана была уехать. Уйти из Вашей жизни. Я потеряла всё: отца, друзей, сестру и тебя… Ты же знаешь, какие у нас были отношения. Хотя… как ты можешь знать, если тебе было не до меня, а до этих… Нет, я тебя не в чём не виню, по сути я сама была виновата. Не смогла удержать тебя должным образом. Но если бы ты хоть что-то ко мне чувствовал…то не сделал бы мне вновь больно. Из всей этой истории я поняла только одно…один из нас любил, другой обманывал…любила я, а ты… Ведь не может всё быть как в сказке. Вот и нашей сказке пришёл конец. Я ведь знаю, что тоже была тебе не безразлична. Но тогда почему? Прихожу к выводу: наскучила или просто надоела. Точный ответ знаешь только ты. Я начну новую жизнь… без тебя. Я безумно люблю тебя, но эта боль, которая поселилась у меня в груди, разъедает меня изнутри. О ней я забыла только сегодня ночью. Когда ты был рядом. Зачем я провела её с тобой? Просто хотела хоть раз принадлежать тебе полностью. Прости меня за то, что люблю…
Передай всем, особенно Мари, Пабло и папе с Соней, что я их обожаю и буду скучать.
Меня здесь больше ничего не держит.
P.S. У меня сегодня день рождения. Но подарок на него я получила только от тебя. Это была великолепная ночь. Я всегда любила, и буду любить только тебя. Спасибо за всё. С тобой я чувствовала себя любимой.
Навеки твоя, Мия.

Мануель не поверил тому, что прочитал. Как его девочка может думать, что он её не любит? Может. Ведь сам постарался. А вдруг это просто шутка?
Парень бросился в комнату Мии. Вбежав в неё, он осмотрел шкаф и тумбочку. Половины вещей не было. Она взяла самое необходимое.
Это не шутка. Она уехала. Уехала навсегда. В душе что-то оборвалось. Как он мог только обрести и вновь потерять её? В который раз? Но теперь по настоящему.
Ману сел на колени и зарыдал. Ему было наплевать, что о нём подумают другие. Ему было на всё наплевать, если её нет рядом. Он уже не слышал, как Марисса прочитав письмо, тут же кинулась в панику и подняла на уши весь колледж, как Пабло начал обзванивать своих знакомых “сверху” с просьбами проверить аэропорта, как Вико, набравшись смелости, позвонила Франко и сообщила ему обо всём… Мию не нашли…


Пять лет спустя.
По Мадриду прогуливались два молодых человека.
— Пабло, мне кажется, не надо было брать меня с собой. Это ваш медовый месяц, а я тут явно лишний. Знаешь, я тут поразмыслил и решил не ехать с вами дальше в это турне. Пока буду жить здесь, а через месяц, когда вы будете возвращаться в Буенос-Айрес, поеду домой с вами.
— Мануель, что ты такое говоришь? Ты многое сделал для нас, и мы решили хоть как-то тебя отблагодарить. Вот и взяли с собой. Испания — это только самое начало, дальше будет Германия, Франция, Чехия и т.д. Да и где ты остановишься, месяц в гостиной влетит тебе в копеечку, а…
— Здесь есть дом моих далёких родственников, они сейчас переехали обратно в Мексику, я им позвонил и договорился. Так что не волнуйся, весь дом и машина полностью в моём распоряжении. Я даже адрес написал.
Мануель протянул другу листок с адресом, который Пабло не взял. Он сделал вид, что очень расстроился. Агирре усмехнулся и засунул адрес Пабло в карман рубашки.
— Пабло, например я был бы счастлив, если провёл медовый месяц со своей женой, без посторонних глаз. Так что наслаждайся, — Ману похлопал друга по плечу.
Бустоманте, поняв всю красоту ситуации, мысленно поблагодарил друга, но вида не подал.
— Слушай, — начал Мануель. — Где Марисса? У вас же через пару часов автобус.
— В салоне красоты. Ты же её знаешь. Хоть она и осталась мятежницей со скверным характером, теперь следит за своей внешностью. То платье не подходит к туфлям, то ещё что-нибудь. Стала прямо как Мия, — Пабло усмехнулся.
А у Мануеля сразу же упало настроение. Он опустил взгляд. При упоминании её имени на душе становилось тепло, но осознание того, что Мии нет и не будет рядом, заставляло сердце остановиться, а дыхание спирало. Ведь её тогда не нашли. Обзвонили всех родственников, все больницы и морги. Как след простыл.
— Прости, я не хотел, — начал оправдываться Пабло. Он то понимал друга как никто. Сколько ему пришлось бегать за Мари! — Знаешь, Мануель, найди себе другую. Тебе уже двадцать четыре, а ты её не забыл. Прошло пять лет, а я за это время тебя ни с кем не видел.
— Потому что у меня никого не было. И вообще Пабло, что ты такое говоришь! Как я могу забыть Мию? Ты бы забыл Мари. Нет? Вот видишь.
— Но почему ты не встречаешься с другими девушками. Раньше когда вы ругались, тебя этот не останавливало.
— Не знаю. Я, наверное, боюсь разрушить иллюзию, созданную той ночью. У меня даже иногда создаётся чувство, что даже если захочу, то не смогу больше полюбить кого-либо также сильно. Потому что нечем. Мия забрала моё сердце с собой.
— Ты говоришь прямо как романтик, — Пабло горько усмехнулся.
Вдруг у Бустоманте зазвонил мобильный. Он ответил.
— Мари?...Да я скоро буду…Ты уже в отеле?...Хорошо…Я тебя тоже очень люблю…Целую, — Пабло расплылся в счастливой улыбке. — Прости, Мануель, но я должен оставить тебя одного. Мы когда вернёмся, я позвоню.
— Повеселись, — подмигнул Агирре другу, и они разошлись в разные стороны.
Мануель даже не предполагал чем можно заняться. Поэтому, походив немного по городу, он перевёз свои вещи из отеля в дом, в котором собирался жить целый месяц. Немного прибрав, под вечер, когда уже стало темнеть, он опять решил прогуляться. Несмотря на то, что он уже здесь третий день, Ману так и не удалось походить по вечернему и ночному Мадриду. И вот он решил исполнить задуманное. Он ходил по незнакомым улицам, думая о своём. И вот так, задумавшись и проходя мимо кафе-мороженного, он на кого-то налетел. У второго пострадавшего из рук выпала сумочка и при ударе о землю из неё высыпалась косметика, телефон и всякая другая мелочь. Оба присели поднимать вещи.
— Простите меня. Я бываю такой рассеянной, — Мануель услышал приятный женский голос. — Я не смотрела куда шла.
— Нет, это я должен извиниться. Я сам задумался.
Ману помогал слаживать вещи обратно в сумочку. Он видел пока только руки этой девушки, с аккуратным белым маникюром, но у него уже сложилось хорошее мнение о ней. И вот положив всё туда откуда оно выпали, он, наконец, поднял глаза и увидел…её. На него смотрела длинноволосая блондинка с серо-голубыми глазами. Глазами, которые он любил до безумия, в которых мог почитать её чувства. Это Она. Неужели, там, на небесах, его услышали и решили помочь? Мия. Его Мия. Та, без которой он не может нормально жить. Его единственная. Сейчас он увидел в её глазах страх борющийся с радостью. Большой радостью.
— Не может быть, — только и прошептала Мия.
— Мия? Моя Мия, — Мануель протянул руку и дотронулся до её щеки. Это она. Живая, не видение. Перед ним. — Не плачь, прошу тебя, — он осторожно вытер слезу.
Мануель уже не помнил, как они оказались на ногах и в объятиях друг друга. Он чувствовал её снова рядом, и это сводило с ума.
— Мия, прости меня. Очень прошу. Я изменился. Я всё понял. Ты и только ты нужна мне. Я очень люблю тебя. Прошу, не оставляй меня больше одного, — Ману почувствовал слёзы у себя на щеках. Он не хотел терять ни минуты. Мия ещё сильней прижалась к нему. — Ты писала, что будешь любить меня всегда. Если это чувство не прошло, то останься со мной, не уходи. Я не могу без тебя…
— Люблю. Но…
Она сказала то, что он боялся больше не услышать. Люблю. Это доводило до безумия. Большего Ману и не надо было. Он начал целовать её шею, от чего Мия даже не успела закончить то, что говорила. Ману начал подниматься выше, поцеловал возле уха, щёку, и стал продвигаться к её губам. У Мии чуть не подкосились коленки. Она так долго его не чувствовала рядом. И вот Мануель уже почти касается её губ своими…
— Мама, поехали быстрее домой, кажется, я переел мороженого, — к ним подбежал маленький темноволосый мальчик и подёргал Мию за конец сарафана.
Мия услышав голос своего сына, будто проснулась от сна. Почему все обещания, которые она дала себе, полетели прахом, стоило только почувствовать Ману рядом? Она отскочила от Мануеля, вытерла остатки слёз и посмотрела на растрёпанного мальчика. Увидев в каком состоянии его одежда, Мия присела к сыну и начала проводить его в порядок, почти забыв про Ману. Эта другая жизнь, здесь сын — самое важное.
— Мартин, я же говорила, не есть много мороженного. Почему ты никогда меня не слушаешь?
— Мамочка, прости, — мальчик обнял Мию за шею. — Я больше так не буду.
— Ты каждый раз так говоришь.
— Ты самая лучшая мама на свете, — Мартин отодвинулся от Мии и посмотрел на неё своими любящими глазами.
Мия вздохнула.
— Чего ты хочешь?
Мальчик расцвёл.
— Я в супермаркете видел новую модель гоночной машинки.
— Мартин, я же тебе на прошлой неделе покупала машинку.
— Мамочка, ты сама говорила, что надо следить за модой.
Мия заулыбалась. Сын всегда умел что-нибудь выпросить или поднять настроение. Но чего он не мог, так это избавить её он воспоминаний о НЁМ.
— Ладно. Завтра я куплю тебе машинку.
Мия поднялась. Вдруг она почувствовала, как страх дал о себе знать. ОН. Девушка с испугом посмотрела на Мануеля. Что он подумал? Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он разочаровался.
— Мама, а кто этот дядя?
Мануель перевёл растерянный взгляд на Мартина, а потом спрашивающий на испуганную Мию, которая не знала, что делать. Прошло пять лет. Она должна окончательно перечеркнуть прошлое, ради сына.
— Мануель… прости… мне нужно идти… забудь обо всём… — поборов себя, произнесла Мия.
Она взяла за руку Мартина и быстрым шагом направилась за угол кафе, где стояла её машина, сама, удивляясь, как её еще держат ноги. Усадив на заднее сиденье сына и сев за руль, она надавила на газ, надеясь побыстрей уехать от этого места, от него, от прошлого. Зная, что потом будет плакать в подушку, Мия поехала домой.
Плохая погода дала о себе знать: пошёл дождь. Мануель так и остался стоять после ЕЁ ухода, не обращая на погоду совершенно никакого внимания. Мысли путались. Мама. Значит Мия уже мама, и наверняка имеет хорошего мужа. А он ещё на что-то надеялся, когда её увидел. Наивный. Он вновь её потерял, уже в который раз?
Ману вспомнил, как Мия смотрела на сына, и грустно улыбнулся, но тут же захотелось плакать. Она его очень любит. Это видно. Ну почему судьба так жестока? “Люблю, но…” — пронеслось внезапно в голове. Неужели Мия вышла замуж, чтобы забыть его, Мануеля? Нет, не может быть! Мия не такая. Но всё же она не может воспитывать сына одна. Значит…
Мануель опустил взгляд к мокрому тротуару. Тут он заметил какой-то листочек. Может он выпал из её сумочки? Агирре поднял его. Действительно. Визитка. “Модельноё агентство. Мия. ” Ниже шёл телефон офиса и мобильный самой Мииты.
Ману, не раздумывая и не понимая, зачем он это делает, достал из кармана телефон, раньше принадлежащий Мии. Конечно, он мог купить новый, но это единственная вещь, кроме письма, которая была всегда при нём. На экран мобильного упало несколько капель, и только тут он понял, что стоит под проливным дождём. Не долго думая зашёл в кафе и набрал номер Мии. Послышались гудки, а потом трубку подняли.
— Здрасте. Вы говорите с Мартином.
— Здравствуй. Позови, пожалуйста, маму к телефону.
— Сейчас.
Через некоторое время Ману услышал любимый, но грустный голос.
— Слушаю.
У Мануеля спёрло дыхание. Он вновь слышит её голос, хотя с их последней встречи прошло около получаса. Зачем он вообще ей звонит? Ману и сам бы, наверное, не смог бы ответить на этот вопрос.
— Говорите.
— Здравствуйте сеньора… — начал Мануель, как же трудно произносить это слово, осознавая, что она принадлежала другому, но Мия его перебила.
— Сеньорита.
Значит она не замужем? Сразу стало легче и светлее на душе. Теперь он обязан её найти.
— Извините, сеньорита. Я… Моя дочь, очень хочет стать моделью… и нам посоветовали вас.… Не могли бы вы помочь? — что за бред он несёт? Если Мия поверит, это будет чудо.
— Сейчас посмотрю… Подойдите с дочерью в четыре часа, а адрес узнайте у секретаря. Вас устроит?
— Да, конечно. Большое спасибо.
Ману нажал отбой. Взошло солнце на душе, не смотря на ливень за окном. Может позвонить Пабло? Нет. Он тогда сразу примчится сюда, не успев уехать. Мануелю хотелось прыгать от радости, но, увидев людей вокруг, он отказался от этой идеи. Хотя глупая улыбка так и не сошла с его лица даже, когда он, придя домой, уснул.
***
На следующий день Мануель очень долго вертелся перед зеркалом, прямо как девчонка, которая не знает, что надеть. Всё же он остановился на синих джинсах и белой рубашке навыпуск, у которой не застегнул несколько верхних пуговиц. Потом он без дела слонялся по дому, очень сильно нервничая, как будто шёл на первое свидание, но зато он явно поставил себе условие, если не вернёт Мию, то покончит с собой. Когда осталось до встречи около часа, Мануель сел в B.M.W., оставленный хозяевами дома, и поехал к офису Мии. Агирре прибыл в назначенное место и вдруг вспомнил, что забыл купить цветы, так спешил, но ехать больше никуда не решился, боясь опоздать, застряв в пробке. Поборов все сомнения, он вышел из авто и направился к входу многоэтажного зеркального здания. Подойдя к человеку на входе и спросив где можно найти сеньориту Коллучи, с фамилией не прогадал, хотя боялся, что она могла её сменить, направился к ней в кабинет. Ману постучал в дверь с табличкой “Мия Коллучи”, но так как ему никто не ответил, он решил зайти, что проблем не составило, т.к. дверь оказалась открыта. Чего он больше всего боялся, так это того, что кабинет будет пуст. Так и оказалось. Мануель посмотрел на часы: тридцать пять минут четвёртого. Рано. Он решил оглядеться. Кабинет был небольшой, но сразу было видно, что тут поработал дизайнер. Напротив входной двери, у которой стоял Ману, находился рабочий стол, за которым было окно на всю стену. Слева у стены находился шкаф с какими-то папками, справа телевизор и пару кресел, на полу ковёр. Также здесь была дверь в другую комнату и несколько метровых пальм в горшках. Ману подошёл к столу, на котором был компьютер, журналы и эскизы, и увидел три фото в рамочке, правда одна рамочка почему-то лежала на столе фотографией вниз. На одной была Мия с отцом, Соней и Мариссой, на другой — Мартин. Мануель поднял третье фото. На нём был он с Мией. Они здесь были такие счастливые и беззаботные. Прошлое. Он заметил, что фото раньше было порвано на две части, так что каждый оказывался по отдельности.
Тут в дверь постучали и вошёл парень с коробками. Но, увидев только Мануеля, он спросил:
— А Мии нет?
— Нет. Ты не знаешь, где она сейчас может быть?
Парень посмотрел на время.
— Должна быть на фотосъемке.
Узнав у парня, как до туда добраться, Ману стоял в нужном помещении за аппаратурой, чтобы не было видно, и был околдован увиденным. Мия позировала фотографу, который её снимал, и от которого только и было слышно: “Великолепно, Мия ты само совершенство! Божественно!”. И Мануель был целиком и полностью с ним согласен. На ней была коротенькая бежевая рубашечка и свободная короткая розовая юбка из лёгкого материала. Длинные светлые волосы распущенны.
Ману уже как-то видел позирующую Мию, но на этот раз она была не просто великолепна, она была божественна. Так и хотелось сейчас выйти из укрытия, подойти, прижать её к себе, расцеловать и … И что-то подсказывало, что Мия была бы не против… Мануель был уже готов повиноваться своим чувством и разуму, как режиссер сказал, что на сегодня хватит, а к Мие подошла какая-то женщина. Ману стоял не далеко и всё слышал.
— Мия, прости, но я сегодня не смогу забрать Мартина из сада.
Коллучи и до этого не очень весёлая, расстроилась ещё больше. Ману видел это и самому стало грустно. Ей плохо. Она устала. И что-то не даёт покоя. И Ману уже понял что, а точнее кто. И опять же захотелось подойти, обнять, успокоить, сказать, что он её больше не отпустит и почувствовать её слёзы облегчения на своей рубашке.
— Ничего, если у тебя не получается, то я сама съезжу за сыном.
Мия направилась в гримёрную, чтобы переодеться и привести себя в порядок, а Ману остался ждать. Вышла она в сарафанчике на бретельках и босоножках и подошла к какому-то мужчине.
— У меня через пятнадцать минут встреча, но я опоздаю. Ты найди, чем занять человека. Хорошо?
— Хорошо, сеньорита.
И Коллучи, взяв свою сумочку, направилась к выходу. Ману последовал за ней.

Девушка села в свой “Пежо” и направилась в сторону детского сада, чтобы забрать сына. Мануель, пытаясь быть незаметным, поехал за ней.
Мия подъехала к садику, вышла из машины и направилась на детскую площадку, где в данный момент гуляли дети.
— Мартин, за тобой приехала мама, — сказала воспитатель, увидев Коллучи.
Мартин, до этого игравший с друзьями в пиратов, радостный побежал к матери. Не часто Мия сама забирала его из сада: съемки, работа, эскизы и т.д. Мия с улыбкой присела на корточки, когда Мартин кинулся к ней в объятия и крепко обнял. Только он мог поднять ей настроение в тяжёлый день, стоило увидеть его улыбку.
Попрощавшись с воспитательницей, Мия и Мартин под руку, направились к выходу. Выйдя из ворот и направляясь к машине, Мартин вдруг сказал.
— Мам, меня сегодня опять задирал Диего. Он всё время говорит, что я не полноценный из-за отсутствия папы. Ну, я ему и врезал. Правда, он тоже дал мне сдачи. Смотри, — мальчик поднял рукав рубашки и показал большой синяк чуть выше локтя.
Мия тут же остановилась и присела к сыну.
— Он меня толкнул, и я ударился о стул.
Мия заволновалась и начала смотреть, нет ли ещё ссадин или синяков. Мартин заметил это и решил успокоить маму.
— Мама, я больше ничем не ударялся.
— Точно. У тебя ничего не болит? — на что мальчик отрицательно покачал головой. Помогло, Мия немного успокоилась. — Хочешь, я поговорю с этим хулиганом?
— Нет. Тогда он подумает, что я нытик.
Мия не стала спорить. Но решила переговорить с родителями Диего.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Она встала, повернулась к проезжей части, где на обочине стоял её синий “Пежо”, неподалёку от которого находился серебристый B.M.W.. В этом авто кто-то был, но Мия не смогла разглядеть кто из-за затемнённых окон.
— Мартин пойдём. Мне ещё нужно на работу, но и в супермаркет заехать тоже надо.
— За машинкой? — обрадовался Мартин.
— Да. Я же обещала.
Она улыбнулась сыну, и они быстрым шагом направились к автомобилю Мииты.

Мануель сидел в машине, когда Мия пошла в сад, но когда она с Мартином направилась в супермаркет, Ману пошёл за ними. Он видел, как мальчик показал маме машинку, и пока та оплачивала покупку, решил недалеко прогуляться, а Ману решил пообщаться с ним. Мануель остановил его недалеко от прилавка с игрушками, но Коллучи произнёс:
— Мама мне говорила не разговаривать с незнакомыми дядями и тётями.
Ману присел к мальчику и посмотрел ему в лицо.
— Со мной можно. Меня твоя мама знает.
После некоторых раздумий и рассматриваний Мануеля, мальчик произнёс:
— Это ты вчера стоял с мамой, когда я вышел из кафе.
— Это значит, что со мной можно говорить?
— Меня зовут Мартин.
— А я Мануель.
— Мамино любимое имя, после моего, конечно.
— Ты откуда знаешь? — мальчик лишь пожал плечами. — А где твой папа? — Агирре задал давно интересующий его вопрос.
— Нету. Мы живём только с мамой. К ней пристают всякие там дядьки, дарят цветы, приглашают в рестораны, но она их в упор не видит. И я её понимаю, они все как уродливые куклы. Хотя их я тоже понимаю, ведь моя мама самая красивая на свете, — Мартин хотел показаться более взрослым и образованным. Ману улыбнулся:
— Самая, самая…
Тут он услышал такой родной голос.
— Мануель? Что ты здесь делаешь?
Ману поднял глаза. За Мартином стояла Мия. Растерянная Мия. Он поднялся.
— Мне очень нужно с тобой поговорить. Мия умоляю, удели мне минуту, — больше всего Агирре боялся, что она вновь убежит.
— Я не могу. У меня встреча, — она всё-таки предприняла попытку.
— Нет.
— Что нет? — Мия из-за волнения немного запуталась.
— Это я вчера звонил, и ты назначила мне встречу.
— У тебя есть дочь? — Ману увидел разочарование в её глазах и поспешил утешить.
— Нет, нет. Это я придумал, чтобы поговорить,…Я прошу, не убегай.
Мия поняла, что ей уже никуда не деться и не сбежать от него. Да и она сама была безумно рада просто находиться рядом с Мануелем, но всё ещё чего-то боялась. Мия наклонилась к сыну и, отдав ему машинку, сказала:
— Мартин, иди, сходи в кафе. Мне надо поговорить с этим дядей.
И мальчишка, поблагодарив Мию за игрушку, убежал по направлению в кафе. Коллучи выпрямилась и посмотрела на Мануеля.
— Что ты хотел? — язык отказывался подчиняться.
— Я скажу тебе совершенно немного, только самое важное, — он подошёл к ней почти вплотную. Его близость сводила Мию с ума. Ещё чуть-чуть и она потеряет контроль над своими чувствами. — Я безумно люблю тебя, — почти шептал он, хотя хотелось кричать на весь мир о своей любви. — А ты всё ещё любишь меня? — Ману сам удивился, сколько раз он задавал ей этот вопрос.
Всё! Конец! Сломалась её защита против своих же чувств. Страх куда-то пропал.
— Я тебе сказала об этом ещё вчера.
И она, наконец, его поцеловала, обняв за шею. Его руки моментально оказались у неё на талии и прижали к себе ещё ближе. Слов не надо было, и так всё понятно. На протяжении пяти лет Мия и Ману мечтали об этом моменте.
Теперь он точно её никуда не отпустит, а она от него никуда не убежит. В этом они были уверены.
Потом они ещё долго стояли в объятиях друг друга и со счастливыми улыбками смотрели друг другу в глаза.
— Мия, обещай, что больше никогда никуда не уйдёшь, — его глаза умоляли.
— Не уйду.
— Но почему ты тогда уехала?
Мия опустила взгляд.
— Не спрашивай. Но не только из-за тебя.
— Ты ведь могла остаться ради меня. Или ты во мне не была уверена?
Мия не ответила, и Ману её понял. Он поднял лицо девушки за подбородок. Ему надо видеть её глаза.
— Я понимаю, что вёл себя как последний идиот. Но я не хочу вспоминать прошлое, не хочу вновь видеть твои слёзы, обижать тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Все те девушки, которых я приводил, я искал замену тебе, но это не увенчалось успехом. Ты нужна мне. Ты и только ты, — он взял её лицо в свои ладони и пристально посмотрел в глаза, чтобы Мия могла прочитать всё в его глазах. — Я безумно люблю тебя, — и он вложил в поцелуй всю любовь и нежность, на которую был способен. — Мия вернись во мне. Я даже усыновлю Мартина.
— Не надо.
— Нет, Мия. Я буду любить твоего сына, как своего. Только вернись. Я умоляю.
— Это не только мой сын.
Мия опять опустила взгляд.
— Я понимаю. Я заплачу его отцу. У меня есть деньги. И твой сын станет нашим.
— Он и так наш.
— Что?
Мия посмотрела в сторону.
— Когда я приехала сюда, Лукас отдал мне свою квартиру, т.к. уезжал в США, где находится до сих пор. На карточке денег было достаточно, чтобы доучиться, правда дядя её переоформил, чтобы меня по ней не нашли. Потом он ещё присылал мне деньги, пока я не стала прилично зарабатывать. Проучилась я всего около месяца: узнала, что беременна. Однокурсницы уговаривали сделать аборт, но я хотела этого ребёнка, — Мия всё же осмелилась посмотреть Ману в глаза. — Потому что он не только часть меня, но и тебя.
Мануель ошеломлённо смотрел на мать своего ребёнка.
— Скажи, что это правда.
Мия просто кивнула.
Мануеля распирало от счастья. Это его сын, их сын. Он порывисто обнял любимую и, шепча ей о том, как сильно её любит, стал целовать ей шею, лицо, губы. А Мия плакала, слёзы радости и облегчения. Она ещё сильнее прижалась к самому дорогому человеку.
Ману увидел её слёзы и испугался.
— Мия, родная, ну не плачь. Я что-то не так сделал?
Коллучи отрицательно помотала головой.
— А что я могу сделать, чтобы ты больше не проронила ни слезинки? — умоляюще спросил он.
— Никогда не оставляй меня, — прошептала девушка.
— Я всегда буду с тобой и нашим сыном.
И Ману со страстью поцеловал свою, теперь уже точно свою, любимую Мию Коллучи.


Месяц спустя.
Солнце заглянуло в окно спальни и, пытаясь разбудить молодого человека, спящего с улыбкой, пощекотало ему веки.
Ману нехотя открыл глаза. Вот он уже месяц просыпается со счастливой душой и без всякой тревоги, но никак, уже в течении двух недель, не может решиться на один из главных шагов в своей жизни. Он уже даже кольцо купил, надо лишь только подойти к ней. Пытался пару раз: то слова в горле застревали, то слишком был очарован её красотой, то звонил этот дурацкий телефон, то просто боялся, что Мия ему откажет.
Ману повернул голову и посмотрел на спящую принцессу. Она божественна. А он всегда просто любил рассматривать её, когда она спит, но каждый раз не мог удержаться и не поцеловать, а Мия просыпалась.
Мануель аккуратным движением руки убрал прядь светлых волос с такого любимого лица. Поборов желание прикоснуться к её губам и пытаясь не разбудить, он поднялся с кровати, накинул халат и вышел из комнаты.
Надо дать ей выспаться. Вчера был тяжёлый вечер,… да и ночь…
Агирре спустился на кухню и начал готовить завтрак. Через минут двадцать в дверь позвонили. Он открыл. Это был почтальон, приносящий Мие её любимый журнал.
Проходя мимо лестницы ведущей на второй этаж, в спальни, Ману остановился и посмотрел на журнал. Сегодня на нём была изображена любовь всей его жизни и и

 Отправлено: 16.08.07 20:16. Заголовок: Re:

NIKA пишет:

цитата:

Анют, ты по-моему выкладывала этот фик!! я читаю его второй раз и второй раз плачу

wvska пишет:

цитата:

Ты выкладывала его раньше,но я с удовольствием прочитала его ещё раз!

да?????????
Прикиньте не помню)))))
Я тоже недавно его перечитывала... читала тока самое аткое что затронуло.... ну просто супер))))))))))

 Отправлено: 30.08.07 02:08. Заголовок: Re:

Айви
Он просто ох****ый!!по другому сказать не могупросто на столько клёвый что комментарии к нему никак не могут пройти цензуру!!!